Вий вылез из Урала, документы у меня на технику взял. Глянул. Кивнул, — То, что надо! — говорит. И сразу вентиляцию проверять полез. Там решетки такие под потолком были. И трубы вдоль стен квадратные, железные. Он бумажку поджег и к ней. Тянет! Распоряжение сразу мне дал: кашу варить приставил! Да много. Для всех чтобы! Затем он Петра отправил технику осмотреть. Он ему фонарь дал, на самозаряде такой. Тама рукояточка, как кнопочка. Ее быстро нажимать надо. Он жужжит и светиться начинает. От того и «Жучок» называется. Ничо ему не надо, ни батареи, ни аккумулятора фонарику тому. На динамо-машине он сделанный. Хорошая штука!
Мне печку из Урала вынесли. Коло трубы вентиляционной ее установили. Я пока воды из бочки набрал. Крупы в кастрюлю бросил, сала приготовил, мяса. Еще лук нарезал. Соль, перец — все чин по чину! Жду, пока вода нагреется. А мужики — Толяну помогать начали. Василий поднялся уже. Ничо так ему. Воспаление спало. Уже и морда не пухлая. А Толян — лежит. Горячий, мокрый. Че-то бормочет. А чо, дык не разобрать! Бредит в общем. Херово дело! Махал-Махалыч уколы ему сделал. Перевязку старую убрал. Раны промыл. Осмотрели они с Вием раны. Лучше уже, но все равно. Время надо чтобы поднялся Толян! Перевязали его и дальше спать положили. Намостили ему тряпок, да одеял, чтобы он на голом бетоне не лежал. Только теперь тут, коло меня. Печка-же!
Дальше Вий скомандовал полный осмотр ангара этого. Махал-Махалыч к аккумулятору тому, что мы с легковушки сняли — запасную фару приделал на проводах. Враз светло стало. Ух как светит! Не фонарь — прожектор целый! Они с Вием обошли ангар весь, осмотрели. Монголы еще с ними. Дверь они там нашли, что внутрь базы ведет. Как раз за поворотом, где тоннель этот заканчивается. Здоровенная дверь! Машиной легковой проехать можно. Дядька сказал, что раньше, там автопогрузчик ходил 4088 — модели. Грузоподъёмностью — 5 тонн! Скорее всего, он там и стоит. За дверями теми. А еще там казармы, кабинеты, да лаборатория. А самое главное, — оружейная и склады! Там и патроны, и оружие должно быть. Еще склад с ГСМ. А в оружейной — бомбы те самые и были. Все там должно быть! Правда дверь эта, что туда ведет — железная и заперто. Да замок не наружный, а внутри он! И запоры во все стороны идут, в стену бетонную. Такое дело. И как ее открывать? Взорвать бы, да взрывчатки-то нету у нас... Как раз Петр вернулся. — Вроде в порядке тот танк. Т-72. Новый практически. — сказал. — Аккумуляторы на месте. Заряжай, заправляй и вперед!
Кивнул Вий. — Добро! Это хорошо, что «семьдесят второй». Запас хода — девятьсот. И скорость по шоссейке — до восьмидесяти пяти. Ходкая машина. Как раз нам!
Сел Петр с нами. Вий ему про дверь рассказал. Решать они стали, как ее открывать. А я кашу уже варить начал. Закипело у меня! Я мяско в кастрюльку засыпал. Кусочками все порезано. Солонинка! Еще поперчил, сольки по вкусу добавил. Аромат такой пошел, что мужикам не до разговоров стало! Все к печке ближе подсели. Животы урчат. Ну оно и понятно. С самого утра не жрамши. А дело-то скорее всего — к вечеру! Сказал бы точнее, да не видно тут где солнышко. Сготовилась каша. Перловую сварил. Она понажористее будет. Сытнее! Всем в тарелочки наложил. Полные, до краев самих! Кушают. Облизываются. Да горячее же! Дуют. Хлебушек еще принес. Нарезал. Присох маленько, почерствел он чутка. Ну ничо. Все одно вкусно! Монголы едят, за уши не оттянешь. И наши мужики едят — нахваливают! Хороша — говорят, каша. Молодец Терентий! И я ем. И мне вкусно. И приятно еще от слов их! Добавки всем еще ложил. Много каши получилось. Как и заказывали! Толяна еще покормили маленько. Разбудил я его, голову ему поднял, да помявши кашу, чтобы прямо пюре стало — ему ложкой в рот давал. Ел Толян. Помаленьку глотал. Несколько ложек съел. Ну ничо. Хватит пока ему. И так хорошо, что хоть что-то скушал!
