Хватит. Собираю волю в кулак и вылезаю из постели.

Сегодня второе сентября, первый официальный день занятий после вчерашнего празднично-организационного. И он, кстати, не задался с самого утра. Утренний кофе убежал на плиту, пока я искала новую пару колготок, потому что первую постигла незавидная участь оказаться в мусорном ведре через 5 минут после вскрытия упаковки. Еще выяснилось, что в коробочке не осталось новой пары линз, а выходить на улицу в очках я очень не люблю, но другого выбора нет.

Никогда не имела модельную фигуру, у меня пышная грудь и круглые бёдра, спасибо, что между ними есть талия. Стою и рассматриваю себя в зеркале. Волосы собраны в пучок, белая блузка с небольшими рукавчиками и поясом на талии, темная юбка-карандаш, туфли-лодочки и небольшой кожаный браслетик из разных оттенков бежевого. Он не подходит к образу, а снять не поднимается рука.

Павел

Учебный день второго сентября начинается для меня с лекции, после неё стоит практическое занятие с Евой. Своих одногруппников я бегло осмотрел вчера во время официального собрания, но сегодня на лекции весь поток. Занимаю место на одном из уходящих кверху рядов.

— Привет, — раздается слева. — Сяду рядом?

Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с блондинкой в откровенном платье. Вспоминаю, что видел её вчера на собрании группы.

— Привет, садись, если хочешь.

Сам отодвигаюсь чуть дальше.

— Я Лина, помнишь? А ты Паша, да? — не унимается девушка.

Не старайся, мне блондинки не нравятся.

— Да, — отвечаю из вежливости.

Пытаюсь вникнуть в лекцию и что-нибудь законспектировать, но сосредоточиться получается плохо, не терпится поскорее увидеть Еву спустя 3 года, от чего не сидится на месте и немного подрагивают руки.

После лекции захожу в небольшую аудиторию и сажусь за второй ряд, чтобы сразу в глаза не бросаться (сюрприз, Ева!), но и не потеряться из вида. С последней встречи с Евой я вырос еще на пару сантиметров, планирую её еще раз этим удивить. Немного подкачался в армии, а за почти год после неё волосы успели отрасти до привычной мне длины.

Лина снова садится рядом со мной. Ловлю на себе взгляды еще нескольких одногруппниц. Их внимание мне понятно, я реально старше их всех и выгляжу взрослее других парней. Но в данной ситуации немного напрягает.

Наконец дверь открывается и заходит Ева, минута в минуту, к слову. Я жадно сканирую её глазами, пока она идёт к своему столу. Выглядит строже, чем я её помню, но мне и это нравится. Кажется, к моментам на репите в моей памяти добавится ещё и этот образ «строгой училки». Глаз не могу отвести, сжимаю кулаки, чтобы держать себя в руках.

— Добрый день, меня зовут Миронова Ева Дмитриевна, и я буду преподавать вам общую теорию права и уголовное право, — говорит и смотрит куда-то поверх наших голов.

А я отмечаю, что не только я пришел удивлять сегодня. На лице у Евы небольшие аккуратные очки в тонкой золотой оправе, и ей безумно идет.

— Теперь познакомимся с вами, — дальше говорит Ева, садится за стол и подвигает к себе журнал.

Начинает зачитывать имена по списку. Моё сердце бешено бьется о рёбра в ожидании того самого момента. Задерживаю дыхание.

— Кравцов… Павел, — имя произносит уже почти шёпотом и поднимает глаза. Я вижу, как кровь отхлынула от её лица, побелели щеки и губы.

— Я, — и выдыхаю.

Смотрим в глаза друг другу несколько мгновений, кажущихся бесконечностью. Калейдоскоп эмоций сменяется на её лице. Удивление, недоверие, шок, волнение, замешательство. В итоге Ева берёт себя в руки и разрывает наш зрительный контакт, опуская глаза к списку. Продолжает читать фамилии дальше, только немного нервно, тоном голоса чуть выше, касается пальцами лица, накручивает небольшие прядки волос на висках. И я не лучше. Сломал две ручки, когда начал записывать за ней материал, потому что очень сильно сжимал их.

Остальную часть занятия Ева показывает нам слайды, частично спрятавшись за ноутбуком, а я пытаюсь хоть часть слов понять, что она произносит, вместо того, чтобы просто слушать её голос и наслаждаться этим.

