— Любишь? За что? За побои? — прищуривается, наклонившись ко мне. — В твоей карте…

— Откуда ты вообще её взял? — перебиваю, смотря на него с вызовом.

— У твоего врача…

— Когда есть деньги, все двери открыты, да? — нервно хмыкаю.

— Ничего удивительного, деньги всегда всё решали, — пожимает плечами, будто, и правда, ничего удивительного.

— Что ты от меня хочешь? — вздыхаю, пока не понимая, что ему надо. — Ты через пару дней уедешь, какая тебе разница, с кем и как я живу?

— Есть разница, — бросает раздражённо.

— Неужто чувство вины мучает за то, что бросил десять лет назад?

— Может быть, — сухо говорит и отворачивается.

— Забудь, как забыла я, — вру без сомнения.

— Кать, — выдыхает и приближается ко мне. — Я не бросал, точнее, не хотел, — произносит и опускает взгляд на мои губы.

— Когда не хотят, не делают, — отвечаю со сбившимся дыханием.

Он слишком близко, слишком вкусно пахнет и слишком красивый. Меня немного начинает вести, и совсем не в ту сторону.

— Выбора не было, — также тяжело дыша, отвечает и, наклонившись, аккуратно касается моих губ своими.

Не целует, только ведёт по ним, заставляя моё сердце ускорить ритм. Почувствовать себя как на первом свидании, испытать волнение перед первым в твоей жизни поцелуем, от мужских рук на своей талии и вспомнить головокружительные и давно забытые ощущения.

— Я очень хочу тебя поцеловать, — шепчет мне в губы, обдавая горячим дыханием.

Не ждёт моего ответа, думаю, он ему и не нужен, его фраза была предупредительной, потому что в следующую секунду он впивается в мой рот голодным поцелуем. В солнечном сплетении что-то скручивается и взрывается, расплескав тепло по всему телу. Соски моментально твердеют, низ живота тянет, а ноги грозят не выдержать.

Будто мысли мои услышав, Денис впивается пальцами в мою талию, углубляет поцелуй, ворвавшись языком и сплетая его с моим. Сжимает и прижимает к своей груди, заставляет забыть обо всём на свете. Почувствовать себя желанной впервые за эти десять лет. Разбудил бабочек в моём животе, и те радостно крыльями взмахивают, ожив после такой длинной спячки.

Дует лёгкий ветерок, холодит разгорячённое тело и приводит в чувства. Какой бы ни была моя семейная жизнь, но я замужем, и то, что сейчас происходит, ничто иное, как измена. Может, Гриша и мудак, но я сама себе не прощу, если не прекращу немедленно это безумие. Приятное, но неправильное безумие.

— Денис, — разрываю поцелуй и отталкиваю мужчину от себя. — Так нельзя, — говорю, сглатывая ком в горле.

— Прости, не удержался, — понимающе кивает и делает пару шагов назад.

— Сама виновата, не стоило тебе позволять, — прокашливаюсь и поправляю на себе одежду.

— Так жить нельзя, Кать, — проговаривает спустя несколько минут тишины. — Ты не заслуживаешь такого обращения к себе.

— Давай, я сама со своей жизнью разберусь, — говорю, не имея желания ещё и от него услышать, какая у меня никчёмная жизнь. — Тебя десять лет не было, тебя не волновало, как я живу, давай не будешь притворяться, что вдруг тебе есть дело до меня.

— Катя… — делает шаг вперёд, но я поднимаю руку, останавливая его.

— Не надо. Я сама со своей жизнью разберусь, ты закончишь здесь дела и вернёшься к своей, и всё будет, как прежде, — спешно проговариваю и сажусь в машину, показывая, что больше нам не о чем говорить.

Денис садится за руль, и мы в тишине возвращаемся в город. Вот и всё, весь его пыл поутих. Только говорить умеет, но для чего, непонятно.

Со стороны всем виднее, и всегда кажется, что всё так просто. «Разведись, и всё, что такого, сколько таких, как ты, и ничего». Конечно, таких, как я, немало, но у других, наверное, есть поддержка от родителей. А куда мне с ребёнком уйти? Мама даже на порог не пустит, обвинит во всём меня, Гриша ведь такой ангелочек. К Марине? Она примет с удовольствием, но Гриша быстро нас найдёт и домой вернёт, я уже пробовала. На полицию рассчитывать не стоит, там начальник его двоюродный брат, который такой же мудак, как и он сам.

