Делаю шаг назад. Еще один. Ноги дрожат от страха. Я не понимаю, как он здесь оказался. Еще и с господином Юсуповым. Что их может связывать? Как… Что-то не так… У меня не получается больше отступать назад. Нога уходит в сторону. Я вбиваюсь во что-то твердое, мне преграждает путь что-то непонятное. Валюсь на пол с кучей чемоданов. Падаю, а взгляд все не отвожу от хищника. Мне страшно. Ужасно. В голове только одна мысль — "бежать".

Именно этим я и занимаюсь. Упираюсь руками в пол. Скольжу по плитке в сторону лифтов. Жадно хватаю ртом кислород. Когда оказываюсь за поворотом, то встаю на ноги и бросаюсь в бег. Бью ладонями по всем кнопкам, но ни один лифт не едет. Сердце в груди разрывается на мелкие кусочки от паники и страха. Соображаю плохо. Заторможено. Только сейчас вспоминаю, что здесь есть запасной выход. Черный ход. Бросаюсь под лестницу. Дрожащими пальцами из кармана достаю связку ключей. У всего управляющего персонала есть ключ от черного выхода.

— Твою мать! Твою мать! — Громко ругаюсь, когда не могу попасть в замочную скважину ключом.

Связка выпадает из рук, с грохотом приземляется на плитку. Поднимаю. Пробую снова. Вдох-выдох. В этот раз все получается. Проворачиваю ключ. Открываю замок. Вылетаю на улицу. Успеваю сделать несколько шагов до того, как на моем локте сжимаются мощные пальцы. Сильные. Огромные.

— Далеко собралась, сладкая? — Над ухом гремит его голос.

Тело моментально льдом покрывается. Я застываю. Сердце колотится так, будто сейчас схватит приступ.

"Попалась" — тихонько хрипит внутренний голос.

Успеваю сделать глубокий вдох до того, как меня резким рывком заставляют обернуться. Встречаюсь с холодной синевой его глаз. И тут в голову совсем неожиданно приходит идея. У меня нет времени, чтобы анализировать насколько она бредовая. Делаю над собой усилие. Распахиваю глаза, максимально придаю лицу выражение удивления.

— А вы кто? — Хлопаю ресницами, пока лицо мужчины приобретает опасное выражение. Понимаю, что ничего хорошего это для меня не значит. Но продолжаю отыгрывать роль.

Я слышу, как позорно затихает мое сердце. Даже оно боится в присутствии этого громилы колотиться. Хлопаю еще раз ресницами. Стараюсь скрыть дрожь тела. Но получается очень плохо. У меня даже зубы постукивают от того насколько мне страшно.

— Значит, на амнезию балуешься, Белоснежка? — Звериный оскал.

Суровый дергает меня на себя. Чудом успеваю выставить руку вперед и упереться ладошкой в его грудь. Хоть так, не дать ему впечатать меня в свое твердое тело. Даже мурашки на коже появляются от того, когда я вспоминаю насколько оно твердое. Кошмар. О чем я вообще думаю?!

— Простите, вы меня с кем-то путаете, — сильнее упираюсь ладошкой. Пытаюсь его оттолкнуть. Но где там, такую скалу с места сдвинуть нереально, — я не знаю никакую Белоснежку. — Отыгрываю на максимуме своих возможностей. В глаза эти жестокие всматриваюсь, и вся корочкой льда покрываюсь. Там столько злости. Буквально полыхает в этих синих глазах.

— Значит, перепутал? — Мужчина кривит губы в подобие улыбки. А я вместо того, чтобы радоваться такой удаче, еще сильнее напрягаюсь. Неужели поверил? Сомнительно.

— Да, такое часто случается, так что…

— Ну, ничего, мне не принципиально, — его хватка вдруг становится сильнее. Дергает так, что моя рука сгибается в локте, и я буквально носом зарываюсь в мужчину, — и ты сойдешь.

Паника накрывает с головой. Он начинает меня куда-то тащить. Упираюсь ногами. Сердце истерически орет и чуть ли не разрывается на части. А громила тянет меня вперед так, будто пушинку.

— Зато мне принципиально! Вам подходит все, что движется, что ли?!

— Прет на баб с прибабахом, ты идеально подходишь.

— Я буду кричать! Я… Я… — Начинаю задыхаться от того, насколько сильно кричу, хватаю ртом воздух, но получается плохо. Он как будто не поступает в легкие.

Суровый вдруг резко останавливается. Пальцы сжимаются на кофте сзади. Меня подхватывают как провинившегося котенка. Мужчина наклоняется так, чтобы наши глаза стали на одном уровне. Страшно до чертиков.

