— Нет, не разденет. — Я говорю, немного обидевшись. — Поверь мне немного, пожалуйста.

— Это ты мне поверь. — Она возражает, скрещивая руки на груди и вопросительно поднимая бровь. — Ты хочешь сказать, что между вами ничего не было? Прежде чем ответить, ты должна знать, что у тебя на шее засос.

— Что? — Я забегаю в ванную комнату позади нас и смотрю в зеркало. Вдоль горла у меня несколько синяков. — Я выгляжу так, будто на меня напал дикий зверь.

— Правда? — спрашивает она с ухмылкой. — Ты могла бы мне рассказать.

— Нечего рассказывать. Правда. — Добавляю я, когда она бросает на меня скептический взгляд. — Мы целовались всего пару раз и делали… кое-что еще. — Я говорю, и мой румянец становится все глубже. — Но мы не спали вместе и не будем.

Она фыркнула на это.

— Ты не можешь действительно в это верить. Я с самого начала говорила тебе, что все закончится тем, что вы убьете или трахнете друг друга. К счастью для нас обоих, похоже, что споры — это версия прелюдии для твоего парня. — Она бросает на меня обеспокоенный взгляд, прежде чем продолжить. — Просто… будь осторожна, хорошо? Не вовлекай свои чувства в то, что вы делаете, потому что ничем хорошим это не кончится.

— Это не так, — говорю я с легким возмущением в голосе. — Мы по-прежнему презираем друг друга, это не изменилось.

— Ну тогда ладно. — Она наклоняется и обнимает меня. — Я просто хочу, чтобы ты запомнила слова Сикс. «Серьезный» — это не то слово, которое есть в его словаре.

— Слушай, я не знаю, что происходит, правда не знаю. И, честно говоря, в данный момент мне все равно. У нас перемирие, пусть и временное. Я могу вернуться к занятиям в школе и сделать так, чтобы стать выпускницей. Это все, что для меня сейчас важно.

Когда мы возвращаемся на кухню, Роуга там нет. Но дверь в мою комнату открыта.

— Ты когда-нибудь слышал о границах? — спрашиваю я его, прислонившись к дверному косяку своей спальни и скрестив руки на груди. Он стоит в моей комнате и держит в руках фотографию в рамке, на которой мы с моей подругой Кирой стоим около книжной полки.

Он поднимает глаза при звуке моего голоса.

— Да.

— И что? Ты просто решил, что ты выше их?

— В принципе, да. — Он отвечает с забавной улыбкой.

От перемены его настроения у меня мурашки по коже. В одну минуту он злится, в другую — холоден и отстранен, а иногда, редко, но иногда, он становится менее сдержанным и шутит со мной, на что, я бы поклялась, он был неспособен еще три дня назад.

— Ты невозможен, — говорю я, выхватывая рамку и ставя ее обратно на полку.

— Что за девушка рядом с тобой? — Его голос вернулся к своему обычному отстраненному тону.

— Моя подруга Кира, из дома. Я могу дать тебе ее номер, если ты хочешь перейти к следующей жертве издевательств.

Почему я так говорю? Я не знаю, почему я так говорю.

Я не обращаю внимания на то, что у меня внутри все перевернулось.

— Я заинтересован в издевательствах только над одним человеком.

Безумная реакция моего тела на это заявление — тепло, разливающееся в животе. Вспомнив разговор с Тайер, состоявшийся менее пяти минут назад, я заглушаю эти чувства напоминанием о том, что для него все это — игра.

— Какая честь! — саркастично отвечаю я.

Я скорее чувствую его присутствие, чем слышу его движения, когда он подходит и встает позади меня. Я склоняюсь над комодом, выбирая несколько нарядов и запихивая их в сумку на ночь. Так близко, он совершенно затмевает меня, его высокая фигура возвышается надо мной, а макушка моей головы едва касается его подбородка. Он наклоняется надо мной, и его горячее дыхание дразнит мою шею, а его рука проникает между моих ног и прижимается к внутренней стороне бедра.

