Смотрел, видимо, довольно долго, потому что в один не самый приятный момент сзади меня раздался шорох, и, обернувшись, я увидел безумно злую Ди, обеспокоенную столь долгим отсутствием внимания к своей драгоценной особе. Судя по всему, менее всего ее интересовали какие-либо переливы цветов и фейерверки зеленого огня. В сознание настойчиво застучалась мыслишка, что я сильно погорячился, записав всех без исключения Лу в ценители красоты.

Мне немедленно напомнили, где мы находимся и чем занимаемся. Разумеется, я просто кивал в ответ – если ей не дано чего-то почувствовать, то объяснять бесполезно. После этого снова повернулся к центру пещеры и с умным видом стал притворяться, что осматриваю окрестности.

Правда, посмотреть вокруг тоже было на что – все-таки мы находились в самом сердце гнезда кобольдов, и активность вокруг нас била ключом. Шустрые камешки тащили с разных сторон глыбы своих будущих родственников разных форм и размеров, складывая все это в горку под шаром. Постепенно камней становилось все больше, а когда их набралась целая гора (не меньше десятка саженей), то сразу стали понятны причины столь странного поведения. Из шара внезапно ударил столб яркого света, в котором сложенные камни, движимые какой-то магией, начали медленно, словно нехотя, подниматься вверх. Строго говоря, это было понятно – принимая во внимание количество уничтоженных нами кобольдов, требовалось срочно создавать пополнение. Хотя в данном случае было бы более правомерно говорить о «производственном процессе».

Поражало то, что работа продолжалась как ни в чем не бывало. И это при том, что потенциальные враги относительно (ну да…) легко пробились через охранные заслоны и уже были внутри «крепости». Только я было собрался обратить внимание заскучавшей Ди на этот примечательный факт, как случилось нечто, мигом выдернувшее ее из отстраненного состояния.

Над некоторыми из подпорок, державших шар, виднелись отверстия, которые я сначала счел не особо важными. Зря, как оказалось, счел, потому что, когда я обернулся к Ди, из одной дыры внезапно вырвался мощный язык пламени, причем ладно бы простого. У меня на несколько секунд ослепли не только обычные, но и магические глаза, а моя спутница аж подскочила на месте (и я не я, если на ее морде когда-либо еще была написана столь яростная зависть). Это выражение только усилилось по прошествии пары мгновений, после которых она сдавленным шипением соизволила сообщить мне, что «ей не пробиться». Это было понятно мне и так – защита тут стояла такая, что и сам Заран не был бы уверен в успешном исходе своих начинаний.

Тем временем пламя, врезавшись в каменный шар (куда его, похоже, и направляли), растеклось по нему, словно бы впитываясь в поверхность. В мгновение ока вся она оказалась покрыта частой сетью тончайших алых нитей, которые резко выделялись на общем фоне. Больше всего их было вокруг холмиков, выдававшихся над поверхностью камня. В конце концов именно к ним (а к кому еще – ведь это же гнездо спящих кобольдов!) стянулось все багровое пламя, образовав медленно истаявшие, словно растворившиеся, кольца. Это стоило всего времени, проведенного в бесцельном разглядывании возни рабочих кобольдов!

Но немедленно появилась другая проблема. Если спасовала магия, а все равно необходимо продолжать сбор информации, в дело должна вступить грубая сила. От одной этой мысли меня перекосило. Немедленно напомнил о себе развороченный бок, которому вторили стертые ладони. Поплевав на них, я достал из заплечника веревки, оставив все глубокомысленные размышления по этому поводу при себе.

Забросить «кошку» на одну из балок мне удалось подозрительно легко (это если не учитывать более чем многозначительное молчание одной стервы, стоявшей рядом), после чего я полез наверх. Я преодолел половину пути, и тут у меня возникли сомнения, действительно ли нельзя было показывать Ди как мое отношение к ее действиям, так и ее состояние. Усилием воли подавив эту вспышку сознания, я снова двинулся, подстегивая себя мыслью, что настоящие воины все равно лучше. (Да! Мы такие! Это не в нашем стиле – стоять внизу, пока всякие дураки карабкаются по веревкам…) Общее впечатление портило только сознание того, что все может довольно легко разрешиться и без моего участия – просто от запредельной усталости сведет лапы, и я направлюсь уже обратно. Посмотрев вниз, я прикинул высоту, пришел к выводу, что мне в этом случае будет уже все равно, о чем подумает Ди, и наконец одним отчаянным рывком преодолел-таки последние десять саженей, отделявшие меня от поверхности перемычки.

Как ни странно, но сверху оказалась довольно широкая площадка, словно специально предназначенная для особо наглых Лу. Первым делом (хотя, разумеется, чисто для проформы) я подошел к стене пещеры, постоял, смотря в абсолютно непроглядную тьму, затягивающую пролом, и решил частично прислушаться к собственным ощущениям, настоятельно советовавшим мне убраться подальше. Поэтому, не слушая советов моей немного фанатично относящейся к работе спутницы, я отошел от дыры и уселся на камень, уставившись в бесконечные переливы зеленого огня (в конце концов, она была внизу, и что-то подсказывало мне, что вверх она не полезет, – хотя бы то, что все веревки я предусмотрительно захватил с собой). Через несколько минут она отметила обнаружение этого факта негодующим возгласом, но лично мне было уже все равно, и я предоставил ей полную свободу в построении версий насчет истинных причин моего «бегства» наверх. Впрочем, у меня было занятие поважнее – как раз в этот момент буквально у меня перед глазами начал формироваться целый веер изумрудных «копий». Что? Ах да… Ну и еще я ждал, что, может быть, именно за моей спиной появится то, что пускает языки пламени.

«Йомть, а ты-то кто такой?» Когда это прозвучало у меня в сознании, первой реакцией была ленивая мысль: «Свет, ну я же имел в виду – гипотетически появится!»

Вторая мысль появилась почти одновременно с первой, но я ее здесь по цензурным соображениям не привожу. Подумать в третий раз я не успел – просто уже успел обернуться и уставиться на то, что теперь находилось на месте прежде непроглядного проема.

Там был глаз. Вернее, я понял это несколько секунд спустя, а до этого просто смотрел в гигантское озеро синего огня, затопившего отверстие. Только когда оно внезапно моргнуло, я, обнаружив третье веко, осознал, с кем свела меня Тропа.[40]

Вообще разговор с драконами стоит начинать как можно необычней, чтобы попытаться их ошарашить. Сомневаюсь, что в тот момент в моем черепе болталась хоть какая-то мысль, не говоря уж об этой, но, вспоминая свою первую фразу, я пришел к выводу, что получилось очень неплохо.

«А почему ты говоришь мне „ты“?» (Ума не произносить это вслух, а просто подумать хватило.)

Глаз еще раз моргнул, как мне показалось, удивленно. «Какой ты, однако, спокойный. Даже интересно. Ну ладно, заходи, поболтаем». Глаз исчез, и во тьме вроде как потянулось что-то более светлое.

И вновь – если бы я успел подумать, то никогда не сделал бы того, что в итоге совершил. Хотя в тот момент все казалось мне довольно логичным. Свет, может, это разглядывание бесконечной пляски огненных узоров так на меня повлияло, но в тот момент подобный порядок действий казался мне единственно верным. Достать протазан, разбежаться и прыгнуть в пролом, непременно подбадривая себя диким ревом. Все до такого безобразия просто, что я немедленно это и проделал (не то что без задней, а вообще без всякой мысли).