— Так что случилось? Почему тебя так долго не было?

Закрыв дверцы шкафа, Лина возвращается на кровать. От того что было совсем недавно не осталось ни единого намёка. От неё даже не пахнет никакой волшбой, будто и не было ничего, а ему просто показалось.

— Долго? Минут пятнадцать от силы… Не думаю, что дольше…

— Около часа, — огорошивает Лина. — Я успела пролистать учебник по амулетам и талисманам, найти раздел символов, как ты и просил, а тебя всё не было…

«Час? Там и время иначе идёт?..»

— Так что ты нашёл? — прерывает его Лина, наклоняясь и дёргая за ушко. Ухо дёргается следом, но в обратном направлении.

— Дай посмотрю, — требует Павел и, пока Лина копается в мобильнике, снимая его с блокировки, переходит в человеческую форму. — Так удобней будет.

— Вот и ехал бы так сразу, — ворчит Лина, протягивая ему мобильник, а потом насмешливо продолжает: — Или на плечах прокатиться захотелось?

— Или билет был один, — в тон ей отзывается Павел, выискивая увиденный на статуе символ, а найдя, лишь убеждается в его значении: «Защита».

— Так что?

— Ритуал не дал закончить оберег, в который когда-то превратили статую. Ты можешь позвонить куратору и всё объяснить, пусть вызовет кого надо.

Павел падает на кровать, с удовольствием вытягиваясь во весь рост и потягиваясь. Места для его человеческого тела тут не так уж и много и, если он хочет спать не на полу, то придётся возвращаться в кошачью форму, но пока что ему хватает.

— Или, — начинает Лина тихо. — Мы можем сами попробовать зачистить место, без привлечения, а потом уже сообщить.

— Ты занятие по зачистке-то уже проходила? Знаешь как? — поддевает Павел, переворачиваясь на бок и подпирая голову кулаком. Чего-то подобного он от неё и ждал. Впрочем, ему и самому хотелось бы попробовать, тем более что защиту ставить не придётся, она уже есть. Кто-то другой когда-то постарался.

— Об этом не переживай. Обедать пойдёшь? Вроде бы самое время. Не хотелось бы и его пропустить.

Лина улыбается, поднимаясь с кровати, и Павел с обречённым вздохом возвращается в форму кота. Похоже, походить на двух ногах ему пока не светит.

* * *

Мобильник начинает звонить, когда они едва возвращаются с ужина. Лина долго смотрит на экран, прежде чем всё-таки принять звонок и отозваться усталым:

— Да мам? Просто телефон в номере оставила, прости.

Павел вздыхает. Лина уже взрослая, но мать, похоже, этого замечать не хочет, распекает как ребёнка при любом удобном случае.

— Нет, мы ещё не встречались. Нет, не буду я его искать. Зачем?!

Дальше Павел не слушает, не его это дело. Если захочет, то сама расскажет.

Бросив последний взгляд на забравшуюся на кровать с ногами Лину, Павел закрывает глаза и меняет ипостась, чтобы добраться до заброшенной на верхнюю полку игрушки.

Даже не почувствовав ничего в первый раз он всё равно хочет перепроверить.

Плюшевого ламантина пальцы нащупывают в самом дальнем углу. Будь Павел чуть ниже, а шкаф выше, и добраться до игрушки бы не удалось без сторонней помощи.

«Что в тебе такого?»

Игрушка всё ещё не ощущается никак. В руках она вроде бы есть, а по ощущениям её нет. Будто белое пятно. Только вот так быть недолжно. Все вещи ощущаются хоть как-то, Павел привык к этому и воспринимает, как аксиому. Однако здесь выходит, что он держит в руках пустоту.

— Мне одиноко…

Тихий голос звучит, кажется, совсем рядом. Павел даже оборачивается, но в номере только они вдвоём и Лина всё ещё разговаривает по телефону, успев правда снять толстовку и растрепать ещё недавно аккуратно причёсанные волосы. Ей явно не до игры в эхо.

— И тебе одиноко.

— Мне не одиноко, — не соглашается Павел едва слышно, но в ответ получает лишь короткий смешок.

— Одиноко, одиноко. Больше некому чесать за ушком.

От пробежавшего по спине холодка перехватывает дыхание.

«Некому?»

Только сейчас Павел понимает, что не слышит больше Лининого голоса, да и связи почти не чувствует, будто и там… белое пятно.

