Я помнил, что Димка очень не любил этот район. Местная пацанва ненавидела «городских», хотя жили они буквально по соседству, и прежде частенько устраивали сходки стенка на стенку. Впрочем, с началом войны все поутихло. Однако неприязнь осталась.

К счастью, сейчас нам никто из них не попался. Мы обогнали женщину, тащившую за собой санки с укутанным в телогрейку ребенком. Еще две женщины попались нам навстречу. А потом урки, которых мы все это время умудрились не упускать из виду, подошли к одной из калиток, уверенно открыли ее и вошли на территорию, где за забором виднелся приземистый деревянный дом, из трубы которого валил дым.

Выждав пару минут, мы тоже подошли к калитке. В то же мгновение над ней появилась огромная собачья башка — помесь кавказской овчарки и какой-то неведомой злобной твари, и так рыкнула в нашу сторону, что нас с Лехой словно ветром сдуло метров на семь назад.

— Нет, так мы обстановку не проясним, — констатировал я ситуацию, обдумывая, что делать дальше. Кастет тут не поможет. Эту псину явно не запугать, и дороги к дому она нам не даст. Простой, но весьма надежный метод защиты своей территории. Травить собаку я не собирался, договориться с ней тоже вряд ли получится. Остается только хорошенько запомнить нужный дом и наведаться сюда в другое время более подготовленным… но как же жалко упускать шанс прямо сейчас узнать хоть что-то!

Леха уловил мои сомнения и тут же предложил:

— Я выманю эту псину и уведу за собой, а ты проникни за забор и разведай все что нужно!

Идея эта была столь же привлекательна, сколь и опасна… для Носова. Овчарка была жутой на вид и вряд ли могла контролировать свою агрессию. Цепи на шее собаки я не заметил, значит, передвигалась по двору она свободно. Если Леха будет нерасторопен, запросто может загрызть его.

— Слушай, — увидев, что я сомневаюсь, начал развивать свою мысль Леша, — ты видел других шавок, что тявкали, пока мы шли сюда? Все мелкие, худые… а тут матерый кабан, себя поперек шире! Значит, у хозяев есть чем эту тварь кормить! Понимаешь, о чем я?

— У хозяев дома есть продукты…

— И даже больше необходимого! Знаешь, сколько такой псине в день надо? До килограмма мяса! Даже, если ей одну кашу дают, это пятилитровая кастрюля! Откуда столько?

— Убедил, — решил я. — Мы проверим этот дом! Возьми-ка на всякий случай! — я протянул ему нож-бабочку.

Леша кивнул, снял варежки, сунул их в карман и взял оружие, а после, более не рассуждая, начал подкрадываться к калитке. Улица была пустынна, ни одного прохожего. Желтая крупная луна ярко светила высоко в небе. Где-то неподалеку проехала машина, порыкивая мотором.

Собаки видно не было. Носов подобрал с земли палку, просунул ее сквозь доски калитки, подцепил щеколду и поднял ее вверх, после чего толкнул калитку от себя, открывая проход.

В тот же миг он отчаянно взвизгнул и со всей дури ломанулся вверх по улице, а за ним вслед, яростно рыча, ринулось огромное существо. Дьявол! Сейчас, издали при лунном свете собака казалась еще крупнее и страшнее, чем вблизи. Но Леша на бегу махнул рукой, мол, все в порядке, справлюсь, и я решил довериться другу.

Сам же скользнул в приоткрытую калитку и осмотрелся. В десятке шагов от забора начинался дом, к которому вела протоптанная в снегу тропинка. Справа от дома стоял ровный сруб бани, дальше в углу участка виднелся силуэт сортира. Слева от входа высилась поленница под крытым навесом, рядом с которым находилась крупная собачья будка. Остальные дворовые постройки я от входа не видел, поэтому, чуть пригнувшись, пошел по тропке вперед, обходя дом, в поисках входа.

Мне не повезло сразу же. Не успел я свернуть за угол, как лицом к лицу столкнулся с крепким мужчиной в тулупе, спокойно потягивавшим вонючую папиросу.

