«Тут не шумно, говори так свои секреты» — мысленно ворчит Павел.

Кончик хвоста дёргается помимо его воли, а потом и весь хвост идёт из стороны в сторону, задевая стену и глухо стуча по полке. Лина на этот звук даже не дёргается. Павел замечает только, как она напряженно замирает, видимо в попытке не поддаться любопытству. А вот Лев…

Павел сталкивается с задумчивым взглядом тёмных, почти чёрных глаз и замирает на своей полке. Даже хвост останавливается, лишь кончик его нет-нет да подёргивается. Слишком уж внимательней взгляд у этих глаз.

У Павла по загривку ползёт морозец, отчего шерсть почти встаёт дыбом. Снова ему кажется, что этот Лев его видит. Или чувствует присутствие.

«Бред. Он обычный человек, как он может меня видеть?»

Усмехнувшись, Лев отворачивается, а Павел невольно показывает клыки уже полностью. Готовое вырваться кошачье шипение щекочет горло, но, в конце концов, его удаётся проглотить.

«Он всего лишь человек. Он не может меня видеть».

Павел наклоняет голову чуть на бок, вновь рассматривая каштановую макушку и другие видимые ему части Льва, но уже внимательней. На первый взгляд ничего в нём не выдаёт кого-то большего, чем обычный человек. Да и на второй.

Он принюхивается, улавливая запах Льва: яркий, но не удушающий, с нотками кожи, дыма и каких-то цветов. Павел не разбирается, но, похоже, тот пользуется каким-то парфюмом. Как Лина. Иногда она достаёт из ящика маленькую стеклянную бутылочку и сбрызгивает запястья.

Павел жмурится, вспоминая мягкий, чуть сладковатый запах карамели и цветов.

На мгновение ему кажется, что он действительно чувствует сладковатый запах и распахивает глаза.

Лев снова склонился к Лине, тихо что-то рассказывая, а запах никуда не девается. Только сладость та приторно-клубничная, будто у переспевшей чуть забродившей ягоды, и к ней примешивается ещё более яркий запах дыма.

— Так значит, завтра у тебя снова учёба начинается? — Доносится до Павла вопрос, и он замирает, вслушиваясь в разговор.

— Да, — Лина чуть отклоняется, упираясь плечом в стену рядом с окном. Павлу приходится сильнее выглянуть с полки, вытягивая