— Где остальные? — с холодком в груди спросил командир, заранее предчувствуя ответ.

— Там ползут, не успели мы чуток, ты без нас встречу начал. Я, как пальбу услышал, вперёд рванул, — на удивление спокойно ответил Баркас. — Мангуст ранен, и Норд ему помогает. — Баркас покосился на продолжающую движение колонну и в сторону ожидаемых ребят и, заметив, как ползком один дотянул другого до границы перед открытым пространством, понял, что дальше им таким темпом не пройти.

«Пехота» попряталась, постреливая из укрытий, техника, несмотря на обстрел, упрямо шла вперёд, давая шанс на жизнь идущим позади.

— Что, шкуры, кислятиной запахло⁈ — с усмешкой проорал Баркас из-за камня и швырнул очередную гранату.

— Патронов нет, — усмехнулся вояка. — И гранат всего две осталось, но ничего, продержимся, ведь?

— С таким арсеналом ещё раз Рейхстаг можно взять, — нервно хохотнул Чибис, протягивая товарищу свой магазин, и тут же зашипел от пронзительной боли, потревожив рану.

Баркас бросил короткий взгляд на разгрузку парня.

— Бери, бери, у меня в пистолете ещё кое-что есть. Да и гранаты остались. Так что, живём.

Эмберцы, интенсивно постреляв и вдоволь наругавшись, притихли, что-то снова замышляя. Справа, за прямоугольной глыбой кто-то жалобно кричал, причитая, переходя то на отборный мат, то на стоны и всхлипы.

Слева за камнем мелькнула лохматая голова Жулика.

— Эй, принимай гостей! — обозначился он, чтобы по случайности не словить пулю от своих же. И тут же прыгнул спиной вперёд, в полёте пустив короткую очередь из пулемёта, завалился, проехав по земле полтора метра, и быстро-быстро заработал ногами, окончательно заползая за укрытие. Благодаря развитому дару Силы парень мог справиться с тяжестью и отдачей «зверской машинки», несмотря на свой щуплый, цыплячий вид.

Баркас, ухватив парня за шкирку, подтащил ближе к середине, деловито посмотрел на почти ещё мальчишку, одобрительно хмыкнул и встал с краю, прикрывая того от бокового попадания. Снова глянул на лежащих поблизости своих бойцов, кивнул им.

— У Эмберцев отжал! Патронов в коробке почти сто штук, — радовался лохматый паренёк с торчащими во все стороны волосами, горящими глазами поглядывая на старших. — А ещё вот это, — показал он Баркасу две разгрузки с убитых противников. — Тут тоже патроны и гранаты, — и, громко шмыгнув носом, добавил: — Ща постреляем!

Чибис с Баркасом переглянулись и оба посмотрели на парня.

— Давай, — кивнув, сказал Чибис Баркасу и, хлопнув паренька по плечу, сказал уже ему: — Стреляй. Не подкачай.

Два бойца исчезли, а третий открыл прицельный огонь, не давая высунуться врагу. Вскоре под глыбой появилось четверо защитников Парадиза, а вместе со стреляющим пареньком — пять.

— Ты какого хрена тут делаешь⁈ — наконец-то, уняв боль и напившись живца, восстанавливая силы после вылазки, спросил парня Чибис.

— Там наши идут. Я слышал их, а у вас дела — дрянь. Добыл всё, что смог и к вам на поддержку.

Баркас, тем временем подтащивший раненого бойца своей тройки, взялся перевязывать тому простреленное плечо, меняя промокшую насквозь повязку на новую, предварительно вколов ещё одну дозу спека. Получилось неважно, рана на выходе зияла ужасной дырой, и он постоянно чертыхался.

Второй боец, устало прислонившись спиной к холодной глыбе, обняв свой автомат, Норд постоянно сплёвывал кровь, бросая настороженные взгляды во все доступные в данном положении стороны. Во время ночной схватки ему рассекло щёку и пулей выбило несколько зубов.

Бледный Мангуст, потерявший слишком много крови, лишь бредил и глухо стонал.

Плотная стена тумана, из которой ещё выбегали люди и показалась морда БТРа, заискрилась беззвучными молниями. Бронемашина резко остановилась, так и не выехав полностью. Упавшего бойца, вынырнувшего из тумана последним, двое товарищей подхватили под руку и за шкирку потянули. Он истошно заорал и обмяк, на камнях остались две широкие кровавые полосы. Безногого бедолагу дотащили до ближайшего укрытия, где и засели, не поднимаясь выше.

