- Я его закопаю… Он что-то тебе сделал?

- Нет. Я ясно дала понять, что живой не дамся. А он…

В этот момент из-за стены донёсся приглушённо звучащий детский плач.

- Миша проснулся! – подскочила Аня и ринулась к двери.

- Продолжим позже, - крикнул вдогонку Дивин и, проводив её взглядом, схватился за сотовый.

- Девчонка подождёт, всё равно она ещё ничего не понимает,– Егор решил разговор не откладывать и потянул Олёну в сторону спален. – Мне тоже есть что тебе сказать.

- Ай, мне больно! Отпусти! – женщина рывком выдернула руку из захвата и показательно потёрла запястье. – Понимаю, не терпится. Я и сама горю, но в этом доме нам нельзя. Если Андрей… Геннадьевич узнает, что мы спим, нам не поздоровится. Потерпи, милый!

Она хихикнула, и Егор пришёл в себя.

- Ты права, надо быть осмотрительнее, - ровным голосом произнёс он и отступил на шаг. – Идём ко мне.

Дальше шли молча, но каждый у себя в голове прокручивал варианты грядущего разговора.

- Подожди минуту, проверю кое-что.

Войдя в дверь, Егор быстро обошёл комнату, скользя взглядом по стенам и потолку. Затем заглянул в ванную и гардероб. Потом ещё раз оценивающе огляделся – камеры не видно, а тщательно искать нет времени.

Но есть вероятность, что отец просто не успел ничего поставить. Или не захотел – Андрей Горин слишком уверен, что всё и так идёт по его плану. А камера в комнатах сына – обнаружь он её – могла бы заморозить и так непростые отношения до абсолютного ноля. Тем более что ему, Егору, тоже есть чем отца прижучить – тайна рождения Агаты, например.

И он махнул рукой Олёне, приглашая её войти.

- Сядь. Итак, мы женимся.

- Ты против? – напряглась молодая женщина.

- Нет! Но хотел бы получить полную информацию. Я считал, что ты родила от меня, и вдруг узнаю, что это ребёнок моего отца. Сама понимаешь, в каком я шоке, а ведь нам предстоит изображать любящую семью!

- Егорушка, я не виновата, - жарко забормотала женщина. – Ты же знаешь своего папу! Он не оставил мне выбора, можно сказать, взял силой. Да, так и было! Мне пришлось уступить из любви к тебе!

- ???

У Горина-младшего брови взлетели к линии роста волос, но задать рвущиеся с языка вопросы он не успел.

Олёна всхлипнула и продолжила:

- Да, ради тебя! Он пригрозил, что ты серьёзно пострадаешь, если я не уступлю. И что мне было делать? Пришлось подчиниться. Теперь ты понимаешь, как я тебя люблю?

- Гм… Понимаю, - ответил он. – А беременеть-то зачем было?

- Это вышло случайно! Андрей не любит резинки, он сказал, что успеет. И… не успел. А потом запретил прерывание. Сказал, что не важно, чей, главное, не чужой.

- Андрей, значит…

- Мне надо его по имени-отчеству звать? – огрызнулась Талова. – Я так и делаю – при всех. Но сейчас мы наедине. Согласись, после того, как видела мужчину голым, выкать ему глупо.

- Так, ладно, опустим. Я не хочу знать, что и как у вас было, меня больше интересует, что и как будет теперь.

- С ним? Больше ничего не будет, - повела плечом Олёна. – Мы с тобой женимся, и Андрей для меня только свёкор.

«Гм, а у родителя-то совсем другие планы! – хмыкнул он про себя. – Интересно, кто кого дурит?»

- А что думают твои родители? – произнёс вслух.

- Вот сегодня вечером и узнаем. Но я уверена, что когда мы объявим им о воссоединении, мама и папа будут счастливы. Об этом-то я и хотела с тобой поговорить.

Талова грациозно встала со стула и приблизилась к Егору. Наклонилась, демонстрируя содержимое своего декольте, и слегка царапнула ноготками по плечу мужчины.

- Отец для меня всё сделает, Егорушка! Но только если будет уверен, что отдаёт любимую дочь в надёжные руки. Мои не знают о нюансах рождения Агаты, и не должны узнать. Это важно, потому что папа временами удивительно твердолоб. Если уже что-то вбил себе в голову, то не передумает. Боготворящему дочь и внучку зятю он свой бизнес доверит, а вот стареющему изменнику-свату – никогда. Понимаешь, о чём я?

