Он слишком резко развернулся вокруг дивана и опрокинулся вместе с машиной, так что его лоб ударился о ножку приставного столика. Он тут же расплакался, его глаза искали мои.

— Мама! Мама!

Я подбежала к нему и опустилась рядом на колени. Я подняла его и подула на уже образовавшийся синяк. Это было не так уж плохо, скорее шок, чем что-либо еще, но я продолжала дуть, пока его крики не стихли, и он только фыркнул, уже косясь на проезжающую машину.

— Готов попробовать еще раз? — спросила я со смехом.

Он с энтузиазмом кивнул, и я помогла ему выровнять машину и устроиться в ней. Невио подошел немного ближе и подбодрил Баттисту, который со временем заметно расслабился.

— Я приготовлю перекус для Баттисты, — сказала Серафина, улыбнувшись мне. Хотела ли она, чтобы я присоединилась к ней, чтобы Невио мог побыть наедине с Баттистой?

Я кивнула.

— Я помогу тебе.

Римо подошел к Невио, чтобы понаблюдать за Баттистой, пока я, несмотря на свое нежелание, направилась к Серафине. С моей стороны было глупо так привязываться. Римо и Серафина, а также Киара, Нино, Джемма и Савио уже проводили время с Баттистой без меня. Даже Массимо и Алессио иногда присматривали за ним в течение короткого времени.

— Мама! — позвал Баттиста.

Я обернулась. Он прекратил гонку и смотрел мне вслед большими глазами.

— Не уходи!

Я подняла руки в знак капитуляции, облегчение захлестнуло меня.

— Я остаюсь.

— Я помогу Фине, — сказал Римо и вышел вместе с ней. Я сосредоточилась на Баттисте, а не на Невио, все еще не уверенная, что я чувствую по поводу его возвращения. Я была рада постоянным визитам других Фальконе, особенно когда появились Массимо и Алессио и устроились на диване, чтобы поиграть в кубики с Баттистой. Это помешало нам с Невио еще раз поговорить наедине.

Баттиста не отходил от меня, пока мы с ним проводили несколько часов с Невио. Серафина и Римо заходили еще дважды проведать нас, явно интересуясь, как идут дела, а Киара принесла нам печенье после того, как Баттиста доел свою тарелку с фруктами и овощами.

Мне стало интересно, означает ли возвращение Невио, что его семья будет настаивать на том, чтобы Баттиста переехал в особняк Фальконе. Я не могла представить, что буду разлучена с ним, но что я могла сделать, если они решили, что так и должно произойти.

Серафина

То, чего так отчаянно хотела моя дочь Грета — ребенка — было брошено в руки Невио, но он не захотел и не смог взять на себя ответственность, которая была с этим связана.

Видя, как он пытается наладить связь со своим сыном, который даже не помнил его, мое сердце разрывалось. Я все еще не была уверена, что он готов к этой задаче, что он на 100 процентов готов сделать то, что нужно, чтобы стать отцом. Вместе с этой задачей пришли самопожертвование и вдумчивость.

Я все еще хотела защитить Невио. Он был моим сыном, и я всегда буду испытывать к нему глубокое чувство материнской заботы. Но Баттиста нуждался в моей защите больше, чем его отец, потому что он был беспомощен и нуждался в любви. Я беспокоилась, что Невио чувствовал, что я не на его стороне, что было неправдой. Потому что в глубине души я знала, что однажды он поймет, что защита своего сына означает также необходимость оберегать его от мира вины и сожалений.

Баттиста уже как час должен был спать, когда я направлялась в особняк Скудери. Сегодня вечером я видела беспокойство и страх в глазах Авроры. Через дверь во внутренний дворик я увидела Леону, сидящую в шелковом халате за обеденным столом, склонившись над бумагами. Я постучала во французское окно, и она подняла сбитую с толку голову. Когда она заметила меня, то встала с озабоченным выражением лица и открыла мне дверь.

— Привет, Фина, как дела?

— Я бы хотел перекинуться парой слов с Авророй, если она не спит.

Леона смотрела на меня с растущим беспокойством и желанием защитить, которое я слишком хорошо знала.

— Баттисте потребовалось много времени, чтобы заснуть этой ночью. Сейчас она на беговой дорожке. Сегодня Баттисте и Авроре пришлось многое пережить. Она отдавала все ради этого мальчика с самого первого дня.

