– Это я вам сейчас попробую сказать, – оживился Руслан. – Есть идея, – он быстро застучал по клавиатуре, попутно комментируя: – Вовремя вы. У нас перед учительской коридор с камер просматривается.

– Да-да, и тут ты прав был, – опять вздохнул Валентин Иванович. – Мы когда договор на установку камер заключали, всё сэкономить пытались, но Руслан настоял.

– Ага. Там видео не у нас лежит, а на сервере конторы, которая всё обслуживает. Я так думаю тот, кто стащил пароль, сразу им и воспользовался. Он же не знает, что пароль бессрочный? За этот день записи ещё хранятся. Сейчас пробегусь по камерам за тот день… Нашёл! Глядите.

Руслан вывел на монитор картинку. Качество было далеко от идеального, вдобавок камера смотрела на лицо человека под углом. Можно было понять, что это девушка-старшеклассница, белокурая, высокая – и всё. На записи она сначала постучала, убедилась: никого. Открыла дверь учительской ключом. Занесла классный журнал, и вышла, закрыв дверь ключом обратно. Пальцы Руслана запорхали по клавиатуре, последовательно отображая записи с остальных камер. Внутри здания техника следила лишь за раздевалкой и лестницами, поэтому не получалось точно узнать, в какую аудиторию девушка направилась. Только этаж. Зато в раздевалке Руслан отметил время, когда девушка покинула школу, и место, где висела её куртка. Отмотав по времени назад, получилось узнать, во сколько она пришла и с кем при этом разговаривала. И хотя лицо на камеру ни разу чётко не попалось, директор и Руслан понимающе переглянулись. Валентин Иванович взял карандаш и постучал тупым концом по столешнице, затем нехорошо прищурился.

– Я сейчас проверю, какие помещения у нас на втором этаже в тот час были заняты, но, к сожалению, можно уже не сомневаться, что неведомый злоумышленник из класса вот этого молодого человека. Антон, иди-ка на уроки. Миша, у тебя время есть?

– Да.

– Тогда задержись ещё на полчасика, надо бы эту проблему решить сразу и до конца.

Выйдя из кабинета, Антон не удержался и оставил подслушивающее плетение. Отец наверняка заметил, но раз не развеял, то по видимому считал, что или сыну полезно тоже узнать, или ему было всё равно. До конца урока ещё оставалось время, идти на английский Антон смысла уже не видел. Так что сел на подоконник и приготовился слушать.

– Здравствуйте, Тамара Борисовна, вы на месте? Зайдите ко мне, пожалуйста. Да, немедленно. И журнал вашего класса захватите.

Дальше Антон услышал вежливый стук в дверь.

– Валентин Иванович, что-то случилось?

– Проходите. И для начала посмотрите. Руслан, покажи. Что скажете? Как это могло случиться, что до вот этого дня оценки были одни, а потом другие? Кстати, смотрю в бумажном журнале плохие оценки тоже появились. Но при этом они не совпадают с электронной версией. Я так понимаю, их проставили сначала на бумагу и набегу, а в электронный журнал уже потом и дома вносили по памяти.

– Признаться, я сама это вижу впервые. Какая-то глупая выходка. Дети иногда такое чудят, что уму непостижимо, – попробовала оправдываться Тамара Борисовна. – Доступ к бумажному журналу могут иметь только учителя. Да, конечно иногда учителя посылают кого-то из класса за журналом. Ну и конечно же может быть такое, что журнал на короткое время остаётся без присмотра в классе. Но доступ в электронную систему оценок вообще для посторонних закрыт. Хотите сказать, это кто-то… Но ни один учитель, вы же понимаете, не стал бы это делать?

– Тамара Борисовна, мы взрослые люди. И я понимаю, что даже после всего увиденного вы не хотите выдавать свою ученицу на растерзание? Вы ведь сразу догадались, кто это мог быть. Так вот, только то, что я считаю непедагогичным отчитывать учителей на глазах учеников – единственная причина, почему вместо Антона здесь стоит его отец. Похвально ваше доверие к своим ученикам: вы ведь знали, что в учительской никого, дали этой девушке ключ. Но в итоге ваш проступок привёл к тому, что вашей ученицей совершено серьёзное правонарушение. Пока, слава богу, лишь административное. А если бы это было в конце года? Перед экзаменами и в системе уже хранились бы какие-то данные по ЕГЭ?