Дальше я чай поставил. С шиповником, да с чабрецом! Монголы еще своих травок мне подкинули. Говорят — для здоровья полезное! Ну я и кинул в чайник. Сразу аромат пошел, да такой, что снова мужики к печке прилипли! Ждали пока заварится. А как поспел чай, так в кружечки всем и разлил. И Толяну поставил, чтобы остывал. Ему сейчас горячее — самое то! Сели все в круг. Нюхают из кружечек пахучее. Сербают чай потихонечку. Оно вроде как фруктами пахнет, и в тоже время, будто еще мятой. И цветами всякими. А на вкус — чисто как компот сладкий. Здорово так!
Познакомился я с монголами, пока чай пили. А-то вместе считай, а я их имен даже не знаю. Некультурно это! Представились они: Одного — Алтай зовут. В честь горы, сказал его назвали. Есть такие горы говорит, где-то на северо-востоке. Далеко от сюда. Красивые! Только он сам их никогда не видел. У его деда, была картинка с горами этими. Вот по ней, по картинке той его и назвали. Он, постарше будет. Двадцать три ему. Серьезный такой. Весь собранный, глазами своими черными постоянно крутит во все стороны. Поглядывает, примечает себе там чего-то. Такой он. Второй — мальчишка совсем! Семнадцать лет. Его — Шона зовут. Это «волк» по-ихнему. Он такой, лохмастенький. Почти, как — я. Только шерсть у него серая. И глаза — желтые. Тут и спрашивать не надо было, почему его так назвали! Хороший парень. Веселый, да улыбчивый. Еще, оказалось, что они братья родные. Вот такие дела.
Поговорили мы малость еще с ними. Рассказали они, как живут, чего делают. Да откуда сами монголы пришли. Вот чего они мне и рассказали: живут они в юртах, и всегда так жили. «Гэр» — по их она называется. Не признают они дома! Кочевой народ. Кочуют по всей степи. Когда на год в одном месте становятся, а когда и на десятки лет. Как у нас они стоят. Сколько себя помню — стоят у нас за деревней! Все это со скотиной связано. Пастбища им нужны. Где трава хорошая, да много — там и живут. А как нету больше еды лошадям, да баранам ихним, — тогда они и переходят на другое место. А лошадей, да баранов, у них ох как много! Бывало выйдешь на бугор, глянешь — а стаду и края не видно! Земледелием еще они занимаются. Хлеб растят, да гречу. Хлопок еще. Чтобы одежду из него делать. Но это, если опять-же, — земля родючая. У нас такая! Вот они и обосновались рядышком. И живут. А все равно дома не хотят строить! Говорят, «Сары-эмеен» — это дух ветра у них. Очень он у них уважаемый! Он летит по степи, радуется, что раздолье ему, а тут, на пути — хата стоит. Так он злиться станет и ее свалять будет стараться. Вот и не строят хаты они. Гневить духа своего не хотят! Такое дело. А пришли сами монголы — из того-же Алтая. Да давно это было. Так давно, что и старики уже не помнят. Всю свою жизнь они кочуют, и запись прошлых лет никто не хранит у них, и не хранил никто и никогда. Так и живет народ этот! Интересно мне было. Да и мужики притихли. Слушали. Им тоже видать любопытно стало про монголов-то послушать!
Попили мы чай. Хороший. Вкусный. Бодрящий! И монгольская травка мне сил придала. Усталость с дороги вроде как рукой сняло! Тепло так стало внутри, да легко, приятно. Каждая мышца вроде силой налилась, расправилась, отзывчивое тело мое стало! Подвижность вернулась. А-то затек я немного у печки сидящи. Еще после боя того, как я кувалдой махал, — болели руки. А теперь не болят. Немножко если. Ну — то такое... И голова ясной стала. Хорошо думать получается. И спать не охота больше. Здорово в общем!
Я еще Толяна напоил чаем этим. Потихонечку поил. По чуть ему давал. Попил Толян. Всю кружку выдул. «Спасибо» — даже прошептал мне! Видать силушек уже немножко набираться стал. Хорошо! Дальше он отдыхать лег. А мы — пошли смотреть, как дверь ту вскрывать!
М-да... Слишком массивная дверь! Из железа. Да кажется, из брони она. Не просто так, чтобы жестью оббита. Из цельного листа стали сделана! Влепил я кувалдой по ней, со всего маха. Никак... Только глухой звук и все. Вий осмотрел ее вокруг. Оглядел каждый сантиметр. Затем на БТР смотрел. Думал — протаранить! Вот только высота тоннеля в этом месте — ниже. Махал-Махалыч мерять высоту кинулся. Взял веревку, привязал к ней ботинок свой, другой конец — в руки, и мне на плечи полез! Прикинул высоту. Дальше БТР мерять стал. Посчитал на пальцах. Говорит: — Не пролезет сюда махина такая, чтобы носом долбануть!
