— Ты и дома закрывать забываешь. Думаешь, я не знаю, что мама тебя все время ругает…

— Бывает, задумалась. У тебя такого не случается?!

— Не кричи. Кто виноват? Закрыла бы, не пришлось бы обоим под дулом автомата стоять.

— Думаешь, он в самом деле решил тебя ограбить?

— Вряд ли, — пробормотала Марина внезапно охрипшим голосом. — Вот скажи, везучая твоя сестра или нет? Называется, поехала на море отдыхать! А следом — вон какой хвост!

— Да… Что же нам с ним делать?

— Не знаю.

— Думай скорей. До восьми пятнадцать минут осталось. Ты же говорила, что Гарик — человек пунктуальный. А как мы расскажем ему про пленного?

Лежащий мужчина попробовал пошевелить связанными конечностями и, застонав, открыл глаза.

— Где это я?

— В раю, — недружелюбно отозвалась Вика.

— Господи, как болит голова.

— Вообще-то я не Господь, а всего лишь ангел, но могу пояснить: это у вас нимб разгорается, а такое без боли не происходит. — Она осторожно потрогала затылок лежащего мужчины. — Крови нет, но шишка растет приличная.

— Меня ударили по голове.

— Понятное дело. Разве не там у вас выключатель? Мы в раю за тишину боремся, а вы стрелять хотели.

Он повел глазами в сторону Марины, которая стояла рядом с сестрой и молча слушала ее разговор с Тимофеем.

— Ты ударить не могла…

— Конечно, не могла! — вмешалась Вика. — Она у нас тихоня. Этим вы и решили воспользоваться. Хорошо, что я оказалась рядом. Хрустальная ваза может служить прекрасным орудием… для тупых голов.

— Я же вам ничего плохого не сделал.

— Вы имеете в виду, что нам нужно было дождаться автоматной очереди?

— А что мне оставалось делать? Твоя сестра — вы ведь сестры? — меня внаглую кинула, хотя я вроде ничем ее не обидел.

— Что значит — кинула? — подивилась Марина. — Просто уехала, и все.

— Прихватив попутно пару штук баксов?

— Этого еще не хватало! — оскорбилась Марина. — Ты подозревал меня в воровстве? Потому и разыскивал, чтобы вернуть свои поганые баксы?

— Дело не только в деньгах — хотя и в них тоже, — но за кидалово надо наказывать. Такие шутки с Тимофеем Иванченко не проходят!

— Прямо так и не проходят! Ежели бы я захотела тебя кинуть, не стала бы светиться с подлинной фамилией и адресом.

— Об этом я не подумал.

— Твои баксы я положила в коробку из-под плейера. И ни копейки из них не взяла! Не могла же я оставить их на виду, тем более что с минуты на минуту должна была прийти горничная. Что было делать? Написала, что плейер барахлит, думала, что ты догадаешься.

— Я подумал, ты надо мной издеваешься.

— И очертя голову кинулся восстанавливать справедливость?.. Ничего оскорбительного не вижу в том, что я захотела уехать. Остаться, если все равно мы не смогли бы быть вместе, разве не хуже? А так, пока мы не успели привыкнуть друг к другу…

— Я успел.

— Это тебе только кажется.

— Разве нам было плохо вместе?

— Хорошо. Поэтому я и убежала так поспешно. Слишком хорошо. После такого хотелось остаться с тобой навсегда.

— И что же тебе мешало?

— Твой образ жизни. Мне он не нравится.

— Ты меня боишься?

— Боюсь тебя. Твоих друзей. Влияния, которое ты можешь оказать на моего подрастающего сына. Жить под дамокловым мечом всю жизнь только потому, что мужчина устраивает тебя в постели? Подвергать из-за этого опасности жизнь своих близких? Ты посмотри на себя. Чуть что не по тебе, хватаешь автомат — и на разборки. Нет, мы люди мирные, нам такие передряги ни к чему…

Со стороны постороннему наблюдателю могла открыться бы сцена, сильно напоминающая картину из какой-нибудь комедии. Молодой здоровый мужчина лежал на полу, связанный по рукам и ногам старыми колготками. Стоящие над ним две нарядные женщины никак не выглядели настолько крутыми, чтобы обезоружить здоровяка. И чуть поодаль — стол, накрытый к праздничному ужину.

— Если ты пообещаешь сразу уйти, я тебя развяжу, — предложила Марина лежащему мужчине.

