Я провела рукой по животу, размышляя, будут ли у меня когда-нибудь свои дети. Затем я взяла с вешалки платье подружки невесты и осторожно шагнула в него. Гладкий атлас лизнул мою кожу, когда я скользнула им по бедрам и вверх по телу. Позади меня в зеркале появилось лицо Грея. Он откинул мои волосы со спины и перекинул их через плечо. Я даже не слышала, как он вошел.

— Позволь мне помочь тебе, — сказал он, потянувшись к молнии на спине моего платья.

Кончики его пальцев танцевали по моей коже, посылая укол тепла прямо в мою сердцевину. Его прикосновения всегда так действовали на меня.

Дверь снова открылась, и вошел Линк. Его тело тоже зажило, хотя на это ушло немного больше времени, чем у меня, и у него был шрам над грудной клеткой. Он был буйством противоречий со своими татуировками и смокингом. Но он был моим бунтом.

Грей наклонился и поцеловал меня в шею, а затем вернул мои волосы на место.

— Ты выглядишь прекрасно.

— Она выглядит охуенно, — добавил Линк с ухмылкой.

Они обменялись знающим взглядом, когда я повернулась к ним лицом.

Это все еще было нереально: иметь их обоих, любить их обоих. Знать, что они оба любят меня в ответ. Иногда мне казалось, что мое сердце не выдержит. А потом они делали что-то, например, смотрели на меня так, как смотрят сейчас, и оно раздувалось и освобождало больше места.

— И это тоже, — сказал Грей. — Может, испортим этот красивый красный рот?

Линк потянулся вниз и начал собирать мое платье.

— Ты выглядишь раскрасневшейся. Тебе нужно, чтобы мы заставили тебя кончить, птичка?

Линк стоял позади меня и придерживал мое платье на талии, в то время как Грей скользил рукой между моих бедер.

— Ты испачкала свои трусики, голубка.

Боже правый. Я понятия не имела, почему я думала, что когда-нибудь переживу их обоих.

Грей стянул мои трусики вниз по ногам. Я вышла из них. Он поднес их к носу и вдохнул, затем аккуратно сложил и засунул в нагрудный карман костюма Линкольна.

— Для сохранности, — сказал Грей, подмигнув.

Господи. Боже.

Я сглотнула, затем прочистила горло.

Грей опустился на колени и провел пальцами по моим икрам, бедрам, по моей киске, как будто у него было столько времени в мире.

— Она такая чертовски мокрая, — сказал он Линку, как будто меня и не было в комнате.

Линкольн прорычал мне в ухо.

— Тебе нужно кончить, не так ли, детка? — его губы пробежались по раковине моего уха.

Все мое тело стало горячим.

— Да. Пожалуйста, да.

Грей ввел в меня что-то твердое и холодное, вызвав хныканье с моих губ. Кончик его пальца прижался к моему клитору, когда он облизнул губы. Его палец надавливал и кружил. Он прикусил губу и застонал, как будто ему это было нужно так же сильно, как и мне. А потом он встал. Его лицо было всего в нескольких дюймах от моего, в нескольких дюймах от лица Линкольна. Мы все стояли, вдыхая друг друга.

— Будь хорошей девочкой и держи мою маленькую игрушку в этой сладкой киске, и я обещаю, что мы сделаем это очень, очень хорошо для тебя, — сказал Грей мне в губы.

Линкольн сбросил мое платье, как будто это и было их планом — прийти сюда, возбудить меня, а потом уйти.

Я потянулась вверх и поправила галстук Линкольна. Затем я сделала то же самое с Греем.

— Вы за это заплатите, — сказала я. — Вы оба.

Грей окинул меня мрачным взглядом.

— О, нет, малышка. Ты будешь той, кто заплатит.

Да, пожалуйста. Пожалуйста, заставьте меня заплатить.

Линкольн шлепнул меня по заднице, игриво предупреждая, и Грей зарычал.

— С этого момента, — добавил Грей, — ты не кончишь, пока мы не скажем тебе кончить.

А потом они вышли из комнаты, оставив меня мокрой и без трусиков.

Засранцы.

* * *

Свадьба была великолепна. Послеполуденное солнце освещало ясное голубое небо. Легкий ветерок целовал лепестки красочных цветочных композиций, расставленных на высоких постаментах. Гости и члены семьи заняли свои места по обе стороны дорожки, ведущей к большой белой беседке. Чендлер не был католиком, поэтому им не разрешили пожениться в церкви. Здесь же все было так же величественно, как в соборе.