Сглотнув, Павел медленно оборачивается, чтобы увидеть Лину всё так же на кровати. Только она больше не сидит, скрестив ноги, а лежит, неудобно откинувшись на подушку и свесив руку вниз. Потерявший опору мобильник молчаливо валяется на полу.

Когти впиваются в потрёпанную временем игрушку, вспарывая плюшевые бока, но Павел едва ли это замечает. Как и то, что та падает на пол, когда он устремляется к Лине.

— Лин?

В приложенные к шее подушечки пальцев толкается медленный, тягучий, но вполне себе равномерный пульс и Павла отпускает.

«Живая. Просто спит…»

Положив мобильник на тумбочку, Павел осторожно меняет позу Лины, так чтобы ей было удобней.

«Вымоталась» — думает он пока не получает ещё один смешок из пустоты.

— Приходи поиграть, котик. Иначе она не проснётся.

— Куда? — выдыхает Павел, разгибаясь и оглядываясь. В номере они по-прежнему одни, но голосу, похоже, и не нужно быть рядом.

— Ты знаешь, котик. Мы встречались.

— Встречались…

Укрывая Лину брошенной на краю кровати толстовкой, Павел перебирает всех, с кем сталкивался за последнее время, но все они либо далеко, либо не видели его. Да и контактировала с ними скорее Лина, чем он сам. Кроме…

Память услужливо подбрасывает хрупкую девушку в зелёном платье. Он едва ли смог её рассмотреть, прежде чем отскочить в сторону.

«Ты знаешь…» — эхом звучит в памяти голос незнакомки, и Павел вынуждает себя отступить от кровати, хотя оставлять Лину в таком уязвимом состоянии совершенно не хочется.

— Я скоро вернусь, — обещает он, прежде чем всё-таки отвернуться.

«Совсем скоро».

Плюшевый ламантин, из которого теперь торчит начинка, как-то совсем неожиданно оказывается под ногой и только инстинкт второй формы не позволяет Павлу позорно упасть.

«Выкину» — обещает он, подхватив игрушку. Та всё ещё ощущается, будто пустота и лишь физическое восприятие не позволяет поверить этому ощущению.

* * *

Дверь самого дальнего номера оказывается чуть приоткрытой, будто его тут ждут. Только и надо ещё чуть-чуть толкнуть её, сильнее открывая, и войти. Что Павел и делает, нетерпеливо шагая через порог и оглядываясь.

Темнота окутывает со всех сторон, будто Павел шагнул в ночь. Даже зрение второй ипостаси не справляется.

— Где ты? — зовёт Павел, осматривая темноту и одновременно ощупывая стену рядом с дверью в поисках выключателя.

— Здесь.

Голос звучит одновременно со вспыхнувшим под потолком светом.

Павел жмурится на мгновение от его яркости, а когда открывает глаза, взгляду предстаёт комната. Не такая как у них, а вполне себе полноценная и совершенно не похожая на номер.

«Скорее на детскую» — приходит в голову Павлу сравнение.

Небольшая кровать под балдахином, столик со стулом, шкаф, стеллаж с книгами, небольшой старый телевизор и плотные, не пропускающие уличный свет занавески на окне.

Хозяйку комнаты любили. Единственное, что не вяжется с этим утверждением это слой пыли. Будто тут давно никого не было.

«Не было, — соглашается сам с собой Павел. — Зачем кому-то быть и бередить старые раны, если девочка мертва.

«Девочка…» — повторяет Павел, оглядывая маленькую, худенькую фигурку в зелёном платье. Волосы у неё не распущены, как казалось прежде, просто изумрудная лента, что некогда их сдерживала, съехала и теперь болтается на самом кончике.

— Поиграй со мной, — просит девочка, поднимая взгляд, и Павлу кажется, что он смотрит в бездну.

— Отпусти Лину.

Павел и сам не знает, требует он или просит. Хотя на самом деле ему всё равно, главное чтобы Лина открыла глаза, а едва теплящаяся связь, что протянута между ними, наконец-то снова окрепла.

— Поиграй и отпущу.

Девочка улыбается, пряча руки за спиной.

— И сколько мне с тобой играть?

— Всегда, — улыбка девочки становится мечтательной, тогда как сам Павел содрогается от перспективы. — Ты ведь можешь, я знаю. Все они могли.