— С ребятами что? — спросил Чибис Жулика, наблюдая за происходящим.

Парень пристраивал в камнях пулемёт.

Наступившее затишье подозрительно затягивалось. По округе разносились только звуки работающей техники и голоса раненых. Командира снова колотил озноб. Глаза всё чаще застилала молочная пелена, он достал флягу.

— Живы, — ответил Жулик, не поворачиваясь. — Оба ранены, Спортсмену ногу задело. (Получил своё имя из-за того, что, будучи свежаком, умудрился смыться от бегуна). А Жгут без сознания.

Чибис открыл рот, чтобы спросить, почему он бросил раненых и покинул свою позицию, но парень продолжил:

— Кончились там Эмберцы, и наши на подходе. Я по округе трофеи собрал, Спортсмена затарил. Если бы его не подбили, то я бы сейчас там сидел, а он тут, с вами.

Не успел Чёрт договорить, как вдруг его тело, резко подскочив, ринулось за спины товарищей, размазываясь в пространстве от ускорения. Командир развернулся, но не так быстро, и увидел, как паренёк катился кубарем по склону в обнимку с таким же шустрым Эмберцем. Их тела периодически сливались в одно целое, руки, наносившие удары, мелькали размытыми бликами, понять кто где было нереально. В этот же миг со стороны Парадиза раздалось три мощных взрыва, один за другим, и тут же затрещали автоматы пехоты, до этого тихо сидевшей за валунами. Замыкающая машина, ещё маячащая кузовом, остановилась и начала сдавать назад.

Бритый, до этого более-менее успокоившийся, резко вскочил. Пуля вошла ему прямо в лоб.

— Господи, лучше бы я его сюда и не притаскивал, — только и успел сказать Баркас, с первыми же выстрелами падая рядом с Чибисом и открывая огонь из пулемёта, установленного Жуликом.

Норд швырнул гранату и начал прицельный отстрел, переключив автомат на одиночные выстрелы. Мангуст, услышав стрельбу, тоже потянулся к оружию, но потерял сознание.

На этот раз Эмберцы атаковали осторожно, на рожон не лезли, прятались за камнями и стреляли прицельно.

Норд успел сделать всего несколько коротких очередей из своего автомата. Пуля, попав в ствольную коробку, заклинила его, а срикошетив, вспорола рейдеру руку от локтя до плеча. Баркас попытался перетянуть её ремнём, но и сам упал рядом, раненый в шею осколком гранаты. Чибис занял место у пулемёта.

Дважды тогда поднимались Эмберцы в атаку, но, натыкаясь на меткий огонь, откатывались назад. В третий, последний раз они подошли вплотную, и Чибису, единственному из бойцов ещё способному держать в руках оружие, пришлось отбиваться гранатами. В конце концов, автоматная очередь достала и его, прошив обе ноги. Но, к счастью, нападавшие убедились в тщетности своих попыток прорваться вперёд, но и назад путь пока что был отрезан. Бросив тяжелораненых, остатки Эмберцев ушли в горы…

Когда, наконец-то, прибывшая подмога подоспела, достреливая тех, чьи спины ещё мелькали среди скал, и прочёсывая ущелье в поисках раненых, как своих, так и чужих, взору отряда предстала страшная картина. В окружении многочисленных трупов Эмберцев у валуна сидел полуживой командир разведгруппы, на окровавленной земле головами к нему лежали трое раненых бойцов. Побелевшие от напряжения пальцы из последних сил сжимали предохранительные скобы гранат. Кольца из них были вынуты…

По сути, война началась уже давно, но пока относительно скрытая, тихая, не официальная и, в случае чего, всё можно было спихнуть на муров. Активные действия шли только пятый день, и за эти пять дней людей с обеих сторон погибло больше, чем за полгода обычной, далеко не безопасной жизни.

На внутренней обороне города оставили самых свежих новичков, подростков типа Аби, Рыси и бойцов, получивших лёгкие ранения или идущих на поправку, не способных к полноценному рейду, но рук для отлова и отстрела «тараканов» всё равно не хватало.