Южный штаб Партизанского движения или Штаб партизанского движения юга был создан, кажется, в июне 1942 г. для координации деятельности уже имевшихся штабов партизанского движения Ростовской и других областей, краев и республик Северного Кавказа и Крыма. Осенью 1942 г. он располагался в Сочи. Его начальником был П.И. Селезнев – первый секретарь Краснодарского крайкома партии и член Военного совета Северо-Кавказского фронта. ШПДЮ подчинялся Центральному штабу Партизанского движения в Москве, начальником которого являлся П.К. Пономаренко. Центральный штаб во всех штабах партизанского движения и их школах имел своих представителей, направлял инструкторов и обеспечивал финансирование и материально-техническое снабжение. Конкретные задачи партизанских отрядов вырабатывались местными штабами в координации с командованием действующих там армий. Оружия и продовольствия недоставало, и партизанским отрядам рекомендовалось захватывать оружие и боеприпасы у противника и самим находить продовольствие. Уже в октябре 1942 г., как сообщал в Москву ШПДЮ, на оккупированной врагом территории региона действовало 80 партизанских отрядов и во всех краях, областях и автономиях региона создавались партизанские школы, готовились новые отряды и группы, которые нуждались в оружии, продовольствии и других средствах.

Школа 005 в Астрахани – в зоне возглавлявшегося М.А. Сусловым краевого штаба партизанского движения, была создана 15 сентября 1942 г. по приказу представителя ЦШПД при 28-й армии И.И. Рыжикова для решения задач расширения и ужесточения партизанской борьбы, выдвинутых в приказе Сталина 0089 от 5 сентября 1942 г. Начальником школы назначили бывшего начальника военкомата Калмыкии политрука А.М. Добросердова, комиссаром – политрука из штаба 28 армии А.С. Павлова, а заместителем начальника по учебной работе – лейтенанта И.Я. Безрукавного.

Отведенные школе строения Дома инвалидов занимали огромный квартал. У входа с единственной проходной стоял административный корпус, в глубине – здание с учебными классами и столовой, слева – общежития и склады, в подвале одного из которых имелся тир, сооруженный, видимо, для инвалидов.

Занятия в школе вели инструкторы по оружию, минно-подрывному делу, радиосвязи, тактике. В штате были командиры учебных взводов и врач. Школа была рассчитана на обучение сотен курсантов, которых из городов и районов региона присылали комитеты ВКП(б) и комсомола, а также органы НКВД. Штатный состав получал обмундирование и военные оклады, курсантам выплачивали по 10–20 рублей в месяц, да каждого выпускника одевали на 800 рублей и выдавали по 100–150 рублей. С самого начала в курсантах недостатка не было, а инструкторов и командиров учебных взводов не хватало.

Из выпускников школы представитель ЦШПД и его сотрудники – заместитель, помощник, инспектор формировали отряды и группы, подбирая им командиров. По согласованию с ЦШПД и располагавшимся в Астрахани штабом 28 армии эти отряды и группы получали конкретные здания и забрасывались в тыл противника. После выполнения задания они две-три недели отдыхали, пополнялись, тренировались и снова отправлялись на задания. Для этого использовалась авиагруппа – несколько самолетов ПО-2 с подкрыльными гондолами для людей и грузов, а также автомобили и гужевой транспорт. Многие отряды комплектовались радистами и передатчиками. Для связи с ними использовалась радиостанция, помещавшаяся на третьем этаже учебного здания.

С 1 октября мы были зачислены курсантами этой школы. Нас расселили в разных местах, и встречались мы только на общих занятиях. А учебные группы у нас оказались разными. Меня включили в группу, обучавшуюся проведению разведки, диверсиям, подрывному делу.

За три недели в составе взвода из трех десятков курсантов под руководством инструкторов приобрел немало полезных знаний и умений. Осваивали разные виды нашего и немецкого стрелкового оружия, включая пулеметы и легкие минометы. Немецкий пистолет-пулемет МП38/40 показался мне удобнее нашего ППД, удивительно легким был их ранцевый миномет, а новинка – немецкий пулемет МГ-42 являлся шедевром конструкторской мысли. В тире учили стрелять из пистолета ТТ, револьвера и парабеллума (Р-08), а также из винтовки с глушителем, орудовать «финским» ножом. Изучали различные наши и немецкие мины, особенно их взрыватели, а также формулы расчета количества взрывчатки и выбор места ее установки для разрушения железнодорожных путей, различных видов транспортных средств, мостов и зданий, устройству фугасов и минных «сюрпризов», способам их установки, выявления и обезвреживания.

