Размеренная жизнь Виктора Гарсии за последние два месяца претерпела падения и взлёты. Мало того, что во время проверки ему стало плохо с сердцем, так он, падая, умудрился удариться головой об камень и получил сотрясение мозга. В больницу он попал с инфарктом и сотрясением мозга средней тяжести. Врачи его откачали, правда, с работой пришлось расстаться. Чтобы не раздувать скандал, его уволили по состоянию здоровья. Это он ещё легко отделался, могли бы и прикопать. И хоть вины он за собой не чувствовал, и винил во всех бедах одного рыжего подростка, но спорить и что-то доказывать аристократам он не решился. И казалось, остаток своей жизни он проведёт в забвении, как вдруг судьба вновь совершила резкий поворот. Какой-то американский журнал по детской психологии опубликовал список номинатов на свою премию, и неожиданно Виктор Гарсия оказался в шорт-листе. Эта новость висела уже неделю на всех новостных сайтах Империи. К сожалению, он ещё не оправился от травмы головы, его мучили дикие боли, а некоторые вещи он просто забыл. Вот и сейчас, он не мог вспомнить, что когда-либо печатался в этом журнале, однако, сходив на сайт, он увидел там свои научные труды и даже написанные к ним рецензии известных психологов. Как бы то ни было, но премия объявлена, и он в шорт-листе номинатов, и его имя сейчас на слуху во всей Империи, а может быть, даже во всём мире. «Всё же существует справедливость в мире», — подумал он. Но его размышления прервал телефонный звонок.

— Доктор Гарсия? — раздалось в трубке.

— Да, это я, с кем имею честь разговаривать? — спросил он.

— Вас беспокоят из программы «Круглый стол», мы бы хотели вас пригласить в наш ближайший выпуск.

Он молчал. «Вот оно признание, о котором он так давно мечтал», — улыбался он.

— Доктор Гарсия? — вновь раздалось в трубке.

— Да, да, извините, — отвлёкся он от своих мечтаний, — конечно, я согласен. Только сообщите, когда и куда подъехать.

— О, нет, нет. Мы за вами пришлём машину. Не могли бы вы продиктовать мне ваш адрес?

**** Кабинет Генриха Кляузе, министра образования.

Генрих ходил взад и вперёд по своему кабинету. Сегодня опубликовали очередной квартальный опрос доверия правительству, и его ведомство получило от граждан Империи оценку «неуд». Череда неудач и скандалов преследовала министра образования уже давно. Всё началось со скандала на Рождественском турнире, где никому неизвестная команда простолюдинов и бастардов произвела «неизгладимое» впечатление на телезрителей. «Одним скандалом больше, одним скандалом меньше», — думал он тогда, — «поскандалят и забудут, делов-то». Но оказалось не всё так однозначно, это была не просто команда учеников школы, а целое неформальное движение «Spittin' Chiclets», которые вели свою страничку в социальных сетях и периодически публиковали скандальные видео: нападение на полицейского, ложные вызовы полиции, провокационные заявления на всю страну. Все эти истории раздувались оппозиционной партией, думал он в то время. Вот тогда его ведомство впервые подверглось публичной критике. Мол, чем это у вас дети занимаются в школах? Он в срочном порядке провёл полный аудит школ, с целью выявления подобных организаций. Понятное дело, что его министерство проводило аудитинг только в школах для простолюдинов. Это вызвало вторую волну возмущений, но уже в народе. Вдруг откуда ни возьмись стали появляться различные расследования о дискриминации детей. Его министерство погрязло в судебных исках. А когда основателя «Spittin' Chiclets» осудили за нападение на аристократа и сослали в трудовой лагерь, то в обычных школах столицы начались беспорядки. Волна шла за волной, Генрих уже давно потерял способность вовремя реагировать на события, и как результат его министерство имеет сейчас оценку «неуд». Такого на его памяти никогда не было. Ситуацию срочно надо как-то исправлять, иначе вмешается сам Император и отправит его в отставку, а то и весь кабинет министров.

— Что мы можем сделать прямо сейчас, Стив? — обратился он к своему помощнику.

