– Ты что!.. – тут женщина заметила, что положенного отсвета дара она в дочери не видит. – Ты с ума сошла! Дура. Ты что, всё отдала ему? Этому обманщику? Да он связался с тобой, чтобы выманить твой дар и теперь тебя бросил, ты понимаешь? Идиотка!

– Конец твоим великим планам, мамочка? И не обманщик, а мой муж и отец моей дочери. Дар я ему отдала сама и по своей воле.

– Забудь его. Я сказала, забудь. Буду надеяться, что там, в небесах, к нам окажутся милостивы, у моей внучки от бесталанной теперь дочери дар всё-таки проснётся. И случиться это при моей жизни. И я успею передать ей знания. Потому что одарённой правнучки я уже не дождусь. А сейчас отдай мне то, что этот обманщик сунул тебе. И даже не смей со мной спорить. Ты у нас теперь не ведающая, потому спорить со мной права у тебя больше нет.

Ольга молча сунула медальон в подставленную ладонь. Мать сжала пальцы, и металл рассыпался трухой.

Вадим наблюдал всё от начала и до конца: на самом деле он отошёл едва ли на полсотни метров. Ольга его видеть не могла, отдав способности. Её матери заметить укрытого куполом рассеянности стража тем более не по силам. Всё прошло именно так, как должно… Хотя подарок в виде дополнительной силы от невесты и оказался неожиданной удачей. Теперь, став для остальных ведающих человеком без дара, Ольга «исчезнет». Ни Князю, ни ведунам и ведьмам очередная «простушка» будет неинтересна. Тем более рядом её мать, которая хоть и зла, но родную кровь в обиду не даст. Его любимая и дочь уцелеют при самом худшем варианте развития событий. Да и у него теперь шансов победить стало больше.

– Жалеешь? – голос пока невидимого фамильяра рыкнул почти над ухом.

– О чём?

– О том, что не смог ей соврать. Ты не вернёшься.

Фамильяр проявился целиком, причём в главном своём облике хрустального льва ростом по плечу человеку. Обычные люди его не видели, просто по какой-то непонятной для себя причине обходили пустой пятачок и костлявого небритого мужика стороной. Но и этим по нынешним лихим годам никого не удивишь. Народ давно научился издали чувствовать отморозков, к которым на улице лучше не приближаться.

– Боишься?

– Мне? Бояться? – лев рыкнул басом, уходящим куда-то в суб-октаву. – Я в самом худшем случае уйду в изначальный свет, да и то ненадолго. Я же видел, куда ты позаботился спрятать настоящий талисман. Ты уверен, что дочь его получит именно в наследство, а не из твоих рук. А как ты эту жадную мадам обошёл… Любо дорого смотреть.

– Она не жадная. Она просто лишнего битая жизнью по молодости. И вынесла для себя, что всё решается исключительно грубой силой. Потому и хотела внучку с сильным даром.

– И мы возвращаемся к нашему сегодня. Это по меркам шайла Князь слаб. Тебя всё равно не хватит драться против него в одиночку на обоих планах бытия. А позвать своего побратима или ещё кого-то из стражей ты не успеваешь, – фамильяр осёкся, поняв, что, упомянув побратима, он ляпнул не то. Ибо предупредить названого брата Вадим не мог. Любой намёк, что в город заглянул хранитель равновесия, причём с правом вмешаться – а после беременности Ольги, и когда он признал её женой, Вадим получил право на вмешательство как абориген, уже без всяких разрешений от Круга… Князь начнёт ритуал немедленно, пусть и не всё ещё готово. Теперь Вадим, получается, для друзей просто исчезнет. Его будут искать и не найдут. – Так зачем тебе те олухи? Надеешься, что они его измотают? Зря. Два десятка лбов с автоматами, конечно, доставят ему неприятностей, но не настолько много. И наоборот насторожат. Глупо нападать сразу после этого.

– Я надеюсь, Князь рассуждает также. Саид молод и горяч. Он считает, что, как в девяносто третьем, любую проблему можно решить, покрошив конкурента. Или слишком уж борзого бизнесмена. И он очень хочет доказать брату, что с его голосом тоже пора считаться. Я устроил, что обычную охрану они обойдут, но выглядеть это будет исключительно как заслуга киллеров Саида: старший у них и впрямь тот ещё матёрый волчара. Князь сотрёт Саида в порошок вместе с засадой. А дальше ударю я. Ударю только в тонком плане. В физическом плане он победит, но в итоге надолго, на годы, лишится силы вообще. А Мансур прощать не умеет. И убийцу брата достанет хоть из-под земли.

