Сказывались и бессонные ночи, и неделями накапливаемая усталость, и слабый рацион питания. Всё это время, как заварилась каша с Эмбером, Чибис работал на износ, но возможности человека не безграничны даже в этом мире. Когда-то наступает тот предел, когда организм даёт сбой…

Внезапно кто-то навалился сзади и стал душить. Елозя по земле, пытаясь сбросить навалившегося, оторвать от горла вцепившиеся горячие, потные пальцы, Чибис кричал то ли от охватившего его ужаса смерти, то ли, пытаясь предупредить своих и позвать на помощь. Уже обессилев, теряя сознание, вдруг вспомнил, что на груди, в разгрузке припрятан нож.

Отпустив руки напавшего, он заученным движением выхватил широкий, с наборной рукояткой и выбитой на лезвии арабской вязью тесак, и трижды ткнул им снизу вверх. После полукрика-полухрипа из вражеской глотки скоро стал приходить в себя.

Выбравшись из-под грузного тела, командир группы попытался подняться на ставшие вдруг непослушными ноги, но снова был отброшен на землю. На этот раз он получил прикладом по голове. Хорошо, что удар пришёлся вскользь. Среагировал.

Стараясь понять, что же всё-таки происходит, парень быстро огляделся и увидел застывшее в нелепой позе неподвижное тело Крафта. Автомат, который мёртвый, бывший солдат всё ещё держал в руках, тускло поблёскивал в темноте, отражая свет далёких, прекрасных и холодных звёзд. Разорванная маскировочная накидка валялась рядом.

Совсем близко грохнула автоматная очередь, что-то больно ударило в левую ногу и в правый бок… Командир тройки завалился, погружаясь в сладостную дрёму…

Чибис не знал, сколько находился без сознания. Очнувшись, он вновь услышал стрельбу и крики убивающих друг друга людей. Превозмогая боль, выхватил из-за пазухи пистолет и двумя выстрелами свалил подскочившего вплотную врага.

Кружилась голова. Боль мешала руководить боем. А ведь надо было что-то делать. Командир понимал, что даже просто поданный им голос поддержит вверенных под его командование ребят, которые мужественно вступили в кровавую схватку, сдерживая прорыв безбашенного врага. Собрав все силы, командир крикнул:

— Огонь! Бей гадов!

И тут же задохнулся от резко вспыхнувшей в боку боли. Казалось, в правую сторону живота набросали раскалённых углей. Он застонал. Откуда-то из-за ближних валунов стеганула пулемётная очередь. Пули противно взвизгнули над головой.

— Сдавайся, падаль, хуже будет!

— В плен возьмём, пожалеешь, что вообще родился! — Раздался другой голос с сильным хриплым надрывом и лёгким акцентом. Чибис увидел, что к пулемётчику, пригнувшись, перебежал ещё один вражеский боевик.

Командир выпустил вдогонку длинную очередь, но не попал. Привычный АКС, раньше казавшийся пушинкой, теперь стал непомерно тяжёл. Руки предательски тряслись, перед глазами плыли круги.

«Только бы сознание не потерять, зарежут ведь, как барана, да ещё и поглумятся перед тем», — беспрестанно сверлила в голове тревожная мысль.

За валунами послышалось движение, и разведчик ударил очередью в полмагазина, понимая, что какого-либо вреда напавшим не принесёт: укрытие у них уж больно надёжное, но хотя бы собьёт спесь. В ответ раздалась разноязычная ругань отборного русского и витиеватого, кажется, молдавского, после чего Эмберцы принялись спорить, как им взять упрямого рейдера. Кто знает, сколько бы продолжался их спор, но Чибис первым сообразил, что надо делать. Он достал из кармана разгрузки «эфку», разогнул усики чеки, выдернул кольцо, превозмогая боль в боку, приподнялся и метнул гранату туда, где залёг противник…

В правой стороне ущелья, где ещё недавно велась стрельба и слышались взрывы гранат, уже некоторое время стояла мёртвая тишина. Именно там Чибис разместил группу из трёх ребят во главе с опытным, не раз проверенным в боях Баркасом. Командир уже было горько подумал, что подчинённые, по всей вероятности, погибли, как там вновь заговорил автомат раскалённым голосом.

— Живы, — с облегчением шептал разведчик, облизывая сухие, потрескавшиеся губы, — только бы выжили… раны заживут… дьявол…

Но почему-то стучал лишь один автомат, да и то как-то вяло, неохотно, как будто стрелок смертельно устал.

