Н.Г. Чернышевский высоко оценивал организацию французских вооруженных сил до прихода Наполеона III к власти: «Прежде устройство французской армии стремилось к тому, чтобы воины ее были не казарменные солдаты, с первой молодости до старости не знающие ничего, кроме ружья и дисциплины»[178]. Это повышало качество войск, но не исключало свободомыслия среди солдат и офицеров. Такое положение не устраивало Наполеона III - ему требовалось войско, беспрекословно подчинявшееся любым указам, всегда готовое к участию в завоевательных войнах и подавлению народных протестов. Для решения этой задачи французский правитель стал привлекать на командные должности в армии лиц, отличавшихся реакционностью взглядов и лояльностью властям. Наполеон III играл на чувствах масс, пробуждая воспоминания «о славных временах своего дяди и таким образом увлек малообразованных людей, думавших, что они исполняют свой долг»[179]. Чтобы заручиться поддержкой офицеров и солдат, он увеличил расходы на содержание войска, организовывал пышные празднества, парады. Н.Г. Чернышевский подчеркивал также, что, желая иметь надежную вооруженную опору, Наполеон III особое внимание уделял положению гвардии. Щедрая раздача наград и привилегий воспитывала преданность монарху, гвардия превратилась в «особенную касту, не имеющую ничего общего с нациею»[180]. В итоге французской армии, отуманенной «славными воспоминаниями, лестью, дозволением своевольства и материальными льготами»[181], «кроме образа политических мнений», с сожалением заключал Н.Г. Чернышевский, «не с чем бороться»[182].
Военные мероприятия Наполеона III для Н.Г. Чернышевского стали характерным примером реакционной политики -«ослабление умственной силы нации уменьшением числа мыслящих людей и стеснением круга предметов, суждение о которых дозволительно»[183]. По мнению мыслителя, это вело к разобщению народа, а шовинистические настроения должны были отвлечь от проблем повседневности.
Н.Г. Чернышевский отмечал, что после Крымской кампании в общественном мнении Франции усилились антивоенные взгляды. Участия страны в новой войне желала лишь часть офицерства армии, «надеющаяся дослужиться до генеральских эполет на полях битвы»[184]. Однако вскоре возник конфликт между Францией и Австрией за влияние в Италии. Его причины Чернышевский видел в продолжении агрессивной внешней политики Наполеона III: «необходимости войны для отвлечения французов от мысли о внутренних делах»[185]; «необходимости отвлечь внимание нации от внутренних вопросов громом побед и упрочить себя возобновлением своей военной славы»[186]. И уже «первая удача» в конфликте резко изменила общественные настроения во Франции, народ начал «прославлять победоносную войну»[187]. Для многих Наполеон III стал примером могущественного правителя, защитника интересов нации.
В своей публицистике Н.Г. Чернышевский обращался к военной политике Австрии. Главной чертой австрийской армии он считал «механическое исполнение начальственных требований»[188]. Жестокость и произвол командования являлись частью имперской воинской традиции, что, однако, не способствовало повышению боевого духа. Австрийского солдата мыслитель характеризует как «изнуренного необдуманными маршами, забитого муштрованием, голодного, бессильного поддержать борьбу назавтра»[189].
Внимание Н.Г. Чернышевского привлекала и экономическая сторона франко-австрийского противостояния. Он отмечал, что только слухи о начале конфликта привели к резкому падению курса ценных бумаг на биржах противоборствующих сторон[190]. Реальные военные действия, содержание огромных по численности армий стали губительными для экономики обеих стран. В итоге во время войны, «бремя продовольствия» австрийского войска легло на земли Сардинии, что расценивалось Н.Г. Чернышевским как «насильственная мера в собственных финансовых делах»[191].
Война 1859 г. закончилась подписанием Виллафранкского перемирия. Демократическая общественность противоборствующих сторон негативно восприняла договор, считая его противодействием объединению Италии. Н.Г. Чернышевский тоже критически отнесся к перемирию, которое, по его словам, «превзошло самые грустные опасения»[192]. Он считал, что положение итальянского народа только ухудшилось по окончании войны: «простое иго» сменилось «сложным», теперь Италия стала сферой влияния и Австрии, и Франции[193].
По мнению Н.Г. Чернышевского, во Франции на рубеже 1850-1860-х гг. обострились социально-политические противоречия, усилилось общественное недовольство действующей властью. В публицистических работах он неоднократно обличал Наполеона III как проводника агрессивной внешней политики, чьи военные усилия призваны были снизить интенсивность внутренних протестов. В подтверждение этого Н.Г. Чернышевский приводил слухи о скором начале войны между Францией и Пруссией, в частности делает пессимистичный прогноз, сбывшийся в 1870 г.: «...не подлежит сомнению, что Наполеон III не замедлит приискать новые дипломатические разногласия и потом выведет из них новые какие-нибудь военные столкновения, для того чтобы снова отвлечь внимание французов от вопросов о внутренних правительственных формах»[194].
Впоследствии, в годы сибирской каторги и ссылки, Чернышевский неоднократно удивлял собеседников глубокими познаниями в военных и военно-политических вопросах. «Особенно поразил он их эрудицией и удивительной проницательностью в пору франко-прусской войны 1870 года - весь ход ее, вплоть до деталей отдельных сражений, был предугадан Николаем Гавриловичем», - писал исследователь жизни и творчества Чернышеского Н.В. Богословский[195].
Точку зрения на войну как способ действий правящих кругов в целях отвлечения внимания общественности от внутренних проблем Н.Г. Чернышевский отстаивал, разбирая противостояние северных и южных штатов Северной Америки. Как и большинство российских демократов, Н.Г. Чернышевский поддерживал борьбу северных штатов. Союз южных штатов он считал недолговечным образованием, политически и экономически отсталым: «Юг в отдельности от Севера не может быть не чем иным, как военною державою, в которой будет господствовать войско и командиры этого войска или предводители партии, имеющие своими агентами этих генералов, постоянно будут думать только о завоеваниях, чтобы обольщать свой народ блеском могущества, военной славы, побед»[196].
Как альтернативу организации вооруженных сил реакционных государств Н.Г. Чернышевский рассматривал швейцарскую военную систему, где срок солдатской службы был рассчитан «на столько времени, чтобы вышел уже готовый специалист военного дела, готовый солдат»; после раз в год проходила переподготовка кадров, на постоянной службе находились лишь командный состав армии и те, кому была необходима «долговременная подготовка по техническому характеру их военной роли»[197]. В случае внешней угрозы созывалось ополчение из жителей, уже имеющих опыт армейской службы. Н.Г. Чернышевский выделял следующие достоинства швейцарской военной системы. Во-первых, экономическая выгода такого устройства: «Швейцария выводит на войну (пропорционально населению) в три раза больше войска, чем Пруссия, в шесть раз больше, чем Франция. А между тем в мирное время содержание войска обходится Швейцарии в пять раз дешевле, чем Пруссии, в десять раз дешевле, чем Франции»[198]. Во-вторых, качество личного состава, которое имеет своей основой энтузиазм населения при защите отечества[199].