Мы удивились друг другу одновременно и вполне искренне. Он тут же попытался выхватить что-то из своего кармана, но я оказался быстрее. Кастет был заранее надет на пальцы моей правой руки, и резким ударом снизу вверх в челюсть я уронил мужчину на снег, а следующим ударом хотел окончательно вырубить его, но мужик нелепо дернул головой, пытаясь увернуться, вместо этого подставив под кастет собственный висок. Что-то хрустнуло, мужчина конвульсивно дернулся и затих, а я внезапно осознал, что сейчас ни за что, ни про что, безо всякой причины убил совершенно незнакомого мне человека.

Я ошеломленно замер над трупом, чуть пошатнувшись и на несколько мгновений потеряв всяческую ориентацию в пространстве. Потом мозг заработал в привычном ритме. Такого варианта развития событий банальной слежки за бывшими зэками я не ожидал. Все, чего я хотел — это узнать, где находится воровская малина, чтобы потом при случае наведаться туда, провести легкий обыск и, наверняка, разжиться чем-то ценным. Но вот так сходу одним ударом умертвить человека — я же сам теперь стал преступником, пусть случайным образом, но от наказания меня это не убережет. Любой следак сходу пришьет мне ряд статей, и будет прав. Убийство — это раз. С применением запрещенного холодного оружия, то есть при отягчающих обстоятельствах — это два. Леха присутствовал? Ага, хоть и был в момент драки за забором. Значит, преступление, совершенное группой лиц. Это три. Я сообщил ему, куда мы идем и зачем? Да. Значит, по предварительному сговору. Это четыре. Плюс всякие мелочи, типа проникновения на чужую территорию… я не юрист, наверняка, там и еще больше статей можно накрутить при желании. В общем, полный трындец, как говорил наш товарищ полковник.

Пока все эти мысли мелькали в моей голове, тело действовало самостоятельно. Я схватил убитого за ноги и потащил в ближайшую сарайку. Мужик был тяжелый, килограмм за сто, не меньше. Но и я уже был совсем не тот доходяга, что прежде. С трудом, но справился, уложив тело в дальнем углу за грудой каких-то старых корзин, и накрыл его первой попавшейся под руку ветошью. После чего заметил у двери сарая высокую метлу, схватил ее, вернулся на улицу и закидал снегом все следы драки, особенно тщательно засыпая капли крови, обильно оросившие все вокруг. Теперь случайным взглядом не определить, что здесь только что убили человека, да и труп сходу не увидеть, придется тщательно поискать.

Его, конечно, хватятся, но до этого момента пройдет какое-то время… может, минута, а может, и час-другой. Если в доме все в эту секунду гуляют и пьют, то могут и вообще не заметить пропажи кореша вплоть до самого утра. Толстые бревна стен и запертые снаружи ставни не позволяли мне услышать ни звука из того, что происходило внутри. Оставалось только надеяться на лучшее. Мне же сейчас единственный выход — бежать отсюда!

Я так и решил сделать, и уже начал отступать обратно к калитке, когда внезапно услышал тихий плач… даже, скорее, вой, тянущийся на одной бесконечно долгой ноте. Невольно я остановился, прислушиваясь. Плач доносился из второй сарайки, которую со стороны улицы не было видно — от случайных взглядов ее прикрывал дом.

Бежать! Сделав еще пару шагов, я остановился. Мне не до непонятных звуков… но, вроде, плачет девушка или женщина… так вот взять и уйти? Я шаг за шагом подошел к сараю и приоткрыл дверь.

Сначала я не увидел ничего. Сарай был завален всяческим хламом, но пробраться сквозь груды мусора было возможно, а плач я слышал из самой дальней его части. Из дома пока так никто и не вышел, и я решился. Оглядываясь по сторонам, надвинул шарф до переносицы, чтобы скрыть лицо, потом зажег спичку и пошел вперед, в темноту, по дороге чуть было не завалив на себя груду старых деревянных ящиков, стоящих друг на друге до самого потолка.

Плач-вой тем временем стих. Кажется, та, кто только что жалобно скулила, услышала мои шаги и затаилась. Оно мне надо? Зачем я сюда лезу? И все же я негромко произнес:

— Здесь есть кто-нибудь? Не бойтесь! Я помогу!

Но в ответ лишь гробовое молчание и тишина. Может, мне показалось? Но я голову готов был отдать на отсечение, что выли именно здесь.