Народ стекался по улицам на площадь, торопясь на казнь. Заметив карету, а за ней строй мушкетеров, словно на параде, горожане крестились. Солдаты с обнаженными головами серьезно, печально и торжественно провожали в последний путь собрата по оружию. Портос и Арамис вспоминали пережитые вместе приключения и веселые пирушки после них. Д’Артаньян сожалел, что мало провел времени с таким замечательным человеком. Карета, продолжая путь, свернула в узкую улочку и скрылась на несколько минут от их взгляда. Они собрались прибавить шагу, чтобы ее догнать…

И вдруг услышали крики.

Атос, очнувшись, поднял голову. Выстрел из мушкета – и сопровождавший его стражник убит. Мушкетер лег на пол, чувствуя, как бьется сердце. Скрип колес. Крики, выстрелы. Он поднялся и направился к дверце.

– Не подходите! – крикнул человек в маске.

Дверцу выломали, неизвестные вытащили из кареты приговоренного к смерти. Ему набросили мешок на голову и поволокли. «Что происходит? Куда меня тащат? На пытки, еще более позорные, чем публичная казнь?» – пронеслось в голове мушкетера.

Удар – и Атос потерял сознание.

Он пришел в себя и почувствовал, что сидит на чем-то жестком. Сквозь мешковину различал свет факелов. Холодно и очень сыро. Откуда-то доносилось пение. Церковное. Он в церкви? Скорее, в каких-то катакомбах.

К нему подошли и сняли мешок с головы. Атос наконец вздохнул полной грудью и увидел перед собой лицо, которое прекрасно знал и никогда уже не надеялся увидеть.

Бенжамен де ля Фер, его родной брат! Темноволосый молодой человек с гладкими щеками и в очках, которые делали его похожим на ученого профессора, а не на воина.

Мушкетер встал, пошатнулся и оказался в объятиях брата.

– Говорил я тебе, что мы встретимся в аду! – пошутил Бенжамен.

Двое мужчин, державшихся в стороне позади Бенжамена, сняли маски. У одного, с всклокоченной бородой, не хватало уха. Второй, высокий и грузный, сверлил Атоса ледяным взглядом.

– Брандикур! Сен-Бланкар! – воскликнул мушкетер. – Никогда не думал, что буду так рад вас видеть!

– Твой брат убедил нас, что ты стоишь того, чтобы тебя освободить, – сказал Сен-Бланкар.

Атос не мог не чувствовать благодарности, но в ней затаилась горечь. Кто, как не Сен-Бланкар, вовлек его юного брата в заговор? И теперь он среди тех, кто хочет превратить Ля-Рошель в неприступную крепость, где смогут обосноваться англичане, высадившись на французский берег. Именно это и поссорило братьев – один фанатично предан своей религии, другой – своему королю. Сколько времени он не видел Бенжамена? Тот изменился! Они выросли вместе и всегда были привязаны друг к другу.

– Католические молитвы? – удивился мушкетер, когда поблизости снова раздалось пение. У него не было сомнений, что он находится в подземной галерее церкви или какого-нибудь аббатства.

– Неужто переменили веру? – спросил он насмешливо.

Бенжамен де ля Фер обменялся с друзьями таким же насмешливым взглядом.

– Чтобы победить, нужно знать своих врагов, – ответил он.

Сен-Бланкар подошел к Атосу, пронзительно глядя на него.

– Они не смогли сберечь голову католика и тогда решили отрубить голову гугенота, – произнес он. – Ты, надеюсь, это понимаешь? Ни твои военные подвиги, ни мундир мушкетера не стали защитой. Они мечтают истребить нас всех!

– Тревиль ничего не смог для тебя сделать. Да и твой король тоже. Виной всему Ришелье, он один правит нашей страной, – подхватил Бенжамен. – Атос! Мы создадим самостоятельную республику гугенотов. Присоединяйся к нам. Присоединяйся к своим! Будем сражаться вместе! Мы поразим королевство в самое сердце!

Сен-Бланкар изрек предупреждение:

– Война на пороге. Выбери лагерь. Еще немного – и будет поздно, Атос!

– Бунтовать?! Я запретил вам вмешиваться!

