— Да, конечно. — Уверено ответила Элизабет. Что для нее одна ночь, после недели проведенной здесь?

— Умница! Я очень рад, дочка, что тебя отпустят домой, и что ты позвонила! Не скучай! Завтра будешь уже дома! — немного наигранно проговорил он. По голосу было слышно, что он тоже волнуется, но старается бодриться.

— Хорошо. — Элизабет не знала, что еще ответить «папе», а потому, просто отключилась. С облегчением отмечая, что у нее всё получилось, и ничего лишнего не сболтнула.

Оглядев стены палаты, Элизабет постаралась запомнить каждую деталь. Не то, чтобы это было так важно для нее, но здесь прошли первые дни ее новой жизни. И эти стены хранили в себе массу новых впечатлений, воспоминаний и даже эмоций.

Прошло так мало время с момента пробуждения в чужом теле, а леди Крамельтон уже привыкла считать его своим, и стала свыкаться с порядками нового времени. Прислушавшись к себе, она отметила, что помолодела и душой. Груз прожитых лет не давил с прежней силой, и сейчас она чувствовала себя лет на пятьдесят, не более

Конечно, ее опыт и мудрость никуда не делись, просто слегка подвинулись, уступая место новым ощущениям. Легкость в теле, юный звонкий голос, отсутствие болей — всё это не могло не сказаться на самовосприятии Элизабет.

Сложно ощущать себя девяностолетней развалиной в молодом и практически здоровом теле. С каждым днем руки и ноги леди всё лучше откликались на различные действия, разгоняя кровь по телу. Тренировки стали доставлять удовольствие, ведь с ними возвращалась чувствительность и способность двигаться.

Элизабет чувствовала в себе силы дышать, бегать, творить. Такое забытое, и такое приятное чувство! А потому, она отчаянно желала как можно скорее покинуть надоевшую палату.

Остаток дня она провела в ожидании следующего, и скорого отъезда из больницы. Современный мир представлялся ей необычным, полным чудес и удивительно красочным. И леди боялась, что разочаруется в нем, когда придет время покинуть палату. Желание и страх — два противоположных чувства охватили Элизабет, заставляя сердце стучать быстрее, а румянец на щеках — пылать ярче.

Когда наступило утро, Элизабет крепко спала, так как полночи не могла сомкнуть глаз, пребывая в ужасающе нервозном состоянии. Медсестры разбудили ее, оповещая о начале нового дня и последних часах в стенах поликлиники. Леди Крамельтон внутренне возмутилась: как же она могла проспать такое важное событие?!

Врач не заставил себя ждать и заглянул к своей юной пациентке в первую очередь.

— Лизонька, доброе утро! Как ваше самочувствие? А настрой? — доктор излучал позитив и бодрость.

— Доброе! Всё отлично! Очень хочется домой, — Элизабет старалась говорить то, что по ее мнению будет уместно. И хотя свой нынешний «дом» она даже в глаза не видела, но всё же стремилась попасть туда.

Доктор остался доволен и ответом леди, и ее внешним видом, а потому дал свое разрешение на домашнее лечение.

— А кстати, Лиза, где твои родители? Пора бы им показаться. Они должны подписать кое-какие бумаги. И уйти своими ножками у тебя пока не получится, — пошутил доктор.

Словно услышав его слова, появились родители. Сначала нарастал шум в коридоре, а затем ввалилась в палату мать, вся взмыленная и немного растрепанная.

— Ой, простите! Кажется, мы проспали сегодня! Будильник не сработал, а мы с мужем впервые за столько ночей нормально выспались. Когда узнали, что наша девочка будет скоро дома, от сердца отлегло, и нас сморил крепкий сон. Как неудобно-то вышло! — охала женщина, извиняясь перед работниками больницы за задержку.

— Успокойтесь, Оксана Петровна! Вы вовремя, — прервал доктор поток извинений. — Мы с вами пройдем в мой кабинет, и вы подпишите согласие об ответственности, которую возлагаете на себя, забирая дочь из больницы. Такова стандартная процедура. И заодно, я расскажу вам, что и когда принимать Лизе, какую нагрузку и питание давать.

Мать согласно покивала и, улыбнувшись дочери, вышла следом за доктором. Вместо нее в палату заглянул отец.

