Они тоже мне пригодятся.

— В статье, которую я прочитал, говорилось, что закуски необходимы, иначе можно превратиться в маленького злобного гремлина, поэтому, естественно, я взял большой ассортимент, включая около пятнадцати различных видов шоколада. Там также есть куча всякого девчачьего дерьма, например, маски для лица и лаки для ногтей. Google также рекомендует в такой ситуации посмотреть «Гордость и предубеждение». Очевидно, что слезы ожидаемы, и этот фильм должен помочь тебе выплеснуть их. Я проверил, он доступен на Apple TV, так что я могу включить его, если хочешь. В противном случае подвинься, чтобы я мог сесть рядом с тобой.

Он делает паузу, чтобы дать мне ответить, но у меня по крайней мере десятисекундная задержка. Я все еще пытаюсь осознать его возвращение, не говоря уже о его словах. Забота в них полностью противоречит тому, как он их произносит, своим обычным отстраненным безэмоциональным тоном.

— Ты собираешься провести здесь ночь, — говорю я. Он кивает. — Даже если я не смогу заняться с тобой сексом? — спрашиваю я, не забыв повторить, что я недоступна по техническим причинам. На тот случай, если он как-то пропустил эту информацию, когда я сказала это в первый раз.

Он в отчаянии закатывает глаза.

— Я не полностью лишен человеческих эмоций.

— Для меня это новость, — бормочу я себе под нос.

— Я это слышал. У меня есть эмпатия, не большая, но есть, и я могу соблюдать целибат в течение 24 часов без конца света.

— Опять. Я в шоке. — Я дразню его. Юмор — лучший костыль, чем случайное раскрытие того, как много это для меня значит.

Но я также обдумываю его слова. То, что я не могу с ним спать, не означает, что он не может пойти и найти кого-то, кто может. У меня сводит живот, и я не думаю, что это связано с судорогами при месячных. Он сказал, что у него целибат, значит, он ни с кем больше не спит?

У меня в голове мелькает образ руки Лиры на его груди, и это приводит меня в состояние, граничащее с яростью.

— Я вижу, как там крутится твой гиперактивный мозг. Я просто присматриваю себе «постоянную партию», как вы, американцы, говорите. Это не предложение руки и сердца.

Эти слова оказывают на меня необходимое отрезвляющее действие.

— Нам не нужно трахаться, но ты проведешь со мной ночь. Это часть нашей сделки. — Он добавляет, словно боясь, что я его выгоню.

— Хорошо. Запускай фильм и готовься к тому, что я буду плакать уже в четвертый раз за сегодня.

— Четвертый? Ты плакала с тех пор, как я ушел?

— О, нет. — Я притворно кашляю, откидываю одеяло и встаю, чтобы отвлечь его. — Я неправильно посчитала, это уже третий.

Его глаза опускаются к моей груди. Я уже собиралась отчитать его за то, что он смотрит на мою грудь, как вдруг поняла, что он смотрит на то, что на мне надето.

— Это мой свитер?

— Да. — Говорю я, дергая за подол. — Он удобный.

Его рука обвивается вокруг моей талии, и он притягивает меня к себе.

— Похоже, ты тоже не можешь провести ночь вдали от меня, — говорит он самодовольно. Его рот поглощает мой ответ, и он жадно целует меня.

Я прижимаюсь к нему, и в течение нескольких минут мы только и делаем, что целуемся, как возбужденные подростки. Он отстраняется и смотрит на меня сквозь тяжелые веки.

Его голос горловой и полный похоти, когда он говорит.

— Мне нравится видеть на тебе свое имя.

26

— Тебе удобно?

— Да, смотри фильм.

— Хорошо, но я могу подвинуться, если я слишком тяжелая. — Предлагает Беллами, в ее голосе явно чувствуются нервы.

Когда мы перешли в гостиную, я откинулся на горизонтальную часть дивана и обхватил Беллами так, чтобы она лежала на мне.

Ее голова покоится на моей груди, чуть ниже подбородка, и я обхватил ее рукой. Она пытается перевернуться, но моя рука удерживает ее на месте.