Нам растолковывали тактику передвижения и наблюдения за противником в его тылу, его уставные порядки и обычаи, звания, функции и знаки различия немецких военнослужащих, а главное – способы скрытного подхода к объектам, нейтрализации часовых, маскировки, минирования и отхода. Для тренировки нас водили за город, где мы должны были укладываться в нормативы времени для подхода к объектам, закладывания зарядов и взрыва сухих деревьев, кусков рельсов и сложенных нами из бревен мостов.

Обучение было очень интенсивным, а усваивались знания большинством курсантов слабо, так как почти никто из них не имел законченного среднего образования. Среди них я оказался преуспевающим, и уже дней через десять старший инструктор лейтенант П.Е. Чишкала начал поручать мне проводить занятия с группами отстававших курсантов. Вскоре меня досрочно аттестовали, выдали положенные выпускникам стеганые ватные штаны, куртку, шапку, 100 рублей и перевели в общежитие комсостава.

Надеялся, что назначат в отряд, и занялся изучением имевшихся сведений о возможных объектах. Отсюда отряды направлялись на железнодорожные линии ростовского узла. Но меня, выплачивая 20 рублей в месяц, использовали как инструктора-стажера по подрывному делу и переброске отрядов в тыл противника.

Уже 1 ноября ночью на огромном легковом ЗИС-101 окружкома ВКП(б) Чишкала, инструктор-стажер по радиосвязи В.А. Соколов и я выехали вверх вдоль берега Волги. Шофер вел машину по бездорожью в прибрежных песчаных холмах, чтобы не попасться разведке противника. К четырем часам 2 ноября мы прибыли в райцентр – станицу Енотаевскую. Здесь занялись подготовкой двух крупных – по 30 человек партизанских отрядов. Они были вооружены отечественными винтовками и автоматами, снабжались местным продовольствием.

Лейтенант Чишкала определял их структуру и работал с их командирами. Соколов готовил шесть девушек-радисток, осваивавших портативные радиостанции «Север». Мне поручили обучить диверсиям три десятка будущих партизан. Для практики взрывов пришлось на рыбацких гребных баркасах выезжать с ними через рукав реки на остров, где было достаточно деревьев. По реке плыло много трупов из Сталинграда. У населения уже не было сил их вылавливать и хоронить.

Ночевал в пустом доме, варил и ел выданную местной властью верблюжатину, а к празднику нам доставили посылки с продовольствием из школы. Праздничный вечер 7 ноября провел в гостях у местного руководства. Выступление Сталина по радио было плохо слышно. В его праздничном приказе всех обнадежило заявление, что «будет и на нашей улице праздник». Где и когда не догадывались, но сомнений в этом не было. После многочасовых занятий с партизанами перед сном мечтал вступить в ВКП(б), после войны поучиться в двух институтах: в каком-либо промышленном и в институте журналистики, чтобы работать «по политико-промышленной линии».

11 ноября мы трое с двумя уже подготовленными и снабженными всем необходимым отрядами выехали на передовую, чтобы обеспечить их переброску в тыл. В населенном пункте Юста в штабе полка, которым командовал майор, выяснили обстановку. Хотя комполка был уверен, что здесь противник не будет наступать, Юста в окружающей пустыне была превращена в хорошо укрепленную позицию. Ближайшие гарнизоны противника находились на 70 километров юго-западнее, и военные действия сводились к перестрелкам разведгрупп. Внезапное нападение на гарнизоны невозможно: их передовые посты имеют сигнальные ракеты. Румыны, из которых состоят гарнизоны нападающих, отбивают, но не преследуют. При нас поступило сообщение, что один из созданных противником конных отрядов калмыков неподалеку захватил и угоняет на юго-запад стадо скота. Майор распорядился послать для возвращения скота эскадрон и три автомашины с автоматчиками.