Я ведь не такая дура и терпила, чтобы жить с этим человеком, которому просто наплевать на моё здоровье. Конечно, я думала, как поступить, пробовала уйти от него, но всегда итог один — находит и возвращает.

Единственное решение — это уехать из города. Куда-то далеко, где нет никаких знакомых, стереть все контакты, сменить номер телефона и начать всё заново. Но для этого нужны деньги: снять квартиру, сына кормить чем-то первое время, пока новую работу не найду, а на зарплате учителя далеко не уедешь.

Лето — самое подходящее время для… побега, сына не придётся с уроков срывать, сама свободна. Но, к сожалению, мне не удалось собрать достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. Придётся потерпеть ещё, сделать вид, что мы хорошая семья, что я люблю мужа и сделать всё, чтобы он не разозлился.

— Кать, — вырывает из мыслей голос Дениса. — Я буду в городе, только скажи, и я всё решу.

— Я тебя услышала, Денис, — сухо проговариваю и выхожу из машины.

Он выходит следом, открывает багажник и отдаёт мне мою сумку.

— Спасибо, что остановился так, чтобы никто меня не видел, — минуту мы смотрим друг на друга, и когда я понимаю, что вот-вот расплачусь, разворачиваюсь и ухожу.

Катя

Едва я успеваю переступить порог квартиры, как в нос проникает аромат запечённого мяса. Застываю, нахмурившись, уже начиная понимать, что происходит. И в подтверждение в коридоре появляется Гриша в фартуке и с полотенцем в руках.

— Катюша, ну почему не позвонила? — спрашивает и идёт ко мне, вытирая руки и забросив кухонное полотенце на плечо. — Зачем ты такие тяжести таскаешь? — забирает у меня сумку, ставит её на пол, наклоняется, расстёгивает мои босоножки и ставит передо мной мои домашние тапочки.

Ну всё, начался извинительный процесс.

— Как там родители? — спрашивает и, убрав женскую сумочку с моего плеча, ставит её на тумбу, обняв меня за талию, ведёт в сторону кухни. — Егор был рад, наверное, — улыбается, усаживая меня за накрытый стол. — Это тебе, — вручает огромный букет белых роз, что покоился на подоконнике.

Можно было бы спросить, что происходит, или какой повод для праздничного ужина, но я живу с этим человеком десять лет и прекрасно его знаю.

— Я приготовил курицу, мариновал в соевом соусе и мёде, как тебе нравится, — с гордостью сообщает, снимая фартук.

Опускаю взгляд на стол, где посередине красуются запечённая золотистая курица, такой же идеальной прожарки новая картошка, салат и сырная нарезка.

— Розовое вино, — открывает бутылку, подмигивая, и разливает по бокалам. — Позволь за тобой поухаживать, — произносит и принимается аккуратно резать кусок бедра курицы.

Молча наблюдаю за тем, как он наполняет мою тарелку овощами, мясом и картошкой, и вспоминаю, как в начале повелась на вот это всё. Как думала, что он вежливый, обходительный и внимательный парень. Он, и правда, такой, пока ты делаешь то, что он хочет.

— Я хотел извиниться за своё поведение, — начинает, смотря на меня нежным взглядом. — Я слишком сильно тебя люблю, крышу срывает от одной мысли, что к тебе кто-то другой прикоснётся. Сорвался, к тому же выпил, контроль потерял, — пожимает плечами, будто это нормально.

Жаль, что это не в первый раз.

— Ты часто теряешь контроль, Гриш, — хрипло проговариваю, и на миг его глаза темнеют, но он быстро берёт себя в руки.

— Ну прости, больше не повторится, — говорит он, и я не сдерживаю усмешки.

Сколько раз я это уже слышала, даже не сосчитать. Он натворит фигню, синяки на моём теле оставит, а потом цветы, извинения и обещания, что такого больше не будет, а через время всё по новой.

— Конечно, — сухо бросаю, не веря ни единому его слову.

— Ты ешь, остынет, — кивает на мою тарелку.

— Я не голодна…

— Ешь! — рычит, сжимая вилку до побеления костяшек. — Я старался для тебя, — добавляет уже мягче.