Он пожимает плечами.

— Я просто хочу быть готовым.

Вырвав шпатель из его протянутой руки, я положил его в рот и поскреб обе внутренние стороны щек, после чего передал ему обратно.

— Так у тебя нет никаких новостей для меня?

— Пока ничего конкретного.

— Не возвращайся сюда, пока не узнаешь что-нибудь.

Он кивает и уходит, весь диалог занял не более десяти минут.

Я колочу в дверь с такой силой, что кажется, она треснет.

Через несколько секунд Нера распахивает дверь и нервно выглядывает наружу. Она хмурится, видя, что я стою перед ней.

— Что тебе нужно? — спрашивает она, скрещивая руки на груди и загораживая вход в квартиру.

— Ты знаешь, что мне нужно. — Прорычал я, раздражаясь. Откуда у Беллами такие защитные питбули в соседях, если она здесь меньше месяца?

— Ее здесь нет.

— Не возражаешь, если я сам посмотрю. — говорю я, проталкиваясь мимо нее и входя в квартиру.

Я врываюсь в ее комнату и вижу, что Беллами сидит на кровати, приложив телефон к уху. Она одета в розовый комплект нижнего белья с мокрыми волосами, явно только что из душа. В ее наряде нет ничего откровенно сексуального, и все же вожделение вспыхивает в моем теле, когда я рассматриваю ее.

Она выглядит такой чертовски невинной, такой развращенной. Я хочу оставить на ней свои следы, свою метку.

Ее взгляд переходит на меня, и ее глаза расширяются, когда она замечает меня.

— Мам, извини, мне нужно идти. Просто кое-что случилось. — Она отводит взгляд, отвечая на вопрос, который я не расслышал. — Нет, не волнуйся. Ничего важного.

Не обращая внимания на рычание в груди, я подхожу к тому месту, где она сидит. Она кладет трубку, ее рука опускается на колени, и она запрокидывает голову, чтобы посмотреть на меня. Учитывая наши разные позиции, я возвышаюсь над ней даже больше, чем обычно.

— С тобой все будет в порядке, Беллами? — спрашивает Нера у меня за спиной, возвращая меня к реальности. Когда я вошел, я сосредоточился на Беллами и забыл, где я и что здесь Нера.

— Да, спасибо, что спросила. — Она отвечает, одаривая меня небольшой улыбкой.

— Просто крикни, если я тебе понадоблюсь. Я принесу свою шпагу.

Я слышу, как Нера закрывает за собой дверь, уходя. Я все еще стою на месте, не шевелясь. Я жду, что она скажет.

Когда я молчу, она раздраженно хмыкает.

— Ну, чего ты хочешь? Ты же сам пришел меня искать.

— Почему ты ушла?

— А зачем мне оставаться? — Ее тон одновременно разочарованный и ранимый. Она просит меня назвать причину.

У меня нет ответа. Я не знаю, что я здесь делаю.

Потирая ладонью затылок, я обдумываю, что сказать дальше.

— Во сколько ты придешь сегодня вечером?

— Ты действительно об этом пришел спросить?

— Да.

— Ты мог бы написать смс.

— Ты бы ответила?

— Скорее всего, нет. Но раз уж ты проделал такой путь, думаю, у меня нет выбора. Я буду у тебя примерно через тридцать-сорок пять минут сразу после никогда.

Рычание вибрирует в моей груди, мой характер угрожает снова проявиться.

— Я уже устал напоминать тебе об условиях нашей сделки.

Она одаривает меня безразличной улыбкой.

— А я устала от того, что ты со мной плохо обращаешься. Я предлагаю поквитаться и жить дальше.

Теперь моя очередь улыбаться ей, но это не беззаботная и не дружеская улыбка. Она хищная, верхняя губа изогнута над зубами.

— От меня никуда не деться, милая.

— У тебя будет место в первом ряду, когда я это сделаю.

Фраза едва успела прозвучать на ее губах, как я прижимаюсь к ним и впиваюсь в ее рот неистовым поцелуем. Моя рука путается в ее волосах, и я резко дергаю их назад, захватывая ее рот. Наши зубы сталкиваются, наши языки борются друг с другом, и никто из нас не хочет уступать. Я сильно прикусываю ее губу и слизываю металлический привкус крови, прежде чем откинуть голову назад.