- Более-менее.

- Нам проще поддакивать и слушаться. Есть такая поговорка: «Ласковое теля двух маток сосёт». Я собираюсь вытянуть из наших родителей всё до капли!

- Даже так…

- Да! Они пожили, теперь наша очередь. А после того как твой отец со мной поступил, отобрать у него всё до копейки будет только справедливым! В общем, при посторонних и особенно при моих родителях, тебе придётся изображать нежное и трепетное отношение к девчонке. Ну и ко мне, разумеется. И тогда папа приблизит тебя к себе и постепенно начнёт вводить в бизнес. Сначала сделает помощником, потом заместителем и, наконец, генеральным. А когда заполучим возможности моего папы, то легко разделаемся и с твоим.

- Оль, но у меня как бы есть чем заниматься. Смею напомнить – я не бедствую – и деньги, и бизнес. А начинать заново, фактически с нуля… Увольте!

- Денег много не бывает! - отрезала Олёна. – Тем более что у папы масштабы побольше и покруче. И долго это не протянется – год, максимум, два.

- Откуда такие сведения?

- У отца какая-то мудрёная онкология, - сморщила носик Талова. – Врачи дают не больше двух с половиной лет.

- С чего ты это взяла? – удивился Егор. – Я видел Макара Гавриловича, он в прекрасной форме.

- С того, что лично держала в руках медицинское заключение, - фыркнула Талова. – Я как-то залезла в его личный сейф – не тот, что в кабинете, а тот, что в спальне.

- И как это тебе удалось?

- Просто мимо шла, - пожала плечами Олёна.

«Угу, просто шла мимо родительской спальни, - хмыкнул про себя Егор. – Ну и змея же ты, Олька! С тобой надо ухо востро держать и спиной, на всякий случай, лучше не поворачиваться…»

– Папа как раз в ванну ушёл, - продолжала Талова, - а он меньше получаса не полощется. Увидела, что дверь сейфа приоткрыта. Грех было не полюбопытствовать. Так вот, там лежало завещание и кое-что ещё. Всё внимательно читать не стала, только бегло просмотрела: маме одна из городских квартир, все её драгоценности, плюс пожизненное содержание. Надо сказать, не особенно щедрое. Мне – вторая квартира, мои драгоценности… Глупо же да? Раз они и так мои, зачем отдельно перечислять каждое кольцо, цепочку или кулон? Пожизненное содержание, тоже такое, что едва-едва концы с концами свести, плюс проценты от акций. А всё остальное, все деньги, вся недвижка, машины, компании и контрольный пакет холдинга – внуку! И пока он растёт, за имуществом будет смотреть мой муж и отец этого внука.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Даже так.

- Угу. Там много ещё всяких уточнений и дополнений, я не вникала подробно. Запомнила одно – если мальчика у меня не родится, то деньги я всё равно не получу. Пока Агатка взрослеет, право распоряжаться имуществом, но не безоговорочное, а подотчетное какому-то опекунскому Совету, будет у отца девчонки. Но не навсегда, а до её замужества и рождения у неё мальчика. Понимаешь? Всё достанется сыну Агаты и, следовательно, её мужу. А мы с тобой всю жизнь будем стеречь богатство и облизываться на него, не имея возможности потратить на себя сверх оговорённых сумм. Это несправедливо, поэтому в наших с тобой интересах родить себе мальчишку.

- Гм…

- Вот именно! Чтобы обыграть наших папаш, нам нужно держаться вместе. Потом, я же тебя люблю, Егорушка.

Олёна кокетливо захлопала ресницами, и Егора едва не стошнило.

- Конечно, я вместе с тобой, Олёнушка! - он подавил рвотный позыв и растянул губы в улыбке. – Нам чужого не надо, но своё заберём непременно, и не важно, кому оно в данный момент принадлежит!

- Егорушка! – засияла женщина и потянулась за поцелуем. – Ты меня понял! Увидишь, у нас всё получится!

- Подожди, - Горин-младший нежно провёл пальцем по её щеке и с сожалением вздохнул. – Я не железный, а тут нам ничего нельзя. Потом, я толком не спал и очень устал…