Я понимающе улыбнулась.

— Я здесь не для того, чтобы что-то забрать у Авроры. Она ему как мать, и ничто в этом мире никогда не заставит меня разлучить ребенка с любящей матерью.

Леона кивнула и, наконец, отступила назад, позволяя мне войти. Мы были друзьями долгое время, и я нисколько не винила ее за то, как она только что повела себя. Я бы сделала то же самое, и я ценила ее за это еще больше.

— Фабиано все еще работает? — спросила я. Его не было весь день, что, вероятно, было к лучшему, учитывая его ярость по отношению к Невио, но в конце концов этим двоим придется уладить свои разногласия.

Она вздохнула.

— Он не готов вернуться домой, зная, что Невио здесь. Он затаил обиду.

Мы обе знали, что это было еще мягко сказано. Фабиано был в ярости, и, если бы Невио не был сыном Римо, я была уверена, что он попытался бы убить его. Аврора не сообщила нам никаких подробностей, но мы все поняли, что между ней и Невио что-то произошло, и было совершенно ясно, что Невио разбил ей сердце. Опять же, я не могла винить Фабиано за то, что он хотел его убить. Если бы кто-то разбил сердце Греты… Я бы превратилась в огнедышащего дракона.

И мне нравилась Аврора. Что уж там, я ее обожала. Она была доброй, сильной и ответственной, несмотря на свой юный возраст. Я хотела бы видеть ее рядом с Невио. Хотя я не была уверена, что хотела бы для нее этой жизни. Я любила своего сына, но я не была слепа. Аврора заслуживала лучшего. Достаточно ли изменился Невио, чтобы заслужить ее? Сегодня он пытался сблизиться с Баттистой, давая Авроре пространство, в котором она нуждалась. Но я не была глупой. То, что произойдет, когда эти двое останутся наедине, определит их шансы.

В конце концов я нашла Аврору в спортзале. На ней были наушники, но я все равно слышала быстрые ритмы музыки, когда она бежала по беговой дорожке, должно быть, на полной скорости. Она тренировалась не ради этого.

Она заметила меня. Удивление, затем беспокойство промелькнуло на ее красном и потном лице. Я помахала рукой и улыбнулась, надеясь заверить ее, что пришла с миром.

Она остановила беговую дорожку, затем вытерла лицо и сняла наушники, прежде чем спуститься.

— Серафина, — нерешительно позвала она. — Что случилось?

— Я хочу поговорить с тобой о Баттисте.

Я видела, как поднимаются ее стены, видела, как напрягается ее тело, как сжимается рот в тонкую линию. Она готовилась к конфронтации, и, если бы я пришла сюда, чтобы забрать его у нее, она бы устроила драку. Я подавила улыбку. Она действительно стала настоящей матерью этому бедному ребенку. В моих ушах звенел мой разговор с Киарой, о том, как быстро она почувствовала себя матерью Алессио, и я могла сказать, что то же самое было и с Авророй, даже если их истории сильно отличались. Аврора не была готова к появлению ребенка. Она сама только шагнула во взрослую жизнь, с которой ей нужно было разбираться, но отложила это на потом и сделала Баттисту центром своей жизни.

— Невио хочет быть отцом Баттисты. Он все еще на долгом пути. Сегодняшний день доказал это. Но я хочу, чтобы ты знала, что даже если связь Невио с его сыном укрепится, это не изменит того факта, что ты мать Баттисты. Никто в моей семье никогда бы не подумал отобрать у тебя мальчика. Я хочу, чтобы Невио виделся со своим сыном, но, если вы с ним не станете вместе жить, я бы никогда не предложила, чтобы Баттиста остался с ним. Мальчик всегда должен жить с тобой, как он жил с тех пор, как Невио отдал его тебе. Мы с Римо согласны в этом, поэтому, пожалуйста, не беспокойся, что кто-нибудь усомнится в твоих правах на этого ребенка.

Аврора уставилась на меня и с трудом сглотнула. Она коротко кивнула, затем подошла к скамейке и опустилась на нее. Она уткнулась лицом в полотенце, и ее плечи затряслись, когда она разразилась рыданиями.