— Мне нравится целовать тебя.

— Ты — животное. — Она говорит, вытирая рот, дыхание ее прерывистое.

— В следующий раз, когда ты меня спровоцируешь, я оттрахаю тебя так сильно, что ты не сможешь ходить неделю. Ты меня поняла?

Она смотрит на меня, отказываясь отвечать, и я, схватив ее за волосы, двигаю ее голову вверх-вниз в знак согласия.

— Я знаю, что ты расстроена тем, как я схватил тебя в прошлый раз…

Она прерывает меня, в ее голосе отчетливо слышится раздражение.

— Я не расстроилась из-за этого, я уже очень привыкла к тому, что ты хватаешь меня, как тряпичную куклу.

Она хватает меня за запястье и тянет его назад, убирая мою руку с ее волос, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Я не умею общаться, и я не понимаю, почему она злится, если дело не в этом.

— Тогда в чем дело?

Она встает на колени на кровати, чтобы быть менее ущемленной в росте.

— Никогда больше не говори мне, что я должна замолчать. Может быть, в твоих кругах богатых людей и принято заставлять женщин молчать, но я тебе обещаю, что там, откуда я родом, это не так. Я могу вытерпеть многое из твоего дерьма, Роуг, но такого неуважения я не потерплю. Если ты когда-нибудь скажешь мне, чтобы я замолчала, ты получишь свое желание, потому что я больше никогда не буду с тобой разговаривать. Ты меня понял?

Я двигаю челюстью вперед-назад, рассматривая ее. Она чертовски сексуальна, когда злится. Ее глаза сверкают, грудь вздымается при каждом вздохе ярости, губы краснеют еще больше. Мне не нравится, когда она отдает мне приказы, но еще меньше мне нравится мысль о том, что она молчит.

Если бы я остался вчера вечером, я бы приказал ей говорить. Ее голос и ее огонь — вот что интересует меня больше всего.

— Хорошо.

Она бросает на меня скептический взгляд, ее глаза сужаются.

— Ты не воспользуешься нашей сделкой, чтобы снова заткнуть мне рот?

— Нет.

Она снова садится на корточки, борьба полностью покидает ее. Она вновь смотрит на меня.

— Обещаешь?

Я протягиваю к ней мизинец.

— Обещание на мизинце. — Я говорю с сарказмом, повторяя наше прежнее соглашение.

Она смеется, и смесь незнакомых мне чувств наполняет мою грудь.

Счастье. Удовлетворение.

Привязанность.

19

В течение недели, последовавшей за нашей первой ссорой после перемирия, я каждую ночь ночую в доме Роуга. Мы живем в гостевой спальне, и я никогда не вижу его комнаты.

Время проходит как в тумане: учеба, уроки, наказание и время, проведенное с девочками. Днем мы с Роугом вежливы, он больше не нападает на меня, но в основном мы не признаем друг друга до конца уроков, когда он ставит меня в угол к полке и наказывает за какую-то мнимую провинность, совершенную ранее.

Вечерами мы проводим время вдвоем или с его друзьями. Я постепенно узнаю его и начинаю заглядывать за титановые стены, которые он возвел вокруг себя. В компании Феникса и Риса он более расслаблен, и я вижу его с другой стороны.

Ночью он шлепает меня за то, что я наговорила ему на наказании, набрасывается на меня, когда я смеюсь над шуткой Риса во время ужина, и целует меня, как голодный человек, пока мои губы не станут болезненными и распухшими.

Но дальше этого он не идет.

Вытянув из меня два-три оргазма, он сворачивается вокруг моего обмякшего тела, его эрекция упирается мне в зад, и он засыпает.

Он никогда не просит ничего взамен, его голод полностью и жадно сосредоточен на мне. Когда он оказывается между моих ног, он стонет так, словно только что попробовал самый вкусный десерт в мире. Этого почти достаточно, чтобы я снова кончила.

Каждый раз, когда я жду, что он меня трахнет, он этого не делает. Такое ощущение, что он наказывает меня за то, что я сказала, что этого никогда не случится.