— Доброе утро, малышка! Едем домой! — радостно проговорил он. — У меня тут вещи для тебя, чтобы ты не ехала через весь город в халате и тапочках.

Медсестры забрали у отца пакет с вещами и выпроводили его за дверь.

— Ну что, Лизок, давай, в последний раз поухаживаем за тобой, пока твоя мама занята бумажками.

«Хорошие всё-таки тут работницы!» — отметила про себя Элизабет, позволяя медсестрам переоблачить себя в непривычный наряд. И если верхняя часть одежды выглядела просто, то брюки, которые на нее начали натягивать, вызвали недоумение у женщины. Казалось, она должна была бы привыкнуть к современной одежде, благодаря посетителям и роликам в интернете. Но сейчас, когда ей пришлось самой обрядиться во что-то подобное, леди испытала стыд и дискомфорт.

«Как она покажется родным в таких срамных брюках?? Бедра обтянуты, а штаны едва держаться на них. Еще и в дырках чуть выше колена! Да в такой одежде из дома выходить противопоказано, а уж на глаза мужчинам показываться и вовсе стыдно!»

Элизабет, заливаясь краской, взглянула украдкой на медсестер, но те не выказали никакого беспокойства по поводу ее внешнего вида. Наоборот, похвалили стройную фигуру и длинные ноги.

«До чего же странная мода!», — подумала Элизабет, натягивая поверх нательной сорочки, теплый жакет со странным замком-змейкой. Большой плюс этой вещицы был в том, что она хоть немного прикрывала бедра.

Головного убора Элизабет не предложили, а спрашивать самой было боязно. И леди вспомнила, что мать Лизы всегда приходила с непокрытой головой, а значит, так ходят все современные женщины.

Пока леди Крамельтон терзалась сомнениями по поводу своего внешнего вида, вернулась «мать», и быстро покидала все вещи дочери в сумку.

— Ну, доченька, пора! — торжественно произнесла она, подталкивая кресло-коляску к кровати. Медсестры помогли Элизабет перебраться с постели на кресло, и выкатили в коридор из палаты. За дверью ждал отец, который сразу перехватил инициативу и собственноручно повез дочь.

Если бы леди знала, что ждет ее дальше, ни за что на свете не согласилась пройти через подобную пытку!

Герцогиня Крамельтон не ведала о такой удобной вещи как лифт. Поэтому, когда за ней закрылись двери, и стальная коробка соскользнула вниз, выдержка Элизабет затрещала по швам и она закричала. Кричала так, как должна уметь кричать каждая уважающая себя Леди. Громко, пронзительно, душераздирающе!

Медсестра, что сопровождала их в лифте, едва не лишилась чувств. Родители прижались к стенкам лифта, уставившись не мигая на орущую дочь. В какой-то момент, отец подумал, что неплохо бы и ему самому потерять сознание, потому как выносить этот звук дальше, был не в состоянии.

Мать первой пришла в себя и с силой сжала плечи дочери, пытаясь перекричать ее голос.

— Хватит! Хватит, Лиза! Перестань! — она всеми силами пыталась привести в чувство дочь.

В этот момент двери лифта распахнулись, и отец быстро выкатил коляску. Элизабет перестала кричать, растерянно озираясь.

«Это что вообще было??» — в какой-то момент ей показалось, что она сейчас умрет. От ощущения падения сделалось ватным всё тело, а сердце бешено колотилось, выстукивая безумный ритм в груди. Ладони противно взмокли, и леди украдкой вытирала их о штанины.

— Дочка — это что было? — строго спросил отец. Ему было безумно стыдно за выходку дочери, и даже его извечное терпение и мягкость закончились.

— Я… Я испугалась, — дрожащим голосом пояснила Элизабет. Всё еще с ужасом озираясь на неподвижные дверцы лифта.

— У тебя раньше не было страха перед лифтом, — все еще не веря в реальность происходящего, произнес отец и осуждающе покачал головой. — Что за глупые шутки?

Элизабет молчала, а напряжение и испуг сделали свое дело. Слезы медленно покатились по щекам, тихо капая на сцепленные руки.

— Подождите, — мягко остановила праведный гнев отца медсестра. — Девушка недавно вышла из комы, и возможно, у нее развились новые фобии. Возможны неадекватные реакции на знакомые вещи, силуэты и прочее. На фоне пережитого вполне может сформироваться боязнь закрытого пространства.