— Не двигайся, мать твою. — Угрожаю я.

Я хочу, чтобы она лежала на мне, хочу чувствовать ее вес на своем теле. Мне это необходимо после прошедшего дня. Я сказал Беллами, что иду на мероприятие, но на самом деле Рис, Феникс и я встретились с Мюллером, чтобы обсудить последние новости.

Он до сих пор ничего не нашел.

Я потратил полдня, пытаясь ответить на подробные вопросы о моей матери. Когда я не смог ответить на подавляющее большинство из них, настроение у меня испортилось.

Где она родилась? Где-то в Ливане.

Где она училась в колледже? Я не был уверен, училась ли она вообще.

Как зовут ее родителей? Без понятия.

Я не знал ни черта. Злость росла и гноилась под моей кожей, каждый вопрос без ответа усугублял рану и делал ее еще хуже. Внешне я сохранял самообладание, но внутри бушевало пламя. Я снова спрашивал себя, зачем я трачу столько сил на поиски женщины, которая просто ушла и не оглянулась.

Эти мысли по спирали никак не улучшали моего настроения. А когда я вернулся домой в пустую постель и не обнаружил никаких следов Беллами, оно стало просто ужасным.

Трудно описать те эмоции, которые пронзили меня до глубины души, когда я пришел домой, ожидая найти ее в своей постели, а встретил пустую комнату.

Ярость — это еще не все. Я ломал голову, вспоминая последние несколько дней и думая, не сделал ли я чего-нибудь, чтобы вывести ее из себя. Кроме того, что я отказался от нашей сделки, если она снова будет меня игнорировать, она будет платить.

Если бы она была с кем-то другим, то стала бы свидетелем того, каким безумным я становлюсь, когда не сдерживаю себя.

Вместо этого я обнаружил ее на кровати, немного бледную и очень уставшую. Ее рот сложился в идеальное «о», когда я ворвался. Мне захотелось прикусить ее пухлые губы.

Я был удивлен, когда понял, что мысль о том, чтобы вернуться домой в постель без нее, меня совершенно не привлекает. И дело было не только в том, чтобы трахнуть ее.

Она включала музыку, когда чистила зубы, и танцевала под целую песню, прежде чем убрать зубную щетку. Как она была глуха к миру, когда училась, полностью посвящая себя учебе и вкладываясь в свое будущее, что было совершенно чуждо мне. Как она напевала не в такт, когда думала, что никто не обращает на нее внимания. И как она всегда, всегда прижималась ко мне, когда засыпала.

Она уткнулась в меня, принимая комфорт нашего положения.

— Тогда не обижайся на меня, когда твоя футболка промокнет от слез.

— Я просто сниму ее.

Я чувствую ее улыбку на своей груди, когда она смотрит фильм.

— Мы с мамой смотрим этот фильм вместе, по крайней мере, раз в год.

— Это классика.

Она удивленно поворачивает ко мне голову.

— Ты видел его раньше?

— Частично. Моя мама тоже его любила. — Я отвечаю, и на душе становится легче, когда я понимаю, что не все забыл.

— У нее хороший вкус. То, как Дарси сжимает руку после того, как помогает ей сесть в карету, — это просто обморок.

— Тебе это нравится?

— Это так романтично. Для него это неприкрытый момент. Обычно он такой холодный и отстраненный и не выдает своих чувств к ней, но в одном движении он раскрывает так много.

— Я посмотрю, когда мы дойдем до этой части.

Мы молча смотрим фильм в течение нескольких минут, прежде чем она снова заговорит.

— Ты думал о ней сегодня? О своей маме?

Я приостановился, прежде чем ответить. Может быть, это из-за сегодняшнего разочарования или из-за того, что мне сейчас так хорошо, как не было уже давно, но я хочу ей сказать.

— Я ищу ее.

Она смотрит на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Я нанял частного детектива, чтобы найти ее.

— Ого, это… это большое дело. Он уже что-нибудь нашел?

— Нет. — Я говорю отрывисто. — Он не может найти никаких ее следов с той недели, как она уехала. И не помогает то, что я не могу ответить ни на один его вопрос. Я ничего о ней не знаю.