— Орать будешь? Меня заводит. Мы с этим вчера уже разобрались. Страдаешь кратковременной потерей памяти? Заебись. Каждый раз значит будет как первый.

Распахиваю глаза на максимум. Он что несет такое? Какой каждый раз? Совсем с ума сошел?!

— Помогите… — Начинаю вопить. Выдираться. Прикладываю все силы. Мы же на улице. Мне должны помочь. Господин Юсупов. Он же не оставит меня вот так…

Вот только Суровый вместо того, чтобы злиться, начинает громко смеяться. Прямо заливается. Точно ненормальный какой-то. Может я его сильно по голове приложила? Нарушила там что-то? Он еще и голову так поворачивает, что я вижу рану. Орать еще громче начинаю. Потому что сейчас до меня доходит что со мной за вчерашнее сделают.

— Данные хорошие, будешь на моем члене вопить так, чтобы стекла трескались.

Встряхивает меня этот ненормальный. Я же хватаю ртом кислород. Чтобы продолжать кричать мне нужна небольшая передышка.

— Отпустите меня, — произношу хрипло, — вы меня с кем-то спутали. Я не та девушка… — Продолжаю свою пластинку играть. Снова все о том же. Наивно полагаю, что смогу его обмануть. — Хреново отыгрываешь, сладкая, — скалится, пальцами подбородок мой сжимает, — ты за эту ночь успела моей пожизненной должницей стать.

Я бледнею. Чувствую, как от лица отливает кровь. Пальцы рук немеют. У меня такое бывает, когда я очень сильно нервничаю. И тут в мою голову приходит новая гениальная (конечно, нет) идея. Я начинаю резко ртом воздух хватать. Как будто задыхаюсь. Пальцами сжимаю руку ублюдка, который меня держит мертвой хваткой.

— Решила мне все свои умения показать? — Хмурится. Встряхивает меня. Я же продолжаю отыгрывать. Закатываю глаза. Ноги подкашиваются, и я лечу вниз. Остается только надеяться на то, что голову об асфальт не разобью. Но Суровый вовремя реагирует и подхватывает меня на руки. — Заебись просто! — Слышу, как он недовольно ругается сквозь зубы. Меня подхватывают на руки и куда-то несут.

— Демьян! — Когда слышу голос господина Юсупова, от счастья чуть глаза не распахиваю. Это же спасение, да? Спасение?

— Не сейчас, Юсуп, — рычит громила.

Юсуп? Он его так называет? Больше похоже на дружеское обращение, чем на официальное. Эти двое друзья?

— Что с девчонкой? Ты обещал, что не будешь жестить.

— Кто ж знал, что она такая впечатлительная.

Мне становится не по себе от этого диалога. Значит господин Юсупов знал, что со мной этот ублюдок делать хочет и просто закрыл глаза?

— Давай обсудим. Она что без сознания?! — Голос Юсупова приобретает стальные нотки.

— Отдыхает, наоралась, — отрезает Суровый, — сейчас в машину ее отнесу и вернусь.

Меня и правда укладывают на заднее сидение автомобиля. Я и дальше делаю вид, что без сознания, жду пока дверца захлопнется и мужчина уйдет. Это мой шанс спастись. Только бы получилось.

Давно у меня такого не было. Кровь в венах закипает. Девчонка из себя за несколько секунд выводит. Актриса погорелого театра. Решила, что сможет отделаться дешевой сценкой. Усмехаюсь. Смотрю на девчонку. Интересно, реально отрубилась или и здесь наебать решила? Мне бы проверить. Хватит даже одного прикосновения. Если притворяется, то как миленькая на дыбы встанет. Но Юсуп спину взглядом прожигает. За девчонку эту вступается. Что их связывает?! От одной мысли челюсти сильнее сжимаю. Сучка эта бодливая моя. Наиграюсь, тогда отпущу. А сейчас она для всех под запретом. Уже и не помню, когда так от бабы торкало. Привык, что все на колени падают и готовы любой приказ исполнить. Эта не такая. Бодаться будет. От этого и кайф. Сломать. Приручить. Проучить.

— Ты там долго слюни пускать будешь? — Юсуп рявкает, я лязгаю зубами. Захлопываю дверцу.

— Давай на завтра перенесем разговор по гостинице, лады? — Подхожу ближе. В машину нужно вернуться как можно быстрее. Насколько я знаю по вчерашней ночи, то девка эта со способностями. Машины без ключей заводит. Если еще и третью угонит, меня на смех поднимут.