Монголы, те инструменты с собой забрать предложили. Говорят — если есть хирург в деревне, то самое — то ему будет! А я, про Серафиму сразу вспомнил. Точно! Она-же врач! Сказал монголам про это. Они обрадовались, да со мной договариваться принялись на бесплатное медицинское обслуживание. Для всех, кто у них живет там! Типа я же «мужик», я и решаю про то! Дык, не жена-же она моя, чтобы я решал, как и чо делать ей... Так и сказал. А им, все по барабану! Есть баба при мне, знать — жонка. И точка! Да на полном серьезе они к этому относятся. Отнекивался, отнекивался я от них, да сдался! Ну чо, решили... Так я предложил: Инструменты они — ей отдадут эти, да лекарства необходимые. Тогда и помогать им будет Серафима! Радые они сразу сделались. Закивали. Алтай сказал, что лично он их Серафиме вручит! Вий тоже кивнул мне, на мое предложение. Видимо все по уму вышло. Всем угодил! Хорошо.

Дальше мы пошли по залу смотреть. Зашел я, за колбы те. Там занавес был из полосок целлофановых. Плотные такие полосы. Тяжелые! Они треть зала отделяли от остального пространства. Еще надписи на них: «Зона особого контроля» — желтой краской написаны. Пролез я сквозь занавес этот. Глянул, и замер на месте! На полу — люди лежат. Мертвые! Двое их. Высохшие совсем. В халатах белых. Один тут лежал. Прямо на входе в «зону» эту. Второй — у стены лежал. Вообще в скелет превратился. Да гладкий такой. Отполированный! Кости белые блестят. Лежит, — черепушка в потолок зенками своими пустыми пялится... — Чо это?.. — так и сорвалось с моих губ.

Вий, с монголами, — тоже вошли. Увидели, смотрят на тела. Молча. Ничего не ответил мне дядька. И монголы притихли, да чуть перешептывались друг с другом на своем. Такое оно было, неожиданно! Ведь покинута-же база была... Или — нет?! Лежат тела вповалку. И двери заперты сюда. Сам же ломал! Будто их нарочно здесь оставили... — Ну не могли же про них забыть?

Дядька фару положил на пол. Так, чтобы светила она в его сторону. Подошел к первому, осмотрел тело. Еще понюхал его. — Химия! — говорит.

— А чо — химия? И так же слышно! Кругом воняет ею...

— Химией их укокошили! Вот — чо! — резко ответил Вий. Зло. Даже сплюнул на пол.

— Как?.. За что?! Они это чего, своих-же тут оставили, да задушили получается?

— Не знаю! Может уничтожали образцы какие. Или вирусы! А эти — уйти не успели... Или сами зараженные оказались! Был у них протокол такой: «Если существует угроза заражения, то весь состав — ликвидируется»!

Дядька халат его осторожно просмотрел. Карманы все обыскал. Ничо там нету. Поднялся, ладони об штаны вытер. После мертвого. Дальше пошел смотреть. Я фару подхватил и следом. Монголы — тоже за мной.

А вот у второго, что скелетом был, задержался Вий. Он дальше от нас лежал, и к стене ближе. Долго дядька его разглядывал! Пальцы ему осмотрел на руках. Еще инструмент какой-то с пола подобрал. Оно на зубило похоже, только маленькое, из нержавейки, блестящей! В кармане халата его еще что-то было. Бумажку Вий оттуда достал. Маленькая, сложена в несколько складок. Развернул ее дядька, глянул, да в карман себе сунул. Затем он нас позвал, чтобы мы ближе подошли. — Этого ели. — говорит.

— Ели?

— Угу. Смотри! Вон, костяшки на пальцах которые. По краям обглоданы! Видишь?

Подошел я ближе. Глянул. И — правда! Как будто мелкими такими, зубками откусаны кусочки. — Может крысы? — спросил я первое, что мне в голову пришло.

— Да откуда?! Не было тут крыс никогда! Сам не помню, чтобы за них вообще разговор был. Не живут они здесь. И мышей — тоже не было! — Вий почесал макушку.

— А хто тогда пожрал? — спросил я у дядьки.

Пожал Вий плечами. Да задумался крепко. Такое тут творится! Да и хрен с ними, с этими крысами, — люди тут мертвые! И не просто воры какие, да бандюки. Ученые же! Их люди! Вий, еще жетоны с них поснимал. На цепочках, на шеях у каждого висели. Да так и остались: «Иванов С.В. — биолог» и «Марков И.С. — лаборант». Ученые все в общем! Не знает их Вий. Говорит: — Секретно тут все было! Кроме дуг-друга, они никому не говорили имен своих. И при нас не распространялись о себе. Тем более, при нас — пришлых, да посторонних, что с других воинских частей свезли.