— Нашу ситуацию спасёт только полноценная реформа, — пожал тот плечами.

— Забудь, годовой бюджет уже утверждён, денег на реформу нет… — раздражённо бросил он.

— Тогда нужно «присосаться» к чьему-то успеху, — предложил Стив.

— Что у тебя за словечки? «Присосаться»?

— Ну вот смотрите, — Стив протянул Генриху свой планшет, — Виктор Гарсия, психолог, номинирован на какую-то американскую премию в сфере детской психологии.

— И? — Генрих не понимал, к чему клонит Стив.

— Мы выйдем с проектом «в каждой школе детский психолог», а использовать будем методику всемирно известного доктора Виктора Гарсия.

— Так, так, так… — в голове министра закрутились шестерёнки, — И не просто использовать методику, мы предложим ему возглавить этот проект. Стив, ты гений. Организуй мне публичную встречу с этим доктором.

— С этим как раз проблем нет, он будет участвовать в ближайшей программе «Круглый стол», желаете в ней поучаствовать, господин министр?

****

Я сидел с мистером Флинтом на вилле и ждал начала передачи «Круглый стол». Наша операция выходила на финишную прямую. Сейчас всё зависит от Вероники, но она девочка талантливая, схватывает всё на лету, так что я был уверен, что она справится. Наши хакеры отказались смотреть, им это неинтересно, они ушли готовиться к завтрашней атаке на правительственные сайты.

— И всё же я не понимаю, Патрик, почему ты уверен, что твой план сработает? — спросил меня мистер Флинт.

— Из-за того, как устроена политическая система в Империи, — пожал плечами я.

— И как же она устроена? — усмехнулся куратор Синдиката.

Я посмотрел на него, пытаясь понять, подтрунивает ли он сейчас надо мной или нет. Вроде действительно не понимает. Я взял бумагу и карандаш.

— Вот смотрите, — я начертил на листе три круга, — Вся имперская аристократия условно делится на левых и на правых. Почему условно? Потому что идеологии как таковой у них нет, а объединяются они скорее всего по интересам или родственным связям. Так что имперская знать условно делится на два клана.

— Согласен, — кивнул головой мистер Флинт, — ты прав насчёт кланов, но причины… Скажем так, эти кланы образовались ещё во времена создания Империи.

Я не спорил, синдикат всяко лучше меня разбирается в хитросплетениях имперской знати. Но сделал себе пометку изучить историю возникновения Империи, зная реальные причины, легче будет воздействовать на ту или иную сторону.

— Так вот, — продолжил я, — есть условно левое крыло и условно правое крыло. А посередине — это сам Императорский род, который и создаёт коалицию. Императорский род, или назовём их центристы, всегда набирают 15-20% голосов. А если учесть, что левые и правые никогда не сядут вместе, то без Императорского рода никому не удасться создать коалицию.

— Я это всё прекрасно знаю, — усмехнулся Флинт, — однако всё ещё не вижу связи.

— А тут всё просто, — продолжил я, — кто такой Император? Император — гарант закона. То есть он и есть закон. Сегодня мы разоблачим на всю Империю правящую партию.

И когда всё это вскроется, его род попросту не сможет состоять в данной коалиции и не отреагировать на творящийся беспредел в детских лагерях. Он не будет присваивать себе рудники и тем более передавать другим. Зачем ему усилять кого-то? Оптимальный вариант — выставить их на открытые торги, сделав весь процесс максимально публичным. А всех детей попросту амнистировать.

Мистер Флинт сидел и задумчиво смотрел на меня.

— Мне иногда кажется, что тебе лет так тридцать, ты рассуждаешь совсем как взрослый человек.

«Упс, Штирлиц был близок к провалу как никогда. Каюсь, иногда меня заносит и я увлекаюсь.»

— Я многое пережил, мистер Флинт. Жизнь — лучший учитель, — нашёлся я с ответом, — А вот меня удивляет, что Синдикат никак не участвует в политической жизни.

— Мы не лезем в политику, мы делаем деньги, — пожал он плечами.

— Политика — это и есть деньги, — возразил я ему, — я вижу как минимум три причины почему Синдикату стоит попробовать себя на политической арене.