Он не касается моей киски через джинсы, но его прикосновение почему-то более горячее. Он задерживается на верхней части внутренней поверхности моей ноги, обхватывая бедро горячим захватом. Его дыхание щекочет место за моим ухом, и по моей плоти бегут мурашки. В его прикосновениях нет ничего сексуального по своей сути, но это самый эротичный способ, которым он меня обнимал до сих пор. Он покусывает раковину моего уха, а его рука поднимается вверх, чтобы взять меня за задницу. Он резко шлепает ее, отчего я задыхаюсь.

— Следи за своим умным ртом. В следующий раз я оттрахаю его даже с Тайер в соседней комнате. — прорычал он мне в ухо.

Когда мы подъезжаем к его дому, я в очередной раз поражаюсь его размерам. Без сотен студентов фойе кажется еще больше, чем я помню.

— Я забыла, что твои родители не живут с тобой в этом огромном особняке. Неужели твой отец никогда не приходит домой?

Температура в комнате падает примерно на сто градусов, когда эти слова вылетают из моего рта. Его гнев пронзает меня, и я на мгновение замираю от него. С тех пор как мы заключили перемирие, его характер занял… пассажирское место. Он еще не совсем на заднем сиденье, но, по крайней мере, мы убрали его с водительского места, где он принимает решения.

Я знаю, что его мама ушла, но я не ожидала, что его отец окажется для него таким спусковым крючком. Страх бежит по моим венам, когда я вижу, как он пытается сдержать свой гнев. Он бросает на меня взгляд, от которого у меня холодеют поджилки.

— Не разговаривай до конца ночи.

— Что…

Его рука душит меня прежде, чем я успеваю закончить слово. Он сжимает мне горло.

— Я сказал, — рычит он в дюйме от моего лица. — Не говори, блять.

— Роуг.

Резкий голос раздается слева от меня. Это Рис.

С ним Феникс. Он подходит к Роугу.

— Давай пройдемся.

Его рука обхватывает плечо в жесте, который на первый взгляд дружелюбен, но под ним скрывается не очень тонкое предупреждение.

Роуг отпускает меня. Его глаза несколько раз пробегают туда-сюда между моими, прежде чем он поднимается по лестнице.

Я знала, что это очень плохая идея. Мы даже не успели дойти до входа в его дом, как все рухнуло.

— Ты в порядке? — Рис стоит рядом со мной, озабоченность отражается на его красивом лице. Я киваю.

— Черт, он тебя обидел? — спрашивает он, откидывая мою голову назад, чтобы осмотреть синяки на шее, которые, как я знаю, остались от засосов Роуга.

— Не трогай ее, мать твою. — Роуг застывает у подножия лестницы, его смертоносные глаза устремлены на нас.

Рис без слов опускает руку и молча смотрит, как Феникс хватает Роуга и выталкивает его за дверь. Его глаза не отрываются от нас, пока он не исчезает через главный вход.

— Он ничего не сделал. Это, э-э, кое-что другое. — Я говорю, запинаясь, так как не могу найти слов, чтобы объяснить засос.

Он слегка улыбается, а затем становится серьезным.

— Что случилось? — Он спрашивает, что его спровоцировало.

Я не уверена, что хочу ему отвечать. Судя по реакции Роуга, это не то, о чем он хочет говорить. Я не хочу усугублять ситуацию, рассказывая о ней его другу, даже лучшему другу.

Рис чувствует мою нерешительность.

— Все в порядке, тебе не обязательно говорить мне. Я и так могу догадаться. — Он говорит это таким тоном, который явно говорит о том, что он знает об этом гораздо больше, чем я.

Я схватила сумку, которую уронила на пол.

— Слушай, я действительно должна прекратить болтать. Можешь показать мне его комнату, и я уйду с дороги?

— Его комнату? — спросил он, смутившись.

Я достаю свой телефон и набираю сообщение в «Заметках».

Он хочет, чтобы я ночевала здесь на время нашей сделки.

Рис весело смеется.

— И ты согласилась?

Я сардонически вскидываю бровь.

Думаешь, он принял «нет» за ответ?

— Справедливо. Но почему ты слушаешь его о том, что нельзя разговаривать? Его здесь даже нет.