– Но Валентин Иванович!.. Но это всего лишь детская шалость. Этот Антон совсем недавно очень сильно оскорбил свою одноклассницу Юлю. К слову, я как раз хотела поговорить на эту тему с его отцом. Антон заодно откровенно пристаёт и всячески мешает учиться другому своему однокласснику, Денису. А между прочим, эти двое не только дети очень ответственные, они очень помогают в работе с классом…

– Тамара Борисовна, вы, кажется, меня не поняли. Я делаю вам выговор за то, что вы пустили происходящее в классе на самотёк. Привлекайте школьного психолога, но чтобы не повторилось. Сегодня – давайте будем честными – мы чудом удержались в шаге от уголовно наказуемого деяния. Хорошо эта Юля оказалась одержима местью, мы вовремя ситуацию взяли под контроль, до того как девочка наделала уже серьёзных дел. В следующий раз нам так может…

В этот момент прозвенел звонок, да и ничего интересного, судя по всему, больше не намечалась. Без сожаления Антон разорвал связь со шпионским плетением и пошёл на урок.

В класс он зашёл одним из последних, и тут его сразу встретила целая куча неприятных сюрпризов. Во-первых, обнаружился Денис, до безобразия весёлый и свежий. Дальше кто-то намазал мелом спинку стула, вдобавок стул оказался прибитым к полу. В этот момент подошла Полина, заметила грязный стул. Антон поймал её растерянный взгляд. Что-то предпринимать не было времени, сейчас войдёт учительница. Не зря класс замер в ожидании, готовый рассмеяться: первый шаг травли всегда выставить жертву в глупом и позорном виде. Антон внешне оставался абсолютно спокоен, хотя внутри кипел от ярости. Рановато Денис решил, что теперь игровое поле за ним, и можно действовать по привычным лекалам.

Словно ничего не произошло, Антон с невозмутимым видом не стал отдирать стул, а пододвинул парту. Демонстративно проявил вежливость по отношению к Полине, помог ей разложить учебники и тетради, а также сесть. Занял своё место рядом… Класс насторожённо замер: в действиях жертвы не было вымученной наигранности, Антон искренне вёл себя как обычно. Словно всё происходящее – так и должно быть и по его воле.

Но вот прозвенел звонок с урока, учительница вышла… Стремительным, плавным и хищным движением Антон оказался рядом с Тарасом. И тут же без замаха ударил его в живот. Несильно, больше обозначил удар – Тарас вздрогнул и скорчился от испуга, от воспоминания, когда несколько дней назад валялся на полу, на глазах у класса поскуливая от боли. Антон ухватил Тараса за ворот рубашки и потянул к себе.

– Разул уши, повторять дважды не буду. Я пошёл чистить пиджак. Тебя назначаю следить. Хоть одна собака на эту тему и в мой адрес вякнет, я узнаю – а я обязательно узнаю – так вот, огребёшь ты. Усёк? Не здесь поймаю, так возле дома встречу и отметелю, кровью харкать будешь. Понял? Тогда исполнять.

На пороге Антон поймал полный ненависти взгляд Дениса: от хорошего настроения у парня не осталось и следа. Но всё же сумел удержаться от того, чтобы показать язык. Ну да, отныне Тарас из подручных выпал окончательно, признав лидерство Антона. Неожиданно. Но кто же мог знать, что такой здоровяк окажется настолько трусливой тряпкой? И что ему хватит одного обещания расправы?

В туалете было пусто, и Антон решил немного смошенничать. Всё равно в школе никого из ведающих нет, никто не заметит. Не стал, как сделал бы обычный человек, аккуратно влажной ладонью стряхивать мел с пиджака, а засунул испачканную одежду целиком под кран. Дальше отжал и через тонкую сторону прикоснулся к влаге, заставив её «поверить» в то что вокруг жарко, сухо и низкое давление. Пиджак сразу же начал парить, и через минуту его можно было надевать. Антона непроизвольно передёрнуло: пиджак выглядел как из стирки, мятые складки разгладились, зато ткань стала ледяной, будто сушилась на морозе.

– Позёр и пижон, – прокомментировал Коготь. – Мог и просто почиститься. Перед кем красоваться собрался?