Нарик задумчиво почесала макушку крыльевым когтем:

— Наверное, если бы это было бредом, она бы сказала нам неправду, чтобы мы в неё проще поверили…

— Не поняла?.. — У Раэнорэ обескуражено расширились глаза, она переводила взгляд с Нармэлы на Софрону и обратно. — Вы вообще о чём сейчас говорите? Не можете вы обе понятнее выражаться?

— Две души в одном теле! — с довольной мордочкой знатока Нармэла подняла указательный палец вверх. — Вот почему у неё такая странная и насыщенная энергетика — аур две! Во время сильного стресса душа, контролирующая в данный момент тело, может нечаянно уступить другой, в результате меняются как характер, так и внешность.

— Странно — удивилась драконесса. — Как же это так получилось? Что вы «слиплись», — с вопросом обратилась уже к Софроне. — Или «раздвоились», не знаю, как сказать точно.

— Давно, еще в детстве, Акулина нашла старую книгу — апокрифы Разора, вернее, ту их часть, которая касалась алхимии и эссенций. Но это тебе не «набор юного химика» — надо играть очень осторожно, иначе может и непоправимое случится… К счастью — для меня, к счастью — все дикие преобразования, совершившиеся с ней, привели к тому, что её душа раскололась на две части. Одна из них я — самая Тёмная. Собственно, и получившая силу благодаря тайной доктрине.

— Какой ещё «доктрине»? Что за Разора? — самки начали наперебой переспрашивать.

— В одно время Разор был Повелителем Мрака, до того, как его навек заточил демиург Салазар. А доктрина эта слишком тайная, чтобы я о ней вам что-либо рассказывала, — Софрона гордо вздёрнула нос.

— В интернете можно и не на такое наткнуться… — это подлетела Марта, заблаговременно изгнавшая шарак, чтобы не пугать им подруг. Которых сейчас осматривала в поисках пропавшей Акулины.

— Вот она, — светлошёрстая указала пером на Софрону. — Она с ней одно тело занимает.

— Скорее, у одного волод… два акаб… — рыжая заинтересованно, как биолог, столкнувшийся с неизвестным видом, осмотрела Тёмную. Попутно меняясь в самца. — Но как ей башку не разорвало от противоречий? Два конфликтующих духа, которые борются за влияние владельца — гарантия шизофрении.

Нармэла захихикала, из-за крыла хитро подмигивая Мартосу:

— На себя посмотри, унисекс…

— Вы бы лучше подумали, как нам Лину вернуть, — шикнула Раэнорэ, разминая затёкшие крылья, — эту мне уже надоело держать.

— Думаю, если в её окружении будет что-то, что больше предпочитает акаб «Лина», произойдёт спонтанная смена акцента волод… Нармэла, у тебя выпить есть? — Мартос обратился к крылатой с неожиданной просьбой. Та слегка засмущалась:

— Только если домой залететь… Так поздно алкоголь уже не продают.

— Вы бы о деле подумали, пьяницы! — шипение Раэнорэ переросло в возмущённый крик.

— Это для дела, — акаб-волод попытался ей объяснить. — Тебе же Акулина нужна? А её отчего-то тянет на спирт…

Что-то проворчав, Раэ материализовала из карманного измерения флакончик со спиртовой протиркой и, открыв, поднесла его к носу Софроны. Та сначала сморщилась и отвернулась, забрыкавшись сильнее, но потом в быстрой вспышке пропала. А бинтами была уже связана Акула:

— Ой… всё пролетело без меня… а это празднование или лечение ран? — на флакончик Лина обратила внимание почти мгновенно после прихода в себя.

— Не то и не другое, — не обращая внимание на разочарованные рыки, Раэнорэ вернула спирт обратно в карманное. Зато подругу, наконец, развязала, по-прежнему, впрочем, не веря в её безопасность. — Кстати, двуполый, рассказал бы о том, чем у вас всё кончилось.

Мартос немного удивился контрасту первых реакций на свою особенность той же Нармэлы (очень бурную) и Раэнорэ (почти никакой, словно и не чувствовала разницы). Но всё равно пересказал всё как было. Акулина внимательно выслушала, однако, когда упоминалась Софрона, сильно хмурилась:

— Наврала она вам, — рыжая растирала затёкшие от «перевязки» суставы. — Решила скрыть собственные мотивы… На самом деле, она взяла меня в плен, чтобы захватить мою душу и увеличить собственную силу… Но я крайне сильно сопротивлялась, поэтому моя душа поглотилась, но не слилась с её.