– Со щитом – или на щите! – фамильяр уважительно склонил голову. – Ты прав. Мы победим, – и уже шёпотом, чтобы слова потонули в гуле вокзала, добавил: – И клянусь. Твоя дочь узнает правду.

– Полина! Полинка! Где тебя носит! – бабушкин голос разнёсся по всему участку, проникая в самые укромные уголки, и, кажется, долетел аж до речки. Уже намного тише бабушка добавила: – Опять читала до полуночи? А грядки кто поливать будет?

Если бабушка переставала кричать и ругаться – это было серьёзно. К огороду она относилась трепетно, засаживая каждый пятачок земли. Умом, особенно наслушавшись и начитавшись про девяностые годы, Полина её даже понимала. А вот душа протестовала каждое утро. Деревня давно уже оставалась такой исключительно по названию: кто-то в здешних домах жил круглый год как в загородном коттедже, другие купили себе участок для летней дачи. И если не считать нескольких коренных доживавших век пенсионерок, полноценный огород был только у Полининой бабушки. На все двадцать соток. И все эти посадки регулярно требовали бесплатной рабочей силы: минимум месяц из каждых летних школьных каникул Полина проводила здесь, согнувшись над грядками. С утра до вечера копошишься в огороде, будто червяк земляной. Морковку, репу, капусту и ещё прорву непонятных трав сажай, сорняки выпалывай, землю лопатой вороши. Дела на огороде не заканчивались никогда. Особенно в жару, когда к прополке каждое утро внучке добавлялась обязанность поливать всё это богатство.

Зачем вкалывать над травками и овощами, которые проще и дешевле купить в магазине, Полина не понимала. Но спорить с бабушкой, особенно на тему огорода – себе дороже, проверено. И не объяснишь, насколько глупо для городского жителя «кормиться с земли» выглядит в двадцать первом веке. Разве что чай, который они заваривали, щедро добавляя свои сборы к магазинному чёрному, радовал, особенно зимой. Да и солёные огурцы у бабушки выходили лучше покупных. Но им на троих такие запасы точно не нужны. К слову, куда девался избыток засушенного «сена» с грядок, для Полины всегда оставалось загадкой. По крайней мере, ни пока работала в поликлинике, ни сейчас, оставаясь консультантом что в городской, что в паре частных больниц, своим пациентам бабушка из огородных запасов никогда и ничего вроде бы не продавала.

– Полина! Я всё, поняла. Спишь. Так вот, засоня. Как там у вас модно говорить? Если через десять минут я тебя не увижу на положенном месте, к тебе будут применены эти самые, санкции.

Забавное словечко из телевизора в устах бабушки выглядело смешно. Всё остальное смеха не вызывало – стоит не успеть выполнить приказ в назначенный срок, не раздумывая запрёт внучку на весь день дома. Как и выдерет ремнём, если всё-таки удерёшь на речку без спроса. Возраст возрастом, а хватка у семейного матриарха до сих пор оставалась железной, не вырвешься. И рука была тяжёлой. Как и устоявшиеся взгляды на методы воспитания ребёнка.

С трудом оторвав голову от подушки, дальше Полина неслась как угорелая. Натянуть шорты и майку, на бегу перехватить бутерброд, ноги в тапки – и быстрее хватать шланг.

– Панамку надень, чтобы солнечный удар не схлопотать, – в спину догнали слова бабушки.

Девушка, не останавливаясь, подхватила панаму, одновременно пытаясь засунуть ноги в сланцы. Уже заняв «боевое место» со шлангом, посмотрела на часы. Запущенный таймер показал «10:38». Полина облегчённо выдохнула: формально она в отведённое время уложилась. Теперь оставалось ходить взад и вперёд со шлангом, тщательно уводняя каждый пятачок огороженной территории. Заодно можно было рассуждать и убеждать себя в пользе физической активности, свежего воздуха и прочих достоинств деревенской жизни, но получалось слабо. Ладно бы попутно с агрофитнесом любоваться видами речки, леса или цветов каких… В огороде «радовали» сплошные оттенки зелёного, и не имелось ни одной клумбы, а двухметровый забор без единой щёлочки по периметру сиял свежей фиолетовой краской. На «глухую оборону» бабушка разорилась пару лет назад. На следующий же день, после того как пробегавшее мимо стадо коз перебралось сквозь и через старую низенькую загородочку из дощечек. И прежде чем разъярённая бабушка выскочила с метлой на крыльцо, козы успели сожрать чуть ли не треть огорода.