Я забрался на заднее сиденье и притворился спящим. Сам следил за домом управляющего. Так просидел весь день до вечера.

Здание находилось рядом с доходным домом с конторскими и складскими помещениями. Дальше находились конюшни, сдаваемые моим коллегам извозчикам. А еще дальше дровяной склад.

Дом двухэтажный и вытянутый в длину. Слегка утоплен в глубину переулка, за доходным домом. Так сейчас назывались бизнес-центры.

Фасад выполнен в классическом стиле. Угловые окна в виде арок. Посередине прямоугольные. Цвета белые и светло-коричневые.

Насколько я сумел узнать, управляющий жил один. Семья у него в поместье за Нижним Новгородом. Он и сам оттуда. Проводит в Москве осень, зиму и весну. На лето уезжает к семье.

Снимает только часть дома. Меньшую, только пять комнат на втором этаже. Остальной дом сейчас занимает князь Волконский, гвардии ротмистр.

Впрочем, большую часть времени князь проводит в Петербурге. Галактион Юрьевич наслаждается одиночеством. За хозяйством следят только пожилая экономка и слуга.

Экономка приходящая. Слуга все время дома. Я наблюдал за его привычками.

В восемь вечера приехал сам Кошкин. Я дождался, когда он ляжет спать и тоже зафиксировал время. Затем отправился домой.

Я вылез из канавы и направился к дому Кошкина. Время ночное. Небо темное и пасмурное. Вокруг полумрак.

Сверчки, журчащие все время, пока я сидел в засаде, замолкли. Когда я прошел мимо, опять запели.

Я шел одетый в темные штаны и собственноручно сшитую кофту с облегающим воротником. На голове платок с прорезью для глаз. Концы спрятаны под кофту и завязаны. Я похож на ниндзя.

Двухэтажный дом, в котором жил Кошкин, погружен в темноту. Вся прилегающая улица тоже. Я загодя испортил все окрестные фонари, так что они не работали.

Время почти полночь. Где-то вдали лаяли собаки.

Вчера прошел дождь. На дне канавы, в которой я сидел, собралась вода. Мне пришлось укрыться на большом камне на дне канавы, чтобы не испачкаться в грязи.

Я подошел к трехметровому забору из железных прутьев, окружающему здание. Сейчас я находился рядом с задним двором.

Там, где разбит небольшой садик и еще два сарайчика, в котором обитатели дома хранили дрова. Вдали виднелся пустынный Милютинский переулок. Там ни души.

Я огляделся и перелез через забор. Слез рядом с деревянной стеной сарайчика. Никто не подал голоса. Никто не закричал: «Держите вора!».

Это понятно. Я три дня следил за домом в обличье извозчика. Детально изучил повадки слуги и экономки Кошкина и его самого.

Привычки управляющего и его помощников установлены на века. Даже ограбление кассы не особо изменило их.

Кошкин вставал в шесть утра. Умывался, пил чай и в полвосьмого уезжал на работу.

Слуга убирался и ложился спать. Вставал в обед, когда приходила кухарка. Она составляла список продуктов, за которыми слуга бежал на рынок. Когда он приносил их, экономка готовила ужин.

Домой обедать Кошкин не приезжал. Предпочитал столоваться в трактире «Шевалье» на Кузнецком мосту. Там частенько трапезничали купцы. Домой за три дня ни разу не приехал.

Возвращался в семь вечера. Ужинал, курил в кабинете, читал домашнюю корреспонденцию и в девять ложился спать. Скучный и размеренный распорядок.

Впрочем, для таких, как я, это отличный вариант. Легче всего воровать у предсказуемых людей.

Три дня я посчитал достаточным. Вскоре выходные, Кошкин все время будет дома. Лучше провести операцию в будние дни.

Кухарка уходила после ужина. Слуга спал в каморке у лестницы. Мне надо усыпить Кошкина и обследовать его жилье.

Эта мысль пришла мне еще во время разговора с Потаповым. Нечего лезть к жандармам. Лишний раз привлекать к себе внимание. Я и сам могу разобраться.

Нужно просто обыскать дом Кошкина. Если я нашел у него послание от анархистов, то наверняка отыщу еще чего, подтверждающее связи с преступниками. Надо только хорошенько порыскать.