В конце занятия рекомендует выучить все, что законспектировали сегодня, а также прочесть дополнительный материал, и отпускает нас. Все быстро собирают вещи и разбегаются, после этой пары у нас небольшой перерыв. Я остаюсь. Пока не уходят все одногруппники, делаю вид, что тоже собираюсь, только очень медленно.

И вот дверь за последним студентом хлопает, мы остаёмся одни. Встаю и иду к её столу. Ева поднимает на меня взгляд. С удивлением и диким удовольствием отмечаю, что на руке её надет браслет, что я мастерил и дарил когда-то.

— Привет. Ева. Я тебя нашел, — говорю.

Она напрягается всем телом, садясь прямо, как струна.

— Кравцов, в стенах этого университета вам стоит обращаться к преподавателю по имени-отчеству, — и таким холодом веет от этой фразы, что замёрз бы, если бы не чёртово сердце внутри, которое раскалённую лаву качает.

Наклоняюсь и упираюсь руками в стол, прямо напротив её лица.

— Я Вас люблю, Ева Дмитриевна, — говорю с вызовом. Мне стыдиться нечего. А тебе?

Зрачки Евы расширяются так, что почти не видно радужки, хлопает ресницами пару раз, а затем вскакивает и быстрым шагом покидает аудиторию.

Так, ну это мы уже проходили.

Только больше спрятаться у тебя не выйдет, Ева.

Ева

Какая-то мутная пелена спала с глаз, и я обнаружила себя открывающей дверь какого-то кабинета. До этого момента я себя не контролировала, ноги сами несли. Дверь распахивается, я оказываюсь в комнате с огромным количеством мягких ковров, кучей уютных кресел, а за столом сидит Аня. Спасибо тебе, моё тело, что в этом забытьи ты привело меня в одно из немногих мест, где я бы хотела оказаться. В кабинет студенческого психолога и, по совместительству, моей подруги Ани. Хоть познакомились мы не так давно, когда я пришла на эту работу, ощущение взаимного доверия возникло быстро, и вот уже три года продолжается наша дружба. Аня немного младше меня, ей двадцать семь, обладательница озорного блеска зелёных глаз, модного каре и почти идеальной фигуры. «Верхние девяносто чуть подвели», как любит говорить она сама.

Молча падаю в кресло. Руки на коленях немного подрагивают.

— Что случилось, Ева? — Аня вскакивает из-за стола и идет ко мне. — На тебе лица нет!

А я по-прежнему не могу выдавить из себя ни слова.

— Я сейчас заварю тебе чай успокаивающий, — говорит подруга и через пару минут вручает мне чашку ароматного напитка.

Делаю глоток, зубы стучат о бортик, а сама чашка о блюдце. Ставлю от греха подальше на кофейный столик. Не хватало еще разбить эту потрясающую сервизную чашку из тонкого фарфора потому, что у меня внезапно разыгрался Паркинсон.

— Ева, тебя уволили? — продолжает расспрашивать Аня.

Мотаю головой.

— Бывший муж объявился?

Я расширяю глаза в удивлении и отрицательно мотаю снова.

— Что же тогда? — присаживается, чтобы быть вровень моему лицу, и мягко накрывает мои руки своими.

— Паша, — наконец разлепляю губы.

Без лишних подробностей, но Аня в курсе всей нашей истории, и от чего я бежала из родного городка, сверкая пятками.

— Здесь? — уточняет удивленно.

— Мой студент, — выдавливаю и снова тянусь за чашкой. Желание успокоиться все же начинает преобладать над страхом разбить посуду.

— Твою мать, — заключает дипломированный специалист и садится на кресло рядом со мной. — Кто ты и почему твоя жизнь становится похожа на сюжет любовного романа?

Пытаюсь улыбнуться в знак признательности. Я благодарна, что в ситуациях со мной на первое место выходит моя подруга, а потом уже психолог.

— Анютка, что ты, какой роман. Увидела его сегодня, сидит в рубашке в клетку с волосами своими кудрявыми, весь такой молодой, взгляд целеустремленный, и девушки рядом с ним сидят тоже молодые и красивые. А напротив них я сижу. И правда по другую сторону нахожусь.

— Не клади себя раньше времени в гроб, Ева. Ты у нас тоже молодая, симпатичная и счастья заслуживаешь не меньше всех других.