В кардиологии пилось спокойно. В ординаторской Фараш расстелил на столе газету «Из рук в руки», выставил закуску, разлил по чашкам текилу, на всякий случай спрятал бутылку за диван, и теперь уже, дружно чокнувшись, приятели выпили за успехи Арсения в автомобильном бизнесе. Потом заходили какие-то незнакомые врачи, которые от текилы не отказывались, но и особо не налегали. Чуть позже Фараш бегал в магазин за водкой и печеньем, и последнее, что помнил Арсений, – это объявление в газете «Из рук в руки», над которым он долго, склонившись над столом и подперев руками голову, истерически смеялся. «Ложу плитку ромбой» – гласило оно.

«А почему бы и нет? Есть на свете какой-то маленький человечек, пусть не очень грамотный, но зато профессионал в своем деле… Кладет себе плитку „ромбой“ – это, наверно, под углом в сорок пять градусов, не каждый ведь так сможет… Дарит людям радость… Счастлив, наверное… Ведь я тоже умею класть плитку… Пропади они пропадом, эти машины, сегодня отличный день, чтобы начать новую жизнь», – пронеслось в пьяной голове Арсения, и он, откинувшись на спинку дивана, уснул.

Проснулся Арсений в полдесятого вечера. Было тихо. Пациенты в это время уже лежали по люлькам, Фараша и Шкатуло рядом не было. Стол чисто убран, белый халат, которым был накрыт Арсений, странно топорщился посередине. Хлопнув по возвышенности, автобизнесмен вспомнил о пачке долларов, которую он, перед тем как уснуть, незаметно спрятал в трусы.

После случая с Гуней, который по дурости чуть не лишился денег за только что проданную машину, Арсений извлек для себя ценный урок: к деньгам всегда нужно относиться в максимальной степени дотошно и уважительно. Деньги разгильдяйства не терпят.

– Слышь, – хлопая себя по карманам, спрашивал Арсения пьяный Гуня, когда угощал его пивом после удачной продажи «Рено-25», – а где деньги, бля?

– А я откуда знаю? – отвечал ему Арсений. – Ведь это же ты ее продал, а не я.

Он даже карманы вывернул тогда для пущей убедительности.

Благо Гуня знал покупателя. Он разыскивал клиета целую неделю, но ни на звонки в дверь, ни на телефонные тот не реагировал. Когда надежда уступила место отчаянью, покупатель отыскался – вернулся из командировки. Машина все это время спокойно стояла в гараже, лелея на заднем сиденье Гунину выручку – пять с половиной тысяч долларов в скромном пакете из-под чипсов «Антошка» неизвестного контрафактного производителя. А ведь все могло сложиться и по-другому…

С Гуней вообще часто всякие неприятности происходили. Однажды в Голландии его ограбил здоровенный негр, у которого в огромный клык был вмонтирован такой же огромный бриллиант, карата на полтора. Именно этот сверкающий на солнце камень и ввел Гуню в состояние транса. К тому же перед насилием терпила накурился какой-то дряни, что позволило грабителю с легкостью обвести вокруг пальца худого русского неудачника, надышавшегося воздухом свободы, как профессор Плейшнер на задании Штирлица в Швейцарии за минуты до своей несуразной погибели. Амбал приставил нож к горлу Гуни и быстро выпотрошил карманы. А может, и ножа никакого не было, Гуня слабо помнил… Пришлось обратиться в полицию, которая оперативно, видимо по сверкающей в зубах примете, отыскала злоумышленника. Денег, изъятых у негра, хватило только на то, чтобы купить старенький «Фольксваген» и со спокойной душой вернуться на нем домой. Со спокойной душой потому, что ни у одного полицейского не хватило бы совести поднять на этот автомобиль жезл, а бандиты, стоило их попросить, сами бы дали Гуне на бензин. Просьбу выломать у негра из зуба бриллиант в качестве компенсации полицейские оставили без внимания. Голландские менты с выражением глубочайшего сожаления на лицах спрятали своего накокаиненного гражданина в обезьянник, напоили Гуню горьким кофием и выпроводили на улицы недружелюбного Амстердама…

За диваном Арсений обнаружил бутылку, на дне которой было примерно граммов сто водки, оставленной доктором Шкатуло и Фарашем на опохмел. Бутылку заботливо, по-христиански прикрыли овсяной печенюшкой: и закусь, и водка не выдохнется. Отворив дверь ординаторской и убедившись, что в коридоре никого нет, Арсений справил в раковину малую нужду, допил оставленную ему водку, закусил печеньем и, выкинув бутылку в мусорное ведро, тихонько покинул кардиологическое отделение.

С этого самого момента жизнь и профессия Арсения пошли по другой колее.

По своей основной профессии Арсений был врачом. Жизненные обстоятельства сложились так, что он был вынужден оставить любимое дело. Но не безнадежно и не насовсем, а с твердой уверенностью непременно вернуться, как только позволят обстоятельства. Даже на визитках, которые он оставлял своим клиентам, после слов: «Облицовка, электромонтаж, пластиковые потолки» – жирным шрифтом было набрано слово «Врач». Потом, более мелкими буквами, значились имя и фамилия мастера, номера его домашнего телефона и пейджера. Разглядывая визитки, клиенты очень удивлялись написанному на ней тексту, тут же заводили разговоры о своих болезнях, как бы проверяя на правдивость, а потом передавали контакты Арсения своим знакомым, существенно расширяя клиентуру и на все лады расхваливая необычного мастера, променявшего врачебную специальность на строительную.

Мобильный телефон в те годы стоил очень дорого, да и какой смысл приобретать его, когда основное трудовое время проводишь не в шикарном офисе, а в обшарпанной по случаю ремонта ванной комнате или в санузле. При такой работе и говорить особо не с кем, разве что с самим собой. К тому же экономить приходилось на всем, чтобы быстрей рассчитаться с долгами, в которые пришлось ввязаться, чтобы не упустить квартиру в Крылатском – уж больно привлекательной была ее продажная стоимость. Именно из-за квартиры, купленной специально для его будущей семьи, Арсений подался на вольные хлеба, занявшись перегоном машин из Германии. Правда, с непыльной и престижной работой в госпитале МВД пришлось распрощаться, но вряд ли престиж имел приоритетное значение, коли речь шла о возврате долга.

Вероника, двоюродная сестра, с которой они вместе выросли и сохранили добрые отношения на всю жизнь, уговорила своего прижимистого мужа по фамилии Самец одолжить Арсению недостающую для покупки квартиры сумму. Кузина как в воду глядела, предвидя, как прорицательница Ванга, что цены будут катастрофически расти и любимый брат рискует остаться вообще без жилья. Скромный банкет по случаю вожделенной покупки состоялся на Вероникиной даче, в дивных ландшафтах Истринского водохранилища. Арсений так растрогал Самца исполнением под гитару песни, в которой некий лирический герой в весеннем лесу пил березовый сок и ночевал в стогу с ненаглядной певуньей, что родственник позволил вернуть долг когда угодно и без всяких процентов. Утром, протрезвев, свояк, конечно, очень расстроился, но, поскольку слыл хозяином своему слову, решения не переменил.