— Почему бы тебе тогда не экзорцизнуть эту Софрону? Зачем она тебе нужна? — Раэнорэ всё же не могла понять, почему вместо поиска решения Акулина продолжает испытывать неудобства от злостной «сожительницы».

— Так не прогонишь, — Лина только вздохнула, — индивидуальность моя не пропала, но всё равно мы одно целое. По счастью, у меня получается быть активной большее время. Но… если вдруг начну становиться той идиоткой… не пугайтесь, а сразу хватайте её и связывайте!

— Лишь бы такого больше не случалось во время ответственной операции… — понадеялась Нармэла, взлетая, направляясь домой.

— Это кто там про ответственность вспомнил?.. — в шутку разозлившись, Лина погналась за ней.

На следующий день (точнее, в этот же самый, но чисто психологически — следующий) Вера проснулась первой. Бодрости было столько, словно шесть часов сна хватило на полное восстановление сил. Но на самом деле её вдруг посетила гениальная мысль — а от таких не отвяжешься.

— Раяр, я дура! — с таким криком альбиноска она пнула любовника, а он поплотнее зарыл голову в подушки:

— Ыгы…

— Почему мы не проследили Марина от нашей квартиры и до… вернее, куда он ходил до нашей квартиры, когда притащил нас сюда! Мы бы могли узнать, откуда он нас притащил!

— Да? А, ну да, пож-ж… — для пущей убедительности, что ночь её утомила, Раяр одну из подушек положил сверху на голову, чтобы заглушить посторонние шумы.

— Эх ты, ничего тебе не интересно о своём происхождении… — Арвера отмахнулась крылом, прежде чем «принять человеческий вид», — пойду, что ли, Нарме расскажу, может, её проймёт…

Раяр ещё некоторое время лежал в постели в полусонном состоянии, прежде, чем до него дошёл смысл сказанного ему… и тогда он сразу вскочил и тоже пошёл к соседкам — стало крайне любопытно, что же происходило с ним и остальными, и как с ними связан «полподковник». Вся компания уже сгрудилась у крыла Веры, чуть не утыкаясь в него носами. Снова их глазам предстала расстановка мебели по квартире, притаскивание их самих… Тем не менее, во время процесса выяснились несколько затрудняющих факторов:

— У твоего экрана нет задней перемотки? — Лина уже заработала себе тик на левое ухо, воспринимая обратную последовательность событий пятисекундными кусками обычного направления времени.

— В смысле? — Арвера тоже устала каждый раз перенастраивать начальное время показа, вводя его на небольшой панели, скрытой за синтетическим пухом крыльевого предплечья.

— Как в «Тайне третьей планеты», — пояснила мантикора, — чтобы цветочек воспроизводил движения Верховцева ровно задом наперёд. Так значительно проще воспринимается!

— Нет, на такое не рассчитано… Хотя можно попробовать добавить функцию! Ждите здесь! — конечно, Веру никто не послушал, и вся компания крылатых перекочевала в её квартиру, даже не утруждаясь на лестничной клетке маскироваться под обычных жительниц города. На их счастье, они так торопились узнать правду, что успели пробежать достаточно быстро.

Вере не было удобно копаться в электронике, вывернув лапу до крыльевых суставов, поэтому она, повернув несколько рычажков-предохранителей, сняла оба протеза и уложила их на стол. Крылья, отделённые от туловища, смотрелись страшно, особенно когда их владелица как-то в них ковырялась, припаивала там что-то, сняв кожух с крыльевого предплечья и обнажив все платы и провода в «начинке». От этого зрелища Нармэлу начало подташнивать, Громова-Тогром просто, морщась, отвернулась:

— Да ну тебя, «терминатор»… Предупреждать надо…

— О двоедушии тоже надо… — Раэнорэ, наоборот, подошла ближе и чуть ли не подворачивалась под руку Арвере, желая посмотреть, как именно нервные импульсы преобразуются в ток, и как мозговые команды интерпретируются устройством, чтобы крыло правильно махало, как того захочет «пациент». Вере было сейчас не до этого, как и не до размышлений о «двоедушии», а вот Раяр взяла это на заметку, чтобы спросить Акулину позже.