В воздухе витали приятные звуки классической музыки. Я взглянула на Линка, который смотрел на меня с голодом льва. Затем я смотрела, как Грей ведет Энистон к алтарю, выглядя при этом так же величественно, как и она.

Мое сердце было переполнено. Как и мое влагалище, благодаря им. Оно болело. Я болела. Мое тело вибрировало от потребности в маленькой силиконовой пуле. Я обещаю, что мы сделаем это очень, очень хорошо для тебя. Эти слова. Это гребаное обещание. Эти соблазнительные улыбки и знающие взгляды, которые они бросали в мою сторону. Боже правый. Я падала. Смерть через кромку.

Я сжимала свои бедра, пока церемония не закончилась, и гости не потекли внутрь. Я бы никогда не выдержала приема, не забравшись под платье, не заставив себя кончить и не дав всему миру узнать, что эти двое мужчин сделали со мной.

Линкольн взял меня за руку и повел в покерную комнату Чендлера.

Он пинком ноги закрыл дверь, снял пиджак со смокинга и бросил его на пол.

— Посмотрим, какие звуки может издавать для нас моя птичка, — он облизал губы и поставил меня спиной к одному из покерных столов.

Грей стоял у одной стены, засунув руки в карманы. Всегда спокойный. Всегда уверенный. Но я видела очертания его члена, гребень выпуклой головки, упирающийся в брюки. Он уже снял пиджак. Его белая рубашка была расстегнута, галстук-бабочка распущен, ремни свободно болтались на шее. Одной ногой он упирался в стену, его колено было согнуто.

Моя киска сжалась вокруг игрушки при виде его.

Линкольн взял меня за подбородок, заставляя обратить на него внимание. Его большой палец провел по моим губам.

— Это мой рот для траха. Не так ли, детка?

Я зажала нижнюю губу между зубами и пристально посмотрела на него.

— Да.

Грей оттолкнулся от стены при этих собственнических словах Линкольна. Его руки были на мне через несколько секунд, задирая платье вверх по бедрам. А потом его пальцы были там, проникая внутрь меня, нащупывая эту богом забытую кнопку и включая вибратор.

— Черт возьми! — я обхватила плечи Линкольна и застонала, чувствуя, как потребность проносится по моему телу с каждым дразнящим импульсом этой игрушки.

Грей прижал свой рот к моему уху.

— Вот что сейчас произойдет, милая голубка, — его большой палец нашел мой клитор, и я чуть не кончила прямо там и тогда. — Ты будешь скакать на моем лице, пока Линкольн трахает твое горло, — он потирал круги, круг за кругом, вверх и вниз. О, Боже. — Ты сможешь сделать это для нас? Ты будешь нашей хорошей девочкой?

Я кивнула, задыхаясь. Без костей.

Грей вытащил игрушку, и я почувствовала пустоту. Так чертовски пусто. Пока он не поднес ее ко рту, просунул между губами и провел по ней языком. О. Боже. Мой. Первые искры удовольствия зажглись внизу моего живота. Не было ничего, что бы этот мужчина не сделал, чтобы доставить мне удовольствие. Не было черты, которую он не переступил бы. Не было предела его удовольствию.

— На колени, птичка, — брюки Линкольна были спущены. Его рука небрежно поглаживала член, кончики пальцев терлись о проколотый кончик, разбрызгивая сперму по головке. Он был похож на падшего ангела, темный и прекрасный.

Я хотела взять его в рот, хотела услышать, как я заставляю его стонать, жаждала того, как он использует меня.

Грей лежал на спине, все еще полностью одетый, направляя меня, чтобы я устроилась на его лице. Линкольн кончиком пальца приподнял мой подбородок — один нежный жест, прежде чем позволить дикому зверю взять контроль над собой.

Сделай это, — осмелилась я, глядя ему в глаза.

Игра началась, — ответил он с сексуальной ухмылкой.

Мое платье собралось в лужу у колен, скрывая лицо Грея, но я чувствовала его, чувствовала его горячее дыхание на своем клиторе, чувствовала, как его большие пальцы раздвигают мои губы, как он любил это делать, чтобы он мог полностью видеть меня. Я чувствовала, как копье его языка обводит контур моей киски. Вверх, затем вниз. Снова вверх, останавливаясь, чтобы подразнить мой клитор.