Вот почему я находился сейчас на заднем дворе дома Кошкина. Весь черный, тихо стелющийся по земле. Мигом добрался от сарая до стены дома.

Быстро огляделся. Выше меня ряд окон, закрытых ставнями. Это все жилище Волконского. Мне надо к другой стороне здания. Там живет Кошкин.

Пригнувшись, я побежал к противоположной стороне дома. Стена светлая, а моя одежда темная. Мешок сзади бил по спине.

Моя фигура сейчас выделяется на фоне стены, как будто подсвечена прожектором. Надо быстрее уйти из опасного пространства.

Я добрался до угла. Осторожно выглянул. Никого.

Тогда я выпрямился и схватился за рельефное ребро здания на углу. Поставил ногу. Потом другую.

Подтянулся и схватился другой рукой. За выступ повыше. Опять повторил процедуру. Снова поднял ноги и другую руку.

Главное, соблюдать правило трех опор.

Двигался я быстро и осторожно. Торопиться нельзя. Но и медлить тоже.

Не хватало еще свалиться. Сломать руку или ногу. Даже просто ушибить нежелательно.

Мимо скользнуло окно первого этажа. Я даже и не заметил.

Поглядел назад и вниз. Ого. Оказывается, я уже почти добрался до второго этажа.

Там, где окно не закрывалось на ставни. Единственное. Фатальная ошибка, которой я собирался воспользоваться.

Хоба. Я добрался до второго этажа. Очутился на одном уровне с окном. Теперь надо перелезть на него.

Для этого есть только неглубокая щель над окном. Выбоина между узорами типа мозаики. Туда влезают только кончики пальцев.

Я действовал точно так же. Сначала поставил ногу к окну. Потом правую руку. Потом левую. Взялся кончиками пальцев сильнее. Перенес вес тела вбок. Поставил ногу.

Сразу ощутил тяжесть мешка. Он чертовски тянул вниз. Я висел буквально на кончиках пальцев и носках ботинок.

Теперь перенес правую ногу на карниз. Дьявол, какой он узкий. Буквально пара пальцев шириной.

Другой рукой я взялся за ставень. Постарался не полностью опираться на него. Чтобы не заскрипел.

Перенес вес тела. Схватился второй рукой. Подвинулся еще. Оказался перед стеклом.

Так, это двустворчатое окошко. Защелка посередине. Я сместился еще дальше и очутился как раз посередине окна. Створка ставня осталась сбоку.

Повиснув перед стеклом, я сунул одну руку в карман штанов. Достал складной нож, вытащил лезвие зубами.

Вставил между створками окна. Провел вниз-вверх. Пошевелил кончиком лезвия.

Затвор щелкнул, окно приоткрылось. Есть первый успех.

Ставень, за который я держался, опасно затрещал. Я едва успел его отпустить.

Открыл окно. Залез внутрь. Ставень едва не оторвался. К счастью, я сумел забраться без шума.

Створка окна распахнулась. Я успел придержать его рукой. Чтобы не грохнуло о стену.

Осторожно раскрыл шторы. Спустился на пол. Присел на скрипнувших половицах.

Огляделся и прикрыл окно. Причем закрыл на защелку. Вернул все в прежний вид. Как будто сюда никто не вламывался. Перевел дух и несколько раз согнул и разогнул до сих пор напряженные пальцы.

Я очутился в рабочем кабинете. Он еще соединен с курильней. Две стенки заняты шкафами с книгами. В углу стоит круглый столик и рядом два кресла с большими спинками в виде ракушки.

Сверху цветастые накидки. Фу, какая безвкусица. На столике пепельница и портсигары. Хм, пепельница полна окурков.

Кажется, Кошкин долго сидел тут. Думал. И я знаю, над чем.

В другом углу стол. На столе аккуратная пачка бумаг, чернильница, перья и газеты. Тарелка с ложкой и бокал. Еще в столе ящики, которые мне надо осмотреть.

На полу ковер. Я хотел двинуться к двери, чтобы выйти из кабинета. Первым делом мне надо найти Кошкина.

Но в коридоре послышался шум. Кто-то там шел. В мою сторону.

Вот дьявольщина. Меня все-таки услышали.

Я мягко кувыркнулся к столу. Половицы затрещали, а в наплечном мешке глухо звякнули отмычки. Хорошо, что я их заворачиваю в тряпочки. Каждую отдельно.