— Еще чего не хватало! — возмутилась Вика. — Это мой пленный, а я против его освобождения. Если я не огрела бы его вазой, одному Богу известно, что он бы здесь натворил!.. И вообще, когда мы решим — я имею в виду решим вместе — его отпустить, автомат все равно не отдадим! Разве можно верить рецидивистам?

— Я не рецидивист! — угрюмо буркнул Тимофей.

— Ой, сэр, какие ваши годы! Можно подумать, вы на государственной службе. Рано или поздно тот, кто регулярно нарушает закон, опять попадется. Это я вам как юрист говорю. И пойдете вы по этапу…

— У твоей сестры, Мариночка, очень своеобразный юмор.

Тимофей хотел добавить еще кое-что, но резкий дверной звонок заставил вздрогнуть всех троих.

— Гарик! — прошептала Марина.

— Ничего не поделаешь! — Вика поправила бретельки платья и повела бедрами, будто проверяя, так ли плотно прилегает его ткань к телу. — Я пошла открывать.

— Кавалеры пожаловали! — хмыкнул Тимофей. — Развязала бы, что ли, зачем позорить?

— О позоре забеспокоился! — Марина потихоньку обретала прежнее душевное равновесие. — Раньше нужно было думать. Когда шел туда, куда тебя не звали. И потом, тебе же сказали, кто у нас старший. Младшая сестра.

— Неужели это маленькая Витуська? — раздался в коридоре голос Георгия. — На улице встретил бы, ни за что не узнал. Какая красавица выросла! Держи, май бэби, тебе, как и положено девице на выданье, белые розы. А твоей сестре, как ты догадываешься, красные. — Он шагнул в гостиную. — Мариночка…

Затем его взгляд зацепился за лежащего на полу мужчину, и он внимательно на него посмотрел.

Наверное, Гарик с детства воспитывал в себе привычку к выдержанности, умению прятать чувства, не отражая их внешне.

Еще в техникуме однокурсники удивлялись его невозмутимости и рассказывали о нем всякие небылицы. Никому из них не удавалось сбить его с толку даже на спор.

Вот и теперь. Гарик подарил букет цветов Марине, поцеловал ей руку.

— В этом платье, Маришка, ты сногсшибательна!

А потом подошел к Тимофею.

— Извини, мужик, руку тебе не подаю, потому что все равно пожать ее ты не сможешь. Меня звать Георгием.

— Тимофей, — нервно хохотнул тот.

— А что, подруга, неплохо живешь, — между тем огляделся гость и пояснил для Тимофея: — Мы с Маринкой старые приятели. В техникуме вместе учились. Сегодня впервые за десять лет увиделись. Предложил подруге должность главбуха, а она в ответ решила прогнуться, в гости пригласить.

— Вот еще, прогнуться! — фыркнула Марина.

Гарик повернулся к ней:

— Я, кстати, там небольшой пакетик Витуське передал. Свой скромный вклад, пока ты еще не главный бухгалтер. Хочешь, помоги ей, а мы — мужчины — пока пообщаемся.

— Думаю, Вика будет недовольна, если я оставлю вас одних, — сказала Марина.

— Тимоха, серебристый «мерс» твой? — поинтересовался Гарик, не отвечая на ее реплику.

— Мой.

— Я как чувствовал, именно его подпер. Веришь ли, у подъезда негде приткнуться. Все говорят, плохо живем. У каждого второго — машина.

— Это ничего. Я все равно пока не могу сесть за руль, — отозвался Тимофей.

Вика на кухне гремела посудой, видно, пакет Георгия оказался не очень маленьким и требовалось его разложить. Он сам с удовольствием плюхнулся в кресло.

— Господи, как я устал! Целый день будто заводной… Маришка, ты чего столбом стоишь? Расслабься, чувствуй себя как дома… А этот парень так и будет связанный лежать?

— Вика развязывать не дает.

— Не даю. — Вика вошла и поставила на стол поднос с тарелками. — Развяжи его, а он буйствовать начнет. Ворвался к нам со своим автоматом, чуть меня заикой не сделал. Нет, вы как хотите, а я против. Пусть скажет спасибо, что в милицию не позвонили. Марина настояла: давай маску снимем, посмотрим. Любопытная Варвара! Оказалось, знакомый.

— Может, он слово даст хорошо себя вести? — предположил Гарик.

— Слово! Ты словам веришь? — ехидно поинтересовалась Вика.