Мы с ней оба посмотрели на Баттисту.

— Карлотта может присмотреть за ним, верно?

Аврора кивнула, но на ее лице ясно читалась нерешительность.

— Я должна спросить ее. Я не могу просто ожидать, что она будет нянчиться с ребенком, когда что-то случится. — Она прикусила губу. — Сегодняшний вечер был бы хорошим шансом рассказать об этом твоей семье.

— Нет, — немедленно ответил я. — Я не собираюсь говорить им, пока сам не разберусь во всем. Это не просто новости. Это, черт возьми, целый выпуск новостей.

* * *

Когда я вернулся в особняк позже, я чувствовал себя разбитым, как будто вчерашнего ночного налета и не было. Может быть, я смог бы убедить Массимо и Алессио пойти со мной еще на одну охоту сегодня вечером.

Мама сидела на диване и читала журнал, когда я вошел в общую зону. Я направился к ней и плюхнулся рядом. Она отложила журнал. Это была мама. Она всегда находила для нас время, какими бы раздражающими мы ни были. Ее голубые глаза изучали мое лицо, а брови озабоченно нахмурились.

— С тобой все в порядке?

— Конечно, — небрежно солгал я. — Просто не выспался, вот и все.

Мама никогда не спрашивала о деталях моих ночных охот. Единственный раз, когда она была свидетельницей моего разврата, был на мой двенадцатый день рождения, когда она застала меня пытающим парня, которого папа подарил мне в качестве подарка. Она знала, кем я был. Она пыталась притвориться, что это не так.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что. Ты знаешь это, не так ли?

Я коротко кивнул. У мамы вошло в привычку любить монстров.

— Это потому, что я твой ребенок. У тебя нет выбора.

Мама нахмурилась еще сильнее.

— Это чушь. Я люблю тебя таким, какой ты есть, за мужчину, которым, я знаю, ты станешь.

— Мама, тебе следует снизить свои ожидания, если ты не хочешь разочароваться. — Я понял, что она собирается поспорить со мной, поэтому сменил тему. — Ты думала, папа будет хорошим отцом? Или ты боялась, что он облажается из-за того, кто он есть?

— Я волновалась, но не должна была. Он хороший отец.

Я кивнул. Так и было. Возможно, не в общепринятом смысле. Большинство людей, вероятно, отнеслись бы неодобрительно к подарку на мой двенадцатый день рождения.

Мама внимательно наблюдала за мной, на ее лице читалось беспокойство. Она часто беспокоилась обо мне.

— Я вижу, что что-то происходит.

Секунду я раздумывал, не рассказать ли ей обо всем, но вместо этого похлопал ее по руке и поднялся на ноги.

* * *

Савио неторопливо направился ко мне.

— Мой любимый психопат. — Он хлопнул меня по плечу. — И причина, по которой я счастлив быть отцом девочек.

— Я уверен, ты изменишь свое мнение, как только они начнут встречаться с кем-нибудь.

— Они этого не сделают. Я пристрелю любого, кто приблизится к ним. Я слышал, ты пытаешься заставить Фабиано сделать то же самое с тобой? — В его карих глазах плясали веселье и любопытство.

— Мы с Авророй друзья.

— Как и мы с Джеммой.

— У меня нет быка в штанах, — сказал я с ухмылкой.

— Только список у тебя на спине.

— И он растет.

Савио закатил глаза.

— Твой отец хочет поговорить с тобой в своем кабинете.

Я ухмыльнулся.

— У меня неприятности?

— А их когда-нибудь не было? — Он хлопнул меня по плечу и снова неторопливо удалился.

Мы с папой избегали друг друга, насколько это было возможно. Он, наверное, боялся, что задушит меня, если мы будем проводить слишком много времени вместе. А я? Возможно, я избегал его, потому что вид его разочарования напомнил мне, что я переступаю черту, которую даже мне не следовало переступать.

То, что он хотел поговорить со мной, могло означать только одно: я снова все испортил. Что, если мать Баттисты сообщила моей семье о его существовании?

Я знал, что Рори не сделала бы этого. Она была зла, разочарована и отчаянно хотела ненавидеть меня, но она также была предана. Я доверял ей.

Папа колотил по боксерскому мешку, когда я вошел в его кабинет. Фабиано и Нино тоже были там. Настороженное выражение лица Фабиано подсказало мне, что он не знал, что произошло между его дочерью и мной.