«Или ранен, или патроны кончаются», — с тоской подумал командир, вкалывая спек в ногу, прямо сквозь штанину в мышцу, чтобы он не подействовал слишком быстро, отключив сознание и ввергнув в целебный сон. Не спать, главное не спать!

Сейчас он боялся только своего одиночества. Нет, он не страшился умереть, постепенно пришло какое-то безразличие к тому, умрёт он сегодня или нет. Жутко не хотелось попасть в руки врага живым, маловероятно, что его убьют сразу.

— Только бы не потерять сознание. Только бы держаться… скоро наши подоспеют… — шептал он заклинание из прошлой жизни, глядя по сторонам и раскручивая крышку на фляжке с живчиком. — Но почему их так долго нет?

И тут Чибис различил звуки перестрелки в районе дальнего поста.

«Вот оно что, блокировали, сволочи! Теперь, точно, помощи до утра не жди»

В левой стороне ущелья, где располагались боевые тройки Сокола и Жгута, всё ещё кипел бой. Со стороны нападающих огонь был плотный, бойцы же Парадиза отвечали редкими очередями из двух-трёх стволов. В направлении Чибиса не стреляли. Кто-то из группы Малого отвлёк огонь на себя и сейчас огрызался короткими, экономными очередями.

Чибис разложил перед собой рядком гранаты, вытащил из бокового квадратного кармана на штанах перевязочный пакет и как можно туже, насколько хватило сил, перетянул бедро. Затем извлёк второй пакет, сбросил разгрузку, куртку и, как мог, забинтовал сквозную рану в боку, пустив на перевязку и разорванную майку.

— Ещё поживём… раны сквозные… кость не задета, — тихо разговаривал сам с собой парень, перевернувшись на спину и отдыхая. Спек начал действовать, расслабляя и снимая боль.

На перевязку ушло слишком много сил. Его лихорадило, трясло от потери крови, от предутреннего холода и сырости, пробирающих до самых внутренностей, но не меньше — от злости. Да, он был страшно зол и на этих зажравшихся чертей, взбаламутивших из-за своей жадности умы вполне нормальных людей, отправив их на войну с такими же нормальными соседями, навешав высокопарной лапши на уши, и на начальство, гонявшее его людей вместе с ним две недели по всему региону почти без передыху, и на себя, так глупо застигнутого врасплох и пропустившего спец группу ликвидации, и за то, что не сумел уберечь своих ребят, и за своё бессилие теперь.

Справа зашуршала щебёнка.

— Чибис, — раздался слабый, надрывный окрик, и командир разглядел медленно ползущего к нему человека. — Не стреляй, это я, Кадр.

Даже в предрассветной темноте на земле, на камнях были видны кровавые тёмные полосы, оставленные раненым бойцом. Ноги парня ниже колен были буквально раздроблены взрывом гранаты, от левого плеча до середины спины камуфляж вместе с кожей вспорола пуля.

— Как же ты дополз сюда, дружище? — с сочувствием спросил Чибис бойца из группы Малого. Видимо, это он и отвлёк на себя противника. — Как же ты смог, Кадр?

Кадром парня назвали не просто так. Его нашли на недавно загрузившемся кластере, когда привлечённые странными, глухими хлопками с хлюпающими отголосками Малый с ребятами, мародёрившими охотничий магазин, заглянули во двор по соседству. На балконе четвёртого этажа увидели парня, примерно лет семнадцати, явно издевающегося над столпившимися внизу мутантами. В основном собрались бегуны и лотерейщики, половина из которых валялось уже в дохлом, раскуроченном виде.

— Кыс, кыс, кыс! На! Лови, падла! — Перевесившись через перила, он держал в руках явно какую-то еду и кидал это вниз порциями.

Самый проворный лотерейщик, грубо оттолкнув в прыжке собрата, чавкнул, заглотив летящий предмет и довольно заурчал, требуя ещё. Парень уже стоял наготове со следующим угощением.

— Куть, куть, куть! Ну, кто следующий⁈ — Нервно посмеиваясь, стебался свежак.

Бывалые рейдеры оторопело наблюдали за происходящим из укрытия и выдвигали версии о безумии или ещё каком-то другом помешательстве несчастного человека, и догадки, откуда трупы мутантов-то взялись, но вдруг раздался глухой взрыв, и брюхо того шустрого лотера разлетелось, разбрасывая ошмётки внутренностей во все стороны. Мутант рухнул и заскрёб по асфальту одной передней лапой, остальные раскинулись в стороны и не шевелились. Видимо, взрывом повредило позвоночник вечно голодного мутозавра.