А я молчал, да думал все: Что же тут за херня-то творится, а?! Коды, цифры, шифры, секреты! Что тут такого делалось, что даже друг от друга все скрывалось-пряталось? Протоколы эти еще... «Если существует угроза заражения, то весь состав — ликвидируется». Чо за протоколы это такие, чтобы вместо того, чтобы лечить человека — его травят?!.. Думал, раньше — лучше было с лекарствами. Не как у нас, когда, узнав про Болезнь, — люди могут и на костер определить. Бывали же случаи! А тут — тоже самое. Время идет, а ничего среди людей не меняется. Неужели, этих — так тоже задушили, болезни какой побоялись? Да у кого теперь узнаешь... Мертвые-то не расскажут!

Дальше мы пошли смотреть, лабораторную зону, эту проклятую...

Стеллаж коло стены стоял. В зоне этой: «Особого контроля». Шкаф скорее! Большой, длинный. На всю стену. Из рамы железной, да дверцы на нем стеклянные. Видно все, что внутри делается. Банки там стояли... С медузами. Я как глянул, дык — дурно мне стало! Копия той, что в Славном! Только маленькие они еще. Не больше ладошки. Дохлые все! Давно дохлые. Высохли уже, в мумии превратились! Три банки с ними. Я Вию сразу сказал, что вот такая-же — в Славном была. Только там больше. Много больше!

Кивнул дядька. Дальше светить мне сказал! Я и навел луч. Там четвертая еще банка была. Открытая она, да на боку валяется. У нее крышка отвалилась. Лежит рядом с банкой, и следы пятнами мутными из банки выходят. Будто сопли! Только высохшие. Корка одна от них осталась. Полосами такими следы эти идут! Идут по стеклам, а дальше — по ребру шкафа этого... Через щель идут между дверцами, и вниз опускаются. А еще дальше — по полу тянутся... К скелету тому! Да незаметно тогда было дорожки этой, а сейчас заметно стало, да проследить можно. Точно до скелета она идет! Видать она-то и жрала мужика этого! Некому больше, если дядька говорит, что тут крыс нет.

А дорожка-та — не заканчивалась на скелете! От него, она — прямо к вентиляционной решетке идет, да по стене поднимается. Я фару навел по следу этому... И замер! Надпись на стене: «НЕНАВИЖУ» — кровью она написана! Пальцем кто-то намазал. Отрывисто так, коряво, да размазано, с потеками... Засохла кровь, и теперь черным она выглядит, на кафеле белоснежном. Еще ладонь отпечатанная. Пять пальцев и полосы вниз. Будто кто-то хлопнул ладонью, да опираясь на стену — на пол съехал. Жутко так...

Выше я на стену смотрел. Туда, где вентиляция. А решетки, то — нету!

Валяется она самая за шкафом этим. Погнутая немножко. Там, где шурупы должны быть — царапины глубокие. Искорежен металл. Будто ножом его коцали! Видно, что и банка не могла сама открыться, и решетка далеко не сама отвалилась от короба вентиляционного. Вопрос у меня сразу назрел: — Кто банку медузе помог открыть?! Она-же на защелках, да по резьбе завинчена! Только шлангочка к ней идет подключенная. Для воздуха. Как и в больших колбах. Про решетку и спрашивать не надо. Сразу видно, что ее специально открутили! И — чем. — я указал на ту самую, железку блестящую. В виде зубила которая. Инструмент, ага!

Вий, тоже голову чесал. Видать сам про это думал уже. — Допустим, — говорит. — произошло что-то, что погубило этих людей! Допустим..., что решетку открутили этим. — он указал на «зубило». — Скорее всего — этим! — Вий подобрал решетку и приложил его к местам, где были царапины. Режущая часть этого инструмента, как раз ложилась в проделанные повреждения. Вывод был верный, на что я кивнул дядьке. Вий продолжил: — Вот... И даже можно предположить, что и банку — они открыли. Или вот, он открыл! — дядька указал на скелет, который лежал у стены. — Вот только зачем им понадобилось? Зачем эту тварь выпускать?!

Пожал я плечами. — Кто знает... Может, дурные просто? Они-же вон, — хер замалахолили! С них станется, и такое...