— Фабиано проверил записи с камер видеонаблюдения жилого комплекса и видел, как ты приходил туда прошлой ночью и еще раз сегодня утром.

Я пожал плечами.

— Я бы понял причину нашей с тобой встречи здесь, если бы я остался на ночь, но, как ты и сказал, я ушел прошлой ночью и вернулся сегодня утром.

Папа бросил на меня предупреждающий взгляд.

— Это не смешно.

— Что ты делал в доме Авроры? — натянуто спросил Фабиано.

— Мы вместе ели пиццу: Аврора, Карлотта и я. Так поступают друзья.

Фабиано прищурился.

— Так поступают нормальные люди. Но это не то, что ты обычно делаешь. Где были Алессио и Массимо?

— Мы все время едим пиццу. Меня не предупредили, что психопатам запрещено есть пепперони с сыром на углеводной основе.

Фабиано вскочил на ноги. Я мог сказать, что он хотел ударить меня.

— Алессио, Массимо и я не проводим вместе каждую секунду дня. Прошлой ночью мы ходили в рейд, так что у нас было достаточно мальчишеского времени.

— Все это чушь собачья, — пробормотал Фабиано. — Когда я позвонил Авроре сегодня утром, она подтвердила историю «пицца с друзьями».

Я приподнял бровь.

— Тогда я не вижу проблемы.

— Потому что Аврора не донесла на тебя. Я знаю, что ты последовал за ней в Нью-Йорк и на гоночную трассу. Я не знаю, чего ты от нее хочешь. Что еще я знаю, так это то, что Аврора — хорошая девушка с большим сердцем, и тебе следует держаться от нее подальше. Разрушай чью угодно жизнь, но не моей дочери.

Ни папа, ни Нино не встали на мою защиту, и, честно говоря, у них не было для этого причин.

— Почему я должен быть злодеем во всем этом? Может быть, на этот раз я хороший парень. Может быть, я пытаюсь защитить Аврору, чтобы предотвратить повторение того, что случилось с Гретой.

Сожаление промелькнуло на лице отца. Я понял. Я тоже винил себя за ночь нападения на Грету. Ее следовало защитить. Если бы папа или я присутствовали при этом, этого бы не случилось.

— Я несу ответственность за ее защиту, и будь уверен, что, когда я подумаю, что ты представляешь опасность, я без колебаний защищу ее от тебя любой ценой.

— Невио всего лишь хочет быть хорошим другом для Авроры. Она для него как семья, — твердо сказал папа, не сводя с меня глаз.

Фабиано глубоко вздохнул и медленно кивнул. Бросив последний предупреждающий взгляд, он ушел. Папа покачал головой, резкие складки вокруг его рта говорили мне, что этот разговор далек от завершения.

— Из-за тебя мне приходится лгать Фабиано, — наконец выдавил из себя папа.

— Я никогда не просил тебя об этом. Ты делаешь это не для меня. Ты делаешь это, чтобы сохранить мир между Фабиано и нашей семьей.

— Он убил бы тебя, если бы узнал правду, — сказал Нино. Папа, казалось, боролся со своим гневом.

— Он попытался бы, но безуспешно.

Папа вскочил на ноги.

— Однажды между нашими семьями была смертельная схватка, черт возьми. Я поклялся, что больше никогда не позволю этому зайти так далеко. Разве у тебя нет никаких границ, которые ты бы не переступил?

— Я бы не стал нападать на него. Я бы только защищался.

Папа подошел ко мне.

— Тебе нужно научиться контролировать себя. Ты превратишь все в руины, если не сделаешь этого. Ты этого хочешь?

Я ничего не сказал. В руины играть было веселее, но я не хотел навредить нашей семье.

— Я такой же, как ты, папа. Не понимаю, чему ты удивляешься.

— Когда я был в твоем возрасте, я воевал за нашу территорию.

— Ты говоришь так, будто это плохо. Ты мог годами выпускать на волю своих внутренних демонов. Я бы хотел быть на твоем месте. Убей или умри. Каждый день битва желаний.

— Это было не ради забавы.

— Но держу пари, тебе понравилось многое из этого.

— Да, но я также знал, когда этого было достаточно, когда мне приходилось сдерживать себя ради своей семьи. Смог бы ты позаботиться об Адамо и Савио так, как это сделал я?