— Дык, — вот! Как видишь... — говорю. — Гадина напала. Одного порвала, второй — с уколом в живот, ядом отравлен. А кто, да откуда... Хрен знает!

— Документы проверял?

Ох епть... Я и забыл их карманы проверить! — Нет. — говорю.

Покачал Вий головой, да ничо такого не сказал, чтобы меня поругать! Сам по их карманам полез. Так, пара ключей от замков каких-то, да патронов горсть к пистолету.

Петр подошел к нам. — Тихо все, спокойно! — говорит. Васяка и Толян уже тут. Управились! Махал-Махалыч подошел, отчитался, что забрали. Перечислил. Я Вию арбалет еще показал. Понравился он ему. Вертел в руках, дык зарядил — стрельнул в колесо машины. Прошибло насквозь! Ух! Казалось — такое... Тетива, да стрелка из железа. Болт этот. А сила-силенная! Забрали и его. А про пистолет мне не хотелось говорить. Жадненько отдавать его! Но ничо не поделаешь. Патроны — есть, в карманах мужика того, а пистолет?.. Не стал ждать, когда Вий спросит. Достал пистолет — отдал. На мое удивление, вернул мне его Вий! Только спросил: — Умеешь?

— Умею. — сказал. — Такой-же, как и «Макарова» считай. В книжке твоей читал. Разберусь!

Кивнул дядька. — АПБ это. Стечкина разработка. «Автоматический пистолет бесшумный». Хорошая штука! Владей! — сказал. Только говорит, чтобы внимательнее я с ним был. Там переключатель на нем. Очередями стрелять может! Показал, как переключать. Но, не советовал! Говорит, что без учебы, да без тренировок, — нехер и пробовать! Только беды могу наделать... Подготовка нужна! Такие дела. Патроны мне еще в ладошку высыпал. Десяток их как раз. Я в карман! А сам улыбку до ушей растянул! Вот, думаю, — какая штука мне досталась! И пистолет, и он-же автомат. Круто это! А с автоматическим огнем, решил после разобраться. Может Вий и научит.

Огляделись еще. Походили вокруг. Еще раз машину проверили. Вроде все забрали. — По машинам! — Вий скомандовал. А чо так: «по машинам» — думаю? Она-же, одна у нас! Дык, побежали все в Урал грузиться. И я в кабину полез. Мою вахту, еще никто не отменял!

Вывернули мы на трассу. На север! Василий выжал полный газ. Хорошо Урал бежит, ходко! Только мотор гудит, да ветер свищет. Свежий, прохладный. Дышу, а надышаться — не могу им. Вкусный ветер такой. И пыли, как на грунтовой дороге нет. Вот что значит асфальт. Скорость, да удобство. Приятно! Едем мы! Бежит под колесами ровная строчка из черной полосы асфальта. Замелькали деревья по обеим сторонам. Говорят, раньше, еще до последней войны, сажали деревья вдоль трасс. Чтобы красиво было, да тень путникам! А сейчас — это скорее заросли из деревьев, да кустов. Не ухаживает никто за посадкой. Такой дремучий бурелом стоит! Ну а кто будет? Не чиновники же! Им бы жрать, да людей обирать! Понаписывали законов, да правил под себя самих. И сидят. Некому порядки больше наводить! Такие дела.

Спать меня клонить начало. Несколько часов уже едем. Ровная трасса! Ям на ней совсем мало. Иногда только скорость сбавляем, да объезжаем. А еще жрать захотелось так, что в животе гром греметь начал! Вию сказал. Тот без разговоров, меня Толяном заменил. Уселся Толян на мое место, ружье свое на колени, как и я положил. Еще гляжу, обрез у него на поясе приторочен. Во всеоружии он! А я в салон перешел. Скинул шлем, латы ослабил. Ружье коло себя положил. Полез в котомку, что Серафима мне дала. Достал все из нее, мужикам предложил поделился. Дык, отказались! Ну и ладно. Сам есть начал. И хлебушек, и сало, и лучок зеленый. Еще котлеты свиные. Да на пару приготовленные. Вкусно все! Сытно, да приятно. Молодец Серафима! Без нее, голодный сейчас был бы. Печку растапливать да готовить, кто сейчас будет? А те харчи, что мы в легковушке, у мужиков тех взяли — дык, че-то стыдно мне есть... Когда нашел, чего-то не стыдно брать было. А сейчас — стыдно и все тут!

Поел и спать лег. Серафиму вспоминал, Степана, волчка моего... Как они там сейчас? Ждут нас, переживают небось. И я за них переживаю. Вона как в Павловке было! Не докумекают-ли наши односельчане до такого скотства? Волчка с ними оставил. Все-ж теперь на душе, хоть немного спокойнее! Зверь, он же чует, когда беда. В край — так уведет он их подальше от людей. В лес! Так вот думаю. Ну, а нам — ехать остается. Дальняя впереди дорога у нас, да неизвестная! Хоть монголы и в разведке идут, дык кто знает, как оно там? И живы ли еще, те монголы... Может и нету их уже в живых-то! Да и нам, дальше вовсе не до сна может быть. Вдруг, и там тварей полно? Ждут, да поджидают нас! И числа им может статься, что не будет... Как и в Славном. Вот такие дела.

