– Индюк, – прошептал Федор и огляделся, не услышал ли кто этот тихий крик его души.
В квартире остались двое оперативников, сам Федор, запах паленой кожи и ряд сомнений.
– Опросите соседей и на сегодня свободны. А я дождусь приезда криминалистов, – громко произнес Федор.
Оперативники переглянулись, мол, во-первых, какого это черта Федор, обычно дружелюбный, скромный и почтительный следак, раскомандовался, ну и, во-вторых, зачем сюда вызывать криминалистов. Но спорить парни не стали, развернулись и все в том же прекрасном настроении отправились опрашивать соседей.
Квартира опустела, Федор наконец-то остался один и продолжил рассуждать:
«Не то. Подольский. Слишком все… просто».
Он зачем-то разулся, аккуратно поставил ботинки у входа и прошел на кухню. Носки при каждом шаге липли к грязному полу и с характерным звуком отклеивались.
Федор осмотрелся.
Тесная, пропахшая сигаретным дымом, сто лет не видевшая ремонта, покрытая паутиной квартира закоренелого неопрятного холостяка.
«И здесь он жил?»
На стене висел прошлогодней давности отрывной календарь с названиями рок-групп, у которого ни один листок не был оторван.
Федор снял его.
На титульном листе ручкой было написано:
«Не отрывать, пока не женюсь».
– Да уж. Отличная мотивация, Подольский. Только ради этого и стоит искать жену.
Федор вернул календарь на место, наклонился и заглянул под крышку кастрюли. Засохшие, покрывшиеся густой синей плесенью пельмени посмотрели на него в ответ.
Проигрыватель безмолвно крутил пластинку.
«Не то. Слишком все… примитивно», – рассуждал он, рассматривая пушистую грибницу на стенках кастрюли.
Федор вернул на место крышку и дотронулся до горелки, убедился, что та еще теплая. Стараясь не касаться промасленных занавесок, он выглянул в окно.
«Не то. Слишком все… складно получается».
Во дворе толпились полицейские. Подозреваемого, который чуть не плакал, силой усаживали в автомобиль.
– Нет. Не то…
«Ну не мог человек, совершивший столь изощренные убийства, так бездарно попасться».
– Не верю.
«Подольский. Не мог этот недотепа».
– Или мог? Притворялся? Убедительно сыграл перед нами роль недотепы и сидит посмеивается?
Федор прошел в комнату.
У стены стоял огромный от пола до потолка стеллаж, битком набитый грампластинками. Федор посмотрел на незастеленную кровать с когда-то белой, а теперь серой, усыпанной крошками простыней, и пододеяльник в пятнах.
«Нет. Не мог он».
Федор другим представлял себе убийцу – педантичным интеллектуалом, расчетливым и не оставляющим следов, у которого каждая деталь на нужном месте. А тут…
Он открыл и проверил шкаф.
С полок свисали скомканные майки, края синей спецодежды с заношенными засаленными манжетами и въевшимися пятнами грязи. На вешалке висел единственный костюм, под старомодным пиджаком которого ждала своего часа ненадеванная белая рубашка и завернутые в марлевую ткань брюки с наглаженными до бритвенной остроты стрелками. На полу шкафа, рядом с коробкой с новыми туфлями, валялась жилетка, видимо, мужчина не собирался ее носить. На спинке стула возле шкафа висели галстуки.
«Подольский явно готовился».
– Отказ женщины послужил мотивом?
Федор сфотографировал вещи. Заглянул под кровать, ничего, кроме сантиметрового слоя пыли, там не нашел, решил вернуться на кухню и проверить холодильник. Он прошел через коридор, нарушая тишину звуками нехотя отлипающих от пола носков, и остановился в дверях.
– А это зачем? – спросил Федор, разглядывая закрепленный на стене плакат.
«Подольский явно сам рисовал это», – рассуждал Федор, отмечая то, с какой точностью выведены линии узора под надписью «С днем рожденья меня».
Федор прошел на кухню, подошел к столу, наклонился и еще раз внимательно рассмотрел остывший гвоздь. Развернулся, нажал на кнопку проигрывателя. Игла плавно опустилась, «Битлз» снова запели свою песню: Help! I need somebody…
Холодильник был пуст.
Глава 3
В дверь постучали.
– Рами, открой! Окей? Это я, – крикнул Роберт и продолжил стучать. – Пожалуйста, Рами, слышишь? Нам с тобой нужно поговорить.
– Ого. Какими судьбами? – сказала Рамуте, повернула ручку замка и отступила в сторону, пропуская Роберта. – Если что, там сбоку есть звонок.
– Привет еще раз.
– Зачем пришел?
– Вот был неподалеку, решил заехать.
– Серьезно?
– Ну да.
– Ладно. Приехал и приехал. Проходи. Только я не знаю, о чем нам говорить.
– Так, Рами. Не горячись. Даже не начинай. Окей?
– Я не горячусь. Окей?
Она вернулась в комнату, достала второй стакан, налила в него виски и предложила Роберту.
– Спасибо, но откажусь. Я за рулем.
Рамуте пожала плечами, перелила содержимое в свой стакан и села в кресло.
– По поводу увольнения… Это ж я несерьезно, ты же знаешь. Рами, ты мне нужна. А по телефону я… Ну пойми меня правильно, тяжелый день, нервы, со всех сторон навалилось и все такое. Окей? Раскричался зачем-то на тебя. Не бери в голову. Окей?
– Окей.
– А это что? – он показал на рюкзак.
– Собираю вещи.
– Куда-то собралась?
Роберт заглянул в небольшой рюкзак, в котором скомканно лежало несколько маек, дезодорант и журнал с кроссвордами.
– Да.
На мгновение Роберт замолчал, задумался и тут же продолжил:
– О! Уезжаешь значит? Отлично!
– Даже так? – она удивилась.
Рамуте думала, что Роберт начнет уговаривать ее остаться. Попросит подумать, не спешить. Начнет извиняться. Скажет, что от наличия профайлера у следователя зависит его престиж.
– Конечно! Я серьезно, это же просто супер! Окей!
Рамуте промолчала, и он продолжил:
– Молодец. Правильно, что ты решила попутешествовать. Да ты просто читаешь мои мысли. Тогда, получается, я как раз за этим и приехал.
– М?
Она не поверила ни единому его слову. Наверняка Роберт на ходу сочиняет. Придумывает, как обернуть ситуацию в свою пользу. Рамуте наклонила голову набок, мол, ну давай импровизируй. Послушаю, как ты выкрутишься.
– Рами, я сам хотел тебе предложить… а теперь даже настаиваю на твоем отпуске.
«Ага, приехал он, значит, отпуск предложить. Угу-угу. Как бы не так», – подумала Рамуте.
– Роберт, речь не про отпуск. Я лечу…
– Тише. Больше ни слова, – он сел в соседнее кресло и посмотрел ей в глаза. – Рамуте, поверь, я все понимаю. Ты устала. На тебя столько всего свалилось за последнее время.
Он надел свою любимую дружелюбную «маску» понимания и сочувствия.
– Ты, главное, сейчас не спорь. Окей? Поезжай отдохни. Поваляйся там, не знаю, на пляже. Тс! Тише-тише, говорю. Помолчи. Отпускные, естественно за счет организации.
– И?
– Что и? И перелет тоже.
– Я не о том…
– Окей. Тс! И, значит… И когда вернешься, мы продолжим вместе ловить маньяков.
Рамуте промолчала.
– Ну? Что скажешь?
Она не ответила.
– Мир? Окей?
Она отпила из стакана и посмотрела в окно.
– Рами, соглашайся.
– А с чего это ты такой добренький?
– Рами, мы с тобой через многое прошли, чтобы вот так, на ровном месте, из-за усталости… Кхм… Распрощаться.
Рамуте задумалась: через что это они вместе прошли? Пару раз через постель, примерно столько же через совместные пьянки, а еще через постоянные упреки и ругань.
– Роберт, скажи прямо. Зачем? Что, блин, происходит? Что тебе от меня надо?
– Так. Окей. Теперь я не понимаю. Я же уже ответил.
Он стал говорить тише, словно боялся, что его кто-то посторонний услышит, словно боялся спугнуть хрупкую бабочку, присевшую к нему на палец.
– Рами, мне нужен профайлер, – он подчеркнул слово нужен. – Нормальный, выспавшийся, доучившийся профайлер. А не этот злобный и уставший монстрик.
– Но.
– Не спорь. Говорю как есть. Ты когда в последний раз в зеркало смотрелась?
