– Что, все закончилось хреново? – с искренним сожалением в голосе спросила она.

– Дурдом, – пробормотала я по-русски, но подруга уже знала это слово. – Мама подцепила очередного молодого парня, который все лето очень откровенно на меня пялился! Это было отвратительно, Эби, клянусь тебе.

– Представляю, детка…

– Боже, моя семья – это самое нелепое и жалкое, что есть в этом мире!

– Нет, Энни, готова поспорить, самое нелепое существо – это Чейз Фергюсон.

Мы простились до завтра, и я неторопливо поехала в сторону своего временного дома. Отец оплатил мне крошечную съемную квартирку в двадцати минутах пути от колледжа, и этим щедрым подарком он откупился от меня еще на один год.

А ведь всего каких-то пять лет назад моя семья могла считаться образцовой! Папа отлично зарабатывал, его финансово-технологическая компания с головным офисом в Москве занималась разработкой продуктов для рынка ипотечного кредитования за рубежом. Мама активно помогала отцу с бизнесом, будучи экономистом по профессии. Благосостояние нашей семьи росло в геометрической прогрессии. Именно в тот период мы переехали из России в Америку, и именно тогда моя семья развалилась.

Отцу сорвало тормоза, и довольно скоро он перестал появляться в нашей новой квартире в Чикаго. Дурами мы с мамой не были и сразу поняли, что дело в других женщинах. Маму это известие сначала сильно подкосило. Я слышала, как она плачет в ванной, видела, как безучастно лежит на диване с утра до вечера. Но еще страшнее мне было, когда мама выходила из ступора, звонила отцу и кричала так, что дрожала посуда в шкафу. Затем ее подавленное состояние сменилось нездоровой эйфорией. Мама тоже перестала появляться дома.

Я кое-как закончила старшую школу и встал вопрос о том, куда поступать дальше. Папа все решил за меня. Оплатил обучение в колледже Чикаго, но спустя два года сообщил, что меня переводят в Канаду. Должно быть, он пожелал отправить меня как можно дальше, потому что к тому моменту его бизнес оказался под угрозой. Слишком много конкурентов, слишком много времени нужно было уделять работе, но отец предпочел проводить время в пьяном угаре. Я бы лучше вернулась в Москву, но не могла принимать самостоятельные решения, пока полностью зависела от родителей. К слову, они так и не развелись, оставаясь супругами лишь на бумаге.

Если говорить честно, в те годы я была настолько потеряна и дезориентирована, что отправь меня отец в пустыню Гоби, я бы и то не удивилась. К тому времени родители уже не жили вместе, но оба вели довольно бурную личную жизнь, в которой мне как-то вдруг резко не осталось места. В прошлом году мама обосновалась в Испании, но жила не одна. Ее со страшной силой тянуло на парней, которые были младше лет на пятнадцать, а то и больше. Папа не отставал и иногда появлялся в моей жизни в обнимку с парочкой красоток. Мысленно я кричала от бессилия и ужаса, но старалась не подавать вида, что топчусь на руинах своего счастливого детства и пытаюсь сложить из них что-то путное.

Ничего не выходило и выйти уже не могло.

Ванкувер в сентябре был прекрасен. Ласковое солнце, освежающий бриз, дующий с залива, величественные Кордельеры на фоне зеркальных небоскребов. Этот город считался центром науки и образования, но отец пристроил меня в довольно средненький колледж. Просто капиталы, нажитые родителями, стремительно таяли. Отец пытался залатать дыры, пытался удержать компанию на плаву, но даже мне казалось, что время было упущено. Заплатив за мое обучение и съемное жилье, папа исчез из моей жизни. Я иногда звонила ему, но чаще всего отвечал мне лишь автоответчик. В конце прошлого года мама подкинула мне деньжат, и я, добавив кое-какие свои накопления после подработки в одном европейском бутике, купила себе «хонду». Стоила машинка немного, но я отдала все свои средства, оставшись намели. Конечно, можно было обойтись и без этой покупки, но я понимала, что вскоре выйду на работу, до которой нужно как-то добираться, к тому же квартира, в которой я жила, располагалась на значительном расстоянии от колледжа, и когда я начну зарабатывать, у меня просто не останется времени на дорогу то в одно место, то в другое. Машина существенно облегчила мне существование. Да и что греха таить, она олицетворяла собой некую степень комфорта и спокойствия, а также свободы передвижения. Я ни дня не пожалела о том, что приобрела «хонду».

