— С учетом полученной Елизаветой травмы, и проведенного времени в коматозном состоянии, я не могу исключать частичную амнезию и провалы в памяти. Человеческий мозг всё еще плохо изучен в этом плане и непредсказуем в период реабилитации, а потому я не дам вам гарантий, что ее воспоминания быстро восстановятся. Если восстановятся вовсе! — холодно ответил доктор, недовольный тоном полицейских и обстановкой, в которой ему приходится отвечать на вопросы.

— Вы же понимаете всю серьезность ситуации и ответственность, которую несете перед законом. Сокрытие данных может иметь определенные последствия для вас. — Перешли к угрозам следователи.

— Да, я в курсе ответственности, и не скрываю от полиции истинное положение дел. Вы можете взять все материалы обследования Савиной и проконсультироваться с другими специалистами в этой области. Они вам дадут тот же ответ, что и я. Никаких гарантий с возвращением памяти пациентки.

— Обязательно перепроверим. Подготовьте копии, — хмуро ответил старший следователь, захлопывая папку с документами.

— Я так понимаю, на этом у вас все? — строго спросил врач. — Меня ждут пациенты. А копии вам завезут через пару часов. — Доктор не на шутку рассердился из-за подозрений полиции и, не прощаясь, покинул «дружелюбную» компанию доблестных сотрудников.

Элизабет отпустила край одеяла, что все это время нервно сжимала в руках. Она боялась пропустить хоть слово, и теперь смогла расслабиться, обдумывая свое дальнейшее поведение.

«Раз мне не поверили, будут приходить еще. И наверняка, всё с теми же вопросами. Нужно придерживаться той же стратегии и упирать на проблемы с памятью», — так размышляла Элизабет, когда услышала нарастающий шум в коридоре. Это приближалась ее «мать», явно отчитывая кого-то и ругаясь.

Забежала женщина в палату вся красная, злая, размаивая руками.

— Лиза! А ты о чем думала?? Я же предупреждала, чтобы без нас с отцом ты не общалась с полицией! Какие коварные! Выбрали момент, кода нас не было рядом, и устроили допрос! Ну ничего, я тут всем устрою веселую жизнь! И врач куда смотрел?? Ни на секунду нельзя отлучиться, что бы что-нибудь не произошло, — она выговорилась, и устало плюхнулась в кресло, обтираясь платком. — Прости, Лизок, что накинулась на тебя. Просто зла не хватает, с этими сотрудниками, журналюгами, адвокатами Пантелеевых. Все лезут со своими вопросами, советами, комментариями. Я так устала от этого! Скорее бы забрать тебя домой! Там им сложнее будет прорваться к тебе, да и я всегда буду рядом. — Мать пересела на край кровати, поближе к дочери.

— Спасибо в… тебе, — вовремя спохватилась Элизабет, пожимая протянутую руку. Леди испытывала искреннее чувство благодарности к этой женщине, что так рьяно ее оберегала ото всего и заботилась.

— Доченька, лишь бы ты была в порядке, а остальное переживем! Скоро Катюшка к тебе придет. Поболтаете, посекретничаете как раньше. Наверное, тоже соскучилась по подружке? — мама ласково погладила дочку по плечу, надеясь, что хоть с подругой Лиза разговорится и снова станет собой. А то в последнее время поведение дочери сильно беспокоило родителей. И ладно, если бы просто отмалчивалась, а то смотрит волком на всех. От родительских объятий шарахается, ни с кем видеться не хочет. Всё это не походило на поведение их прежней общительной Лизы.

Элизабет согласно кивнула, понимая, что не получится вечно ото всех прятаться, так как это вызовет еще большие подозрения. Вот только она и понятия не имела, о чем будет говорить с лучшей подругой Елизаветы.

— Доченька, я тебе тут йогуртов принесла, доктор разрешил, — мать выгрузила на тумбочку из сумки продукты. — И еще книжку, вам в школе задавали почитать. И с пользой для дела, и тебе не так скучно будет! — она положила на поднос перед Элизабет книжку. Леди взяла в руки издание.

— «Тихий Дон», Михаил Шолохов, том первый, — прочитала вслух Элизабет, с интересом поглядывая на книжку. — Я обязательно прочту, спасибо. — Ответила она матери, впервые сказав вслух при ком-то столько слов. Ее новый голос всё еще немного пугал леди, заставляя прислушиваться к себе.

