Абсолютно спокойная дорога не подкинула им ни мутантов, ни опасных аномалий. Лишь на самом вокзале, когда отряд проходил пути мимо навеки вставших обесцвеченных составов, на них залаял какой-то совершенно нормальный здоровый бобик. Дворняжка повиляла хвостом и скрылась за зданием вокзала. Все, Зона закончилась. Вот так, неожиданно. Даже без происшествий. Настало время прощаться.

Таченко первый тепло обнял Леху, как родного племянника или младшего брата.

– Надо было мне отправить тебя домой пораньше, – нехотя признал он.

– Так бы я поехал один. А тут вон смотри, – кивнул Лисицын на Егозу. Ленка немного смущалась троицы офицеров, то ли потому что бандитка, то ли потому, что они огромные. И красивые! Не настолько, как Леха, конечно, но боже, какая концентрация мужиков!

– И то верно! Начальство никогда не опаздывает.

– Ладно, проводник, проваливай, – по-доброму хлопнул его по плечу Череп.

– Удачи, сержант, – пожал товарищу руку Бунчук, после чего обратился к Таченко, – или мы его разжаловали до рядового?

– Да какая разница, он все равно сюда уже не вернется! – ответил генерал. – Пусть уходит сержантом, звания не жалко.

Попрощались они и с Саней. Все трое, как один, обрадовали мужика тем, что его старый домик на базе будет отдан под склад, которому давно пора расширяться. Словом, поглумились от души и похохотали над выражением лица диггера.

Костик первый пожал руку своему сержанту.

– Я тебя что-то вообще не уважал, но после этой истории конкретно зауважал, – сказал он, пялясь то под ноги, то куда-то в сторону.

– Пф, Костя...

– Твои пиар-выходки были веселыми на самом-то деле, хоть и странными. Не жалею, что из бойцов перешел в ряды офисных крыс.

Лермонтов чуть было не разнылся, когда командир собрался его покинуть, а Ян поблагодарил за работу. Дескать, приятно было иметь с тобой дело, сержант.

Каждый из присутствующих сошелся на том, что это было хорошее приключение. В нем жаль только кота Барсика, и то если рассудить животное погибло без мучений, даже не успев понять, что произошло. Наверное, для столь суровых мест это наилучший исход, на который можно надеяться. В некотором смысле лиманский кот-имитатор оказался счастливчиком.

Девчонки скромно попрощались с долговцами и потрусили за своими мужиками – за отцом и любимым. Второй лишь обернулся с легким уколом совести во взгляде, когда офицеры и рядовые уже уходили обратно в сторону Зоны. Может следовало согласиться проводить их на Янов? Как вот они будут? А если другой проводник окажется ненадежным? Но тут его взяла за руку теплая ладонь Ленки, и все сомнения остались позади.

Периметр они пересекли без приключений. Там же добрались до ближайшего сталкерского поселения, обосновавшегося на более-менее цивильной территории. Здесь было и электричество, и магазины, и кое-какая инфраструктура. Они приоделись в ближайшем секонде, как им велел Серега, от старых вещей избавились. Ну, кроме Сани. Он пожалел свою куртку и любимую футболку – умрет от старания, но выстирает и проносит еще лет десять! Не готов он расставаться с ними. Леха же поступил иначе: просто отнес форму «Долга» бармену местной сталкерской рыгаловки и продал за три копейки, оставив себе на память только шевроны и фотографии лиманского кота Барсика, которые все это время хранил во внутреннем кармане.

Сняв в отделении банка сумму денег на первое время, они занялись тем, о чем мечтали последние годы. Хостел, душ, закупка рыльно-мыльными принадлежностями и прочий скучный быт. В результате на следующий день они даже походили на более-менее приличных людей, разве что немного серых и, кажется, голодных. Пару дней они провели в своеобразном чистилище, приходя к осознанию того, что Зона осталась позади по-настоящему и безвозвратно. Этот этап завершился. Настало время выходить на новый жизненный виток.

Подошвы кроссовок шелестели изумрудным ковром травы. Здесь было так необычно. Ленка подняла голову, пытаясь понять, чудится ей это или нет: небо здесь было немного как будто фиолетовым. Она помнит холодные голубые оттенки неба северного, такого ледяного, прозрачного и кристально чистого. Здесь оно было густым настолько, что казалось, словно его можно выскребать ложкой, как сгущенку. Густым и фиолетовым. Чем угодно была готова поклясться – фиолетовое оно! Острыми пиками торчали вершины невероятно живописных скалистых гор. Компания пересекала перевал по открытому пространству, но совсем скоро зашла в лесок. Там тропа вела прямиком к заветному поселению в долине. Щебетали звонким бисером маленькие птички, кричали наждачным скрипом разноцветные сойки. Подъем в гору замедлил Ленку, и она, тяжело дыша, остановилась перевести дух. Саня убежал вперед на добрых двадцать метров, скрывшись в чаще, Рита шаг в шаг следовала за отцом. Единственный, кто послеживал за неопытной девчонкой с равнин, был Леха, и когда она откровенно выдохлась, он присел на поваленное бревно и пригласил ее жестом присоседиться.

– Что, устала? – спросил он, скидывая рюкзак на землю. Приобнял ее, повалил боком на себя.

В ответ Ленка покивала.

– Ничего, привыкнешь.

– Сколько мы уже прошли?

– Да нам ерунда осталась, – отмахнулся Лисицын.

– Да-а-а... – протянула она, оглядывая кроны деревьев. – На словах оно звучит одним образом, но на практике все совсем иначе выглядит. Эх, Леша, непривычно это мне все! Но интересно. Здесь очень красиво. И я никогда ничего подобного не видела.

– Все бывает в первый раз.

Им было хорошо сидеть вот так вдвоем. Каждый миг был бесценным. Даже разговаривать было не нужно, достаточно просто смотреть и запоминать ощущения.

Они нагнали остановившихся поодаль на привале Риту с Унылым и отправились дальше. Поселок пестрил потрясающими садами. Там тебе были и персики, и сливы, и кизил с яблонями. Цвели шапки самых разных цветов, благоухая на всю улицу. Жужжали шмели. Дорогу путникам перебежало стадо барашков, задорно мекая между собой. Местные жители, все как на подбор носатые кавказцы, выбежали навстречу старым знакомым почти сразу, как заприметили. Они окружили компанию стайкой, здоровались с Саней, сокрушались о его переломе и интересовались где он так долго пропадал. Унылый поначалу что-то нехотя отвечал, но вскоре, как обычно, устал от общения, замолчал, утратив способность соединять звуки в членораздельные слова. Незнакомый язык, на котором общался бывший сталкер с колоритной публикой, смутил Ленку, и она поспешила спрятаться за Леху. Ритка же игриво сцепилась с компанией парней своего возраста, еще молодых, но мужественных и статных. Они шутили, весело толкали друг друга, безобидно подначивали, пока другие девочки скромно стояли в стороне и посмеивались над своей странной соседкой. Она была тут единственной девушкой, расхаживающей с непокрытой головой и в брюках, еще и камуфляжных. Обычаи обычаями, но к этой семье отношение здесь было каким-то особенным.

Какой-то дед в каракулевой папахе подъехал на мятой «шестерке», предлагая подбросить земляков до опушки леса, покуда есть дорога. Леха, взяв на себя роль дипломата, поблагодарил за подмогу. Машинка, поднимая в воздух столпы пыли, погнала вперед. Ленка была до глубины души поражена тому, как бесстрашно несколько мальчишек облепили легковушку снаружи – один сел на багажник, двое зацепились за крышу. Для них эта поездка стала приключением, и они звонко смеялись. Когда дорога закончилась, юные внуки водителя помогли соседям по-братски донести рюкзаки до дома, ведь двое из компании девочки, которым тягать тяжести не положено, а один покалеченный. А в одиночку Леха все не унесет! Гостеприимство, взаимопомощь и доброжелательность оставили неизгладимое впечатление, которое Ленка запомнит на всю оставшуюся жизнь.

Как и дом, о котором ей так много рассказывали: каменные стены, внутри которых стоит еще один дом. Крыша, под которой постелена еще одна крыша. Целая и невредимая! Мозг просто взрывался! Кто же придумал такое удивительное сооружение? Пока она таращилась на заросшую террасу, на засохшие веники трав, что висели на деревянных балках или гвоздиках, вбитых в наличники, на разрисованные стены, разноцветные витражи в окнах и глиняную посуду, простоявшую на сушилке у умывальника последние годы нетронутой, Саня что-то тихо сказал деду в папахе, и тот, сверкнув в растянутой улыбке белоснежными зубами, целыми и здоровыми, отозвал своих мальчишек-помощников. Пусть путешественники сами пока разберутся. Вернулись, блудные сыновья! Видно, что Унылый несмотря на всю свою нелюдимость смог заработать хорошую репутацию.