Подъехав к четырехэтажному дому из красного кирпича, я закрыла машину и достала телефон. Не стоило откладывать задуманное на потом.

– Макс, – сразу взяла я быка за рога, стоило бывшему ответить на мой звонок, – ты мне нужен…

– О, да, детка! Я всегда готов, – обрадовался он, а я закатила глаза.

– Малыш, ты хотя бы дослушай. Ты нужен мне в качестве тренера по боксу.

Макс сначала удивленно хмыкнул, но затем в его голосе мне послышалось искреннее воодушевление:

– У тебя отличные данные, Энн. Мы славно повеселимся!

– Потренируемся, ты хотел сказать.

– И это тоже, – засмеялся Макс. – Слушай, в субботу мы с парнями собираемся в баре «Олдер-Бей». Приходи, детка. Обсудим наши занятия.

– Отлично. Я буду.

ОСТИН

– Эй, бро, я думал, ты уже не приедешь!

Я молча бросил тяжелые сумки на пол своей комнаты и только после этого пожал руку своему другу Колтону. Мы делили с ним апартаменты неподалеку от колледжа Лангара вот уже четвертый год. Заключительный год нашей учебы. Наверное, я больной ублюдок, но мне бы хотелось учиться тут вечно, лишь бы не сталкиваться с реальной жизнью, из которой я только что вынырнул. Годы, проведенные в колледже, помогали мне хоть немного расслабиться и жить, как обычный студент. Мало кто знал правду обо мне и моей жизни в родном городке Ре́велсток.

– Я всегда приезжаю, Кол, – наконец ответил я другу. Он понимающе кивнул, но лезть с расспросами не стал, лишь хлопнул меня по плечу тяжелой ладонью.

– Через два дня традиционная вечеринка в «Олдер-Бей», я надеюсь, ты не собираешься сливаться?

– С какой стати? – хмыкнул я. – Это именно то, что мне нужно. Выпивка, хорошая музыка…

– И красивые девушки, – подмигнул друг.

– Если повезет, – пожал я плечами. – У тебя уже начались тренировки?

Колтон являлся вратарем хоккейной команды нашего колледжа вот уже третий год.

– Еще бы. Тренер загонял нас в первый же день. А ты? Не надумал вернуться?

– Не-а, но мы все равно будем сталкиваться на тренировках, – усмехнулся я. – Моя программа не сильно отличается от вашей.

В том году я принял окончательное решение бросить хоккей, сосредоточившись на другом виде спорта, менее популярном. Айс-кросс или скоростной спуск на коньках. Я обожал адреналин, а гоняться за мелкой шайбой мне быстро надоело. В Канаде многие были помешаны на хоккее, но и айс-кросс в последнее время набирал обороты и обзаводился все большим количеством фанатов. В основном в этот вид спорта приходили именно из хоккея, потому что и навыки, и экипировка были практически идентичны. Я обожал айс-кросс за динамику и зрелищность. Да, это чертовски опасный вид спорта, но я нашел в нем все, что искал – драйв, скорость, которая иногда достигала восьмидесяти километров в час, адреналин, выбрасываемый в кровь огромными порциями, азарт и возможность доказать, что ты лучший. Когда играешь сам за себя, а не в команде, то и ответственность совершенно иная. А еще я обожал обкатывать трек, знакомиться со всеми поворотами, виражами и трамплинами, потому что в те моменты для меня существовала только трасса, и больше ничего в этом мире не имело значения. На треке я становился безбашенным райдером, и эта роль нравилась мне больше иных, которые были навешаны на меня обществом.

– Слушай, бро, в том году ты три недели провалялся в госпитале с трещиной в ребре, еще две недели ушло на восстановление ушиба плеча, а до этого ты чуть не раздробил локоть, – фыркнул Колтон. – Если хочешь убиться, то знай – ты движешься в верном направлении.