— Не за что, — тихо промолвила женщина, как-то странно поглядывая на Элизабет. — В общем, я пойду, надо еще отца с работы встретить, накормить. Ты звони, пожалуйста, если вдруг что-то понадобится. Да и вообще, звони без повода. Я буду рада тебя слышать. — Мать комкано попрощалась с Элизабет, тайком смахивая набежавшие слезы.

В этот же день, дома у Савиных.

— Саша, — тяжело вздохнув, завела разговор Оксана, подкладывая мужу еще одну котлету, — что-то меня наша Лизка начинает всерьез беспокоить. Сегодня принесла ей книжку, «Тихий Дон», так она не вспомнила, что уже читала ее. И смотрит порой так, будто и меня саму впервые видит. Изучающе так, насторожено.

— Да, я тоже заметил. Особенно в первый день, когда только в себя пришла. Сначала подумал, что это последствия комы, ну знаешь, бывают проблемы с эмоциями, лицевыми нервами. Ну и амнезию тоже исключать нельзя. Но потом вроде признала нас, но при этом все равно держится обособленно, дерганая какая-то. И каждое слово взвешивает, прежде чем ответить, — он покрути в руках вилку, обдумывая что-то. — А вдруг она и правда вообще ничего не помнит. Ни того, что мы ее родители, ни друзей, никого. Я имею в виду полную амнезию. Это бы объяснило ее странное поведение.

— Та нуу, если бы это и вправду было так, с чего бы тогда она это скрывала, подыгрывала нам? — стараясь скрыть свое волнение, ответила Оксана. Ей и самой не раз приходили такие мысли в голову, только она гнала их прочь.

— Не знаю, — задумчиво ответил Саша. — Может, боится признаться?

— Но ведь врач сказал, что с ней все в порядке! И тесты, и анализы в норме! — Зарождающая паника вырвалась наружу и Оксана перешла на крик.

— Тише, Оксана, ну что ты! — муж положил свою руку ей на плечо, пытаясь успокоить. — Не надо паниковать! Мы еще раз поговорим с врачом, расскажем о своих подозрениях. Пусть проведет еще одно обследование. Пускай психолога пригласят, может проблема в посттравматическом стрессе?

Оксана встала, не в силах сидеть на одном месте, и стала разливать чай по чашкам, чтобы чем-то занять руки.

— Да, давай поговорим с врачом, а то я не могу на нее такую смотреть. — Она сначала тихонько всхлипнула, а потом разрыдалась в голос, пряча лицо в кухонном полотенце, что держала в руках.

— Тшшш, милая, успокойся! — Саша вскочил со стула, притягивая плачущую жену к груди. — Мы со всем справимся! Помнишь, как мы ждали ее пробуждения? Боялись, что потеряли свою девочку навсегда?

— Угу, — промычала жена ему в плечо, постепенно успокаиваясь.

— Так вот, осталось потерпеть совсем немножко и Лизка полностью оклемается! Она ведь жива — а это главное! — Саша успокаивал таким образом и себя, и жену. Надежда — это всё, что у них осталось. Надеяться и верить, что их девочка полностью поправится и вернется домой.

После ухода матери, в больнице.

Элизабет причесала волосы, оглядывая себя в маленькое зеркальце.

«Интересно, а как Лиза обращалась к подруге? Милая моя! Или, быть может, дорогая Кэтрин! Ой нет — Катерина! Точнее, Катюша. Господи, что ж так всё сложно-то??», — вела с собой мысленный разговор леди.

В палату заглянула медсестра, улыбаясь Элизабет.

— Лизонька, к тебе подружка пришла, — сказала она. — Проходите, девушка! — а это уже относилось к вошедшей незнакомке.

Подруга Катя оказалась полной противоположностью Елизаветы. Чуть полновастенькая и смешливая, она располагала к себе с первых секунд. Рыжие густые кудри торчали в сторону, норовя «упасть» на глаза своей хозяйке. Отчего та смешно встряхивала головой, прогоняя непоседливые локоны. Ее глаза горели искренней радостью при виде Лизы, а в руках она сжимала объемный пакет.

— Лизка! — радостно выкрикнула подружка, скидывая все свои котомки у кровати и повисая на остолбеневшей Элизабет. — Божечки мои! Ты еще больше похудела, чем до аварии! Ну ничего, будем тебя откармливать.