Де Тревиль кричал во весь голос, но его не было слышно. Во дворе особняка царила страшная сумятица. Каждый с жаром рассказывал соседу, что видел или что ему показалось, будто бы он видел. Арамис и Портос подошли к капитану. Д’Артаньян никак не мог прийти в себя от изумления и стоял, не зная, куда себя деть.

– Капитан! Клянусь своей головой и головой всех товарищей, не мы похитили Атоса, – произнес Арамис.

Подумав несколько секунд, он прибавил:

– Я знаю только одного человека во Франции, который мог пойти на такой риск, чтобы его спасти.

– Кто?

– Бенжамен де ля Фер, его брат.

– Он правая рука Ораса де Сен-Бланкара, – пояснил Портос д’Артаньяну, которому это имя ни о чем не говорило.

Гасконец собрался попросить дальнейших разъяснений, однако у ворот особняка послышались громкие крики. Некоторые из мушкетеров сразу же вытащили шпаги. Тревиль тяжело вздохнул и двинулся к воротам.

– Кто такой этот Сен-Бланкар? – спросил д’Артаньян.

– Глава мятежных гугенотов в Ля-Рошели, – ответил Арамис.

Подойдя к воротам, де Тревиль приказал мушкетерам расступиться, те с большой неохотой опустили шпаги. Не сходя с лошади, Жюссак, начальник гвардейцев кардинала, протянул капитану свиток. Лицо его выражало величайшее удовлетворение. Унижение мушкетеров – что могло быть приятнее?

– Эдикт[11] кардинала де Ришелье, – произнес он, развернулся и ускакал.

Де Тревиль развернул свиток, пробежал взглядом и помрачнел.

– Запереть ворота! – приказал он.

Мушкетеры сгрудились вокруг начальника.

– Нас обвиняют в бегстве Атоса. Никто не имеет права покинуть особняк.

Со всех сторон послышались возмущенные протесты рассерженных мушкетеров.

– Тихо! – крикнул капитан. – Я немедленно отправлюсь к королю, чтобы защитить нашу честь. Узан и Вентадур со мной! Арамис, Портос, Кийяк и Берке, вы убьете любого, кто посмеет шевельнуться.

Конюх подвел капитану коня. Вскочив в седло, де Тревиль подозвал д’Артаньяна.

– Приказ касается только мушкетеров. Вы кадет, возвращайтесь к себе.

Расстроенный гасконец взглянул на Арамиса, тот кивнул и дружески похлопал его по плечу. Что оставалось делать? Только проститься.

– Идите, не останавливайтесь.

Д’Артаньяна, который бесцельно слонялся возле особняка де Треви-ля, встревожил услышанный шепот. Женщина в темном плаще с капюшоном, который скрывал лицо, прошла мимо. Но он узнал Констанцию.

– Что случилось? – начал он.

Она шепотом прервала его.

– Молчите! Идите за мной.

Констанция обогнала его и ускорила шаг. Д’Артаньян последовал за ней. Они петляли по лабиринтам переулков, пока не вышли на небольшую площадь с фонтаном. Женщины набирали здесь воду, болтали, никому не было дела до двух молодых людей. В стороне стоял чей-то слуга и держал на поводу крепкого коня, снаряженного в дорогу. Д’Артаньян скользнул по нему взглядом и подошел к юной наперснице королевы, однако она не дала ему произнести ни слова.

– Вы едете в Англию. Вы моя последняя надежда. Вы должны привезти до свадьбы герцога Орлеанского – она в субботу – подвески, которые королева подарила герцогу Бекингему. Король попросил Ее Величество надеть их, конечно, по совету Ришелье. Кардинал готов на все, чтобы погубить королеву и начать войну.

Констанция была так взволнована, что гасконец осмелился взять ее руку и нежно пожать.

– Ваши надежды для меня приказание. Еду немедленно.

– Будьте отважны, но главное – осмотрительны. А это на дорожные расходы.

Констанция вручила ему кошелек.

– Лошадь вон там – для вас.

Ни секунды не колеблясь, д’Артаньян вскочил в седло.

– Вы меня щедро вознаградили. Если выполню поручение, вы, возможно, меня полюбите. А значит, не сомневайтесь, я вернусь с подвесками.

Д’Артаньян пришпорил лошадь и пустил ее галопом, из‐под копыт посыпались искры.