Утро в деревенском доме начинается с первых лучей солнца, которые проникают сквозь пышную зелень деревьев и пробуждают природу. Воздух наполнен свежестью и ароматами цветов, а пение птиц, создает приятную мелодию. Сквозь приоткрытое окно, веет прохладный утренний ветерок. Просыпаешься от тихого шелеста листвы и звонких криков петухов. Открываешь глаза и видишь, как за окном раскинулась волшебная красота природы. Пышные деревья, зеленые луга покрытые росой, и поля, усыпанные цветами, словно приглашают тебя на утреннюю прогулку.

А мы дома. Хорошо дома! Тепло и уютно. Солнышко через занавесочки светит, проглядывает лучиками. Играет своими «зайчиками» по стенам, меня радует! И волчка пригрело. Тот разнежился, лежит на лавке, глаза щурит! А я у печки. Чай пью! Все у нас хорошо. И дом у нас, и огород есть, и скотинка какая-никакая. Корова, да коза. В сарае новом, что я сам построил! Так и живем.

Тут в дверь кто-то постучал. Да настойчиво так стучится! Кого там еще принесло? Открыл дверь, увидел, что за ней стоят два человека в черных одеждах. Эти странные люди, очень жутко выглядели! Кожа их была серой, бледной, а лица — белыми и мутными. Но все равно! Смотрю, и узнаю я их. Жонка моя, да сосед с ней, козел этот! Вот уж принесла нелегкая! Тьфу...

Сосед посмотрел на меня и говорит: — Впусти нас!

А я стою. Вот только чувствую, нельзя их впускать в хату!

— Впусти! — уже более настойчиво стал требовать сосед. Жонка, Любушка моя подключилася. — Пускай в дом! — злобно так требует. Зашипела прямо!

— Убирайтесь к черту! — захлопнул дверь. Вот знаю от чего-то, что нельзя их пускать! Никак нельзя!

Внезапно, они стали бить в дверь, пытаясь ее сломать. Бьют в нее, тарабанят. Еще воют так заунывно! А мне страшно стало. Да так, что холод по телу пошел! Жуть прямо на меня накатила... Волчка глазами искал, дык — вот же он, лежит на лавке! В окно смотрит, да на меня — ноль внимания! Я кричать начал, на помощь его звать, но почему-то, так и не смог издать ни единого звука! Было ощущение, что голос мой полностью исчез, а рот словно крепко зашит нитками. И тело парализовало, и не могу я двинуться с места!

А эти — снова в двери ломятся! Бьют в нее. Воют. Дверь уже ходуном ходит! Сердце бешено заколотилось в груди. Подпер дверь спиной своей, прижался к ней. А эти колотят — бах-бах-бах! Трясет меня, раскачивает. А я что есть силы держу! Сильнее лупить они стали. Будто молотами бьют. Бах! Бах!

Бабах! — Засада! — крик Вия разбудил меня. Наш Урал, завывая двигателем, набирал обороты. Васяка матерился и жал во всю газ. Петр выставил ствол в заднюю бойницу. Выстрел! Перезарядив свою «Белку», он выстрелил еще, и снова принялся перезаряжать. Бабах! Заряд дроби, выпущенный с приличного расстояния, пробил жесть, которым была обита будка и застрял в досках, выбив при этом целый град из щепок.

Вскочив на ноги, я тут же шлепнулся на задницу. Машину жутко трясло. Из далека послышались еще выстрелы. По будке забарабанило. Уши заложило от автоматных очередей. Вий стрелял в бойницу не жалея патронов. В воздухе повис кислый запах сгоревшего пороха. Васяка гнал, что было мочи, выжимая из мотора все, на что тот был способен. Толян открыл свою дверь и что-то тщательно выцеливал из ружья.

— Гонятся за нами! — закричав это нам, Вий сменил магазин и снова сунув ствол в бойницу, вывалил в темноту почти половину зарядов. Да, на улице уже было темно. Видимо я проспал до самого заката. Усталость последних дней и вся нервотрепка взяли свое! Наконец, справившись с оцепенением после такого крепкого сна, я нашел свой карабин. Сумка с патронами была рядом. Дальше, шарил в темноте руками, искал свой пистолет. Видимо он выпал из-за пазухи, когда я упал на пол. Однако, как я его не искал, — пистолета нигде не было! Вий сделал еще несколько выстрелов. Уже «одиночными». Затем он обратился ко мне: — Очухался?!