«Еврейское происхождение сказывалось в наружности покойного Михаила, в его нервных движениях, в манерах и особенностях его характера», – добавляет в своих воспоминаниях штрих к его портрету чувашский просветитель Иван Яковлев.

Таким был этот выдающийся мыслитель, сын еврея-кантониста и русской крестьянки, оставивший господствующую церковь по многим причинам, в том числе и из‐за ее безразличного отношения к еврейским погромам в России.

Другим известным старообрядческим полемистом еврейского происхождения был Нафтали Карлóвич. При крещении он получил новое имя – Владимир Михайлович Карлович. Исходя из данного ему при крещении отчества Михайлович, можно предположить, что его отца звали Моисей (Моше). Точная дата рождения Карловича не установлена, но, по-видимому, будущий старообрядец появился на свет в середине XIX века.

В своих письмах к старообрядческим иерархам Карлович именовал себя «турецкоподданным еврейского вероисповедания» и говорил, что в детстве «был воспитан в духе талмудическом» (то есть изучал религию и Талмуд). С другой стороны, он утверждал, что получил и европейское светское образование. Где Карлович мог получить такое смешанное религиозно-светское воспитание? Едва ли в самой Турции, как об этом пишут отдельные исследователи, введенные в заблуждение его возможным турецким подданством. Дело в том, что подданство Османской империи часто принимали российские евреи-коммерсанты, жившие в южных районах черты оседлости, преимущественно в Одессе; это давало возможность обойти дискриминационные законы, связанные с их конфессиональной принадлежностью. По этой причине нельзя с уверенностью утверждать, как это делают другие авторы, что родиной Карловича была Турция: скорее всего, будущий ревнитель старообрядчества появился на свет в Российской империи. Доподлинно известно, что Карлович знал несколько языков: русский, древнееврейский, арамейский, идиш и немецкий; при этом знание русского у него было далеко не идеальным.

О биографии полемиста нам рассказывают документы и статьи, опубликованные историком В. Боченковым, а также многочисленные сочинения самого Карловича, в которых можно найти и автобиографические сведения. Сложно сказать, что именно побудило Карловича сменить религию предков на старообрядчество: искреннее желание найти новую веру или меркантильные соображения. По его собственным словам, прочитав «о великих христианских учителях, происходивших из еврейского племени и перешедших в христианство», Карлович задумал сам пойти по их следам, но не знал, к какому «религиозному разделению» примкнуть.

Он стал распространять книги британского Библейского общества и заинтересовался христианством. Со старообрядцами Карлович впервые встретился в Кременчуге (Полтавская губерния), а затем переехал в Москву, где познакомился с белокриницким архиепископом Антонием (Шутовым). После продолжительного изучения различных направлений христианства в 1860‐е годы он приходит к выводу, что наиболее истинной религией является вера «старообрядцев, приемлющих австрийское священство» (то есть Белокриницкой иерархии).

23 декабря 1867 году Карлович пишет письмо архиепископу и просит его «ввести в недру (sic!) святой соборной апостольской староверческой церкви». В этом письме Карлович сообщает о своем решении отказаться от иудаизма:

К крещению его готовил секретарь архиепископа Антония Онисим Швецов (впоследствии епископ Арсений). Таинство было совершено в 1867 или начале 1868 года в Москве, в доме купца Свешникова, в котором был расположен домовый Троицкий храм. При крещении Карлович получил новое имя (Владимир); его восприемниками были купец Грязнов и Марья Николаевна, в будущем – настоятельница женского старообрядческого монастыря в Киевской губернии. Вскоре в старообрядчество перешла и жена Карловича. По некоторым источникам, его открытое крещение произвело сильное впечатление на старообрядцев. «Если евреи переходят к нам, – рассуждали они, – то ясно, что старообрядческая церковь есть истинная церковь Христова, иначе евреи не приняли бы в ней крещения». Сам Карлович заявлял в своих трудах: «Пусть теперь каннибалы противники мои не стыдятся принять к сердцу учение еврея-христианина». Он явно видел себя в списке известных евреев, перешедших в христианство, таких как, например, Даниил Хвольсон, Франциск Ксаверий, Юлий Кэбнер и другие, – о чем Карлович также писал в своих работах.

Однако на этом духовные поиски Карловича не закончились. Вскоре после этого, в 1869 году, он при посредничестве архиепископа Казанского Антония (Амфитеатрова) оставляет старообрядчество и присоединяется к господствующему православию. Сложно сказать, что именно заставило его фактически второй раз изменить веру. После этого Карлович около четырех лет работает комиссионером в Библейском обществе. Однако, по его собственным словам, он «никак не мог ужиться с понятиями и правилами этой [господствующей] церкви, и оставаться в ней казалось… громовым ударом». В результате он осуществляет новую духовнообразующую поездку и посещает в Австро-Венгрии центр старообрядчества в Белой Кринице. В 1873 году Карлович оставляет господствующую церковь и возвращается к старообрядцам, куда его принимают вторым чином, через миропомазание.

В 1877 году с Карловичем произошла неприятная история. Во Владимире он стал свидетелем того, как священник синодальной церкви укорял раненого солдата-старообрядца за то, что тот был старообрядцем. Карлович не удержался, вступил в спор со священником – и впоследствии по доносу этого священника был арестован вместе с двумя дочерьми и несколько дней провел под арестом. Старообрядческий публицист получил свободу, но только с тем условием, что он уедет из страны.

В 1879 году в Москве под псевдонимом В. М. Кирасевский Карлович выпускает свой первый полемический труд под названием «Критический разбор Талмуда, его происхождение, характер и влияние на верования и нравы еврейского народа». Это достаточно глубокое и интересное сочинение посвящено критике Талмуда и сочинений средневековых еврейских законоучителей, таких как Маймонид, Авраам ибн Эзра, Раши и некоторые другие. Выдержки из Талмуда в нем приводятся в оригинале на древнееврейском и арамейском языках, а также в не всегда точных параллельных переводах, сделанных самим Карловичем. Добавим, что доступный автору наборный еврейский шрифт был достаточно несовершенен, с неправильными огласовками. Так, единственный бывший в распоряжении Карловича вариант буквы «вав» ( ו ) был с внутристрочной точкой ( וּ ) и годился только для обозначения звука [у], однако его пришлось использовать и для звуков [о] и [в]. Кроме того, у типографии, по-видимому, попросту не было буквы «нун софит» ( ן ), передающей звук [н] в конце слова, и везде в тексте она была заменена отдаленно похожей на нее внешне буквой «заин» ( ז ), обозначающей звук [з]. По всей видимости, Карлович был вынужден искать типографские еврейские буквы для своего труда у православных печатников, поскольку евреи вряд ли бы стали помогать ему в публикации откровенно антиталмудического трактата, каковым был «Критический разбор Талмуда».