Ай, сгорел сарай – гори и хата! Надо было действовать, пока Егоза не успела ничего понять. Леха убрал ее кружку в сторону, чтобы не мешалась, и сгреб девку в охапку. Неловкой паузе не суждено было случиться. Он горячо поцеловал бандитку, нагло и жадно, словно пытаясь надышаться перед смертью. Скупая на добрые слова Ленка по наитию ответила и даже в какой-то момент принялась перехватывать инициативу. Гладила по лицу, поросшему светлой щетиной, намотала на кулак воротник долговской куртки. Нет, Лисицын на такое не согласен. Это ОН собрался делать приятно и ни на какие уступки идти не был намерен. Вот только Егоза, которая не привыкла к знакам внимания, просто так тоже не сдавалась, не спешила позволять чужим рукам полностью ею распоряжаться. Как и в первый раз обычный поцелуй плавно превращался в любовную драку. Кто кого? Долговец быстро понял, что эту крепость будет сложно взять. Стоило ему припасть к бледной коже на шее, да вцепиться в талию покрепче, как Ленка растерялась. А когда Леха бескомпромиссно завалил ее на диван, подмяв под себя, и вовсе отпихнула.

– Не здесь же! Ты что, с ума сошел?!

Передавил. Черт. Как же не хотелось ее отпускать! С тяжелым вздохом долговец вынужденно ослабил хватку и вовсе убрал руки. Фрустрация раздирала мужика изнутри. Ему было уже наплевать где и когда. Стыдно признаться когда он в последний раз был с женщиной. И то... Все предыдущие пассии вдруг утратили свое былое очарование в его памяти, стали какими-то вялыми, скучными, нерасторопными. Всего-то стоило сравнить их с Ленкой Егозой. Как будто он никогда их не любил.

Он на самом деле никогда никого не любил. Не испытывал того чувства, про которое ему однажды рассказал Унылый. Тогда Саня говорил об своей жене и расписывал, как это чувствуется, когда крышу рвет. Когда ты просыпаешься с именем любимого человека на уме и засыпаешь с ним же. Когда все свои действия совершаешь с расчетом на двоих. Кажется, теперь он понимал. Ленку не хотелось просто трахнуть да забыть, как всех прежних. Ее хотелось... забрать к себе домой? Да. Часто ли хочется забрать девку домой? Чтобы она всегда была рядом? Лисицын захотел этого впервые. Мало того, он, глядя в ее зеленые глаза, на эту милую родинку у правого века, осознал, что готов на все, что угодно, лишь бы это случилось, и это странное ранее неведомое чувство придавало ему нечеловеческих сил. Казалось, что он теперь непобедим.

Размышления о Ленке настолько его поглотили, что он пропустил момент, когда вернулся наверх. Когда Саня был готов выдвигаться в путь до «буханки». Очнулся он только когда раз в десятый легонько пнул свой рюкзак у стены. Барсик наотрез отказался идти с ними. Кот устал и спал на Лехином спальнике, демонстративно развалившись. Больная лапа благодаря способностям мутантов к регенерации уже практически зажила. Все равно имитатор хотел долечиться, набраться сил. Командой было единогласно принято решение оставить животное отдыхать. После мучительного заточения это было меньшее, что они могли ему предложить. А вчера он им так много помогал, что заслужил выходной. Костик что-то буркнул в адрес Лисицына. То ли, что он недо-сержант, то ли усомнился в его моральном облике истинного долговца, что-то такое уничижительное, но Леха не расслышал. Его заинтересовало другое – а долго ли его ребята собираются идти за ним по пятам? «Вот приеду, и мы это обсудим», – решил он для себя. Логично было бы отпустить их восвояси. А что? Пусть они пока посторожат девчонок, а потом идут с миром. Тем более что Костя заприметил ноль реакции от командира и переключился на Лермонтова, практически в открытую уговаривая его уходить на базу. Пусть уговаривает. Если начать ставить его на место, будет только хуже. Костя – это мешочек с говном.

Ритка с Ленкой махнули им ладошками на прощание. Девками было принято решение пропустить им и парням еще по кружке кофе и собирать шмотки, чтобы загрузиться в тачку сразу, как та подъедет.

– Леша-а-а, очнись, – прозвучал замогильный голос.

Лисицын включился в реальность.

– Чего?

Солнце во всю сияло на голубом небе с редкими облаками, похожими на вату. Такой ясный погожий день обещал мгновенно просушить остывшую сырую землю, дать замерзшим сталкерам тепла, которого так не хватало. Не слышался разве что воодушевляющий щебет птиц. Вместо него свежий воздух разрезало хриплое карканье воронья. Хлюпающая грязь под ногами уже не раздражала. Все-таки погода сделала настроение на порядок лучше.

– Ленка воровка, – вздохнул Унылый.

– В смысле? – вытаращился на него Леха. – Она что-то украла?

– Ага. Моего друга.

Саня пригнулся, и ладонь, что летела шлепнуть ему подзатыльник, пронеслась над головой. Мужик посмеялся.

– Что-то ты веселый, я смотрю. Это не к добру, – фыркнул долговец.

– А ты злее обычного. Не дала?

В Унылого врезалось худое тело. Тот лишь посмеялся, отшатнувшись, и вернулся на свою траекторию.

– Где она мне даст? На вонючей тахте?! – раздраженно бросил Леха.

– Ха-ха-ха!

– Сука ты, Саня.

Мужик решил больше не глумиться над другом. Ну если только чуть-чуть...

– Ты чего, обиделся?..

– Саня, иди на ху...

Разразился гнусный смех. Пришлось остановиться, чтобы Унылый проржался.

– Сейчас вмажешься в «карусель», и тебя порвет.

– Ха-ха-ха! Меня и без «карусели» сейчас порвет! Ты бы видел свое лицо.

Лисицын лишь шумно выдохнул носом, отвернувшись да бросив обреченный взгляд в голубое небо. Унылый пихнул его, и они продолжили идти к машине.

– Она оставит тебя с разбитым сердцем и без копейки в кармане, – вдруг заявил Саня. – У меня тоже есть колоссальный опыт, в общении с проблемными дамочками.

– Я не хочу говорить на эту тему.

На том и порешили. Леша не маленький, разберется.

– Мы обошли завод вот здесь.

Леха показал на еле заметную тропинку, ведущую от остановки наверх. Унылый, разумеется, вчера ее не заметил, поскольку был сильно оглушен. Из-за размякшей почвы идти в гору было трудно, подошвы скользили, и они еле держались, чтобы не начать съезжать. Цеплялись за кусты, разросшиеся по краям тропы, принимали на себя холодные брызги с желтых листьев. Иногда Леха останавливался, чтобы помочь подняться другу, протягивал ладонь, а потом они продолжали карабкаться. Спустя некоторое время мужики выбрались на холм, с которого им было хорошо видно все: туннель на Лиманск, их временное убежище близ железного моста, янтарные рощи Рыжего Леса, а в другой стороне злополучный завод. Возвращаться на его территорию они не собирались. Дорога впереди была чиста на аномалии, поэтому они достаточно быстро отдалились от зловещей промзоны. И вот, впереди замаячили развалины коровника вместе с кратером скопления аномалий. И Леха не соврал: там действительно посередь поля стояла их «буханка»! Мужики схватились за оружие и осторожно направились к транспорту. Они убедились в том, что ошибки быть не может: на дверце у пассажирского места красовалась мощная вмятина, сделанная собачьим рылом.

С первого взгляда казалось, что машина на ходу. Колеса уж точно были целы. Убедившись, что в салоне чисто, и даже гитара стоит на месте, Леха жестом показал, что сейчас пойдет проверять кузов. Держа наготове «беретту», он бесшумно шагнул к правой дверце. До ручки было не дотянуться с угла, поэтому Леха зашел за машину. Потянул ладонь, чтобы открыть.

Вдруг двери кузова с диким грохотом распахнулись. Лисицын получил по роже, подобно тому слепышу, отшатнулся, оглушенный, назад. Он даже не успел рассмотреть, кто его так огрел. В следующую секунду к нему метнулась черная тень. В мгновение мир утратил очертания. Над виском врезался приклад «калаша». Леха услышал хруст в ушах, и единственное, что успел подумать, что ему свернули шею. Но ему даже не дали упасть! С озлобленным рычанием тварь замахнулась вновь. Удар прикладом под дых оборвал дыхание долговцу, и третий плашмя пришелся в грудину, свалив на спину. Вновь что-то хрустнуло, даже сквозь бронежилет. Мир медленно остановился и замер. Не видя перед собой ничего, Леха попытался встать. Тело вело, шаг назад, еще шаг, падение. Лишь почувствовал, как заскользил по траве. Ноги подкосились, и он полетел по склону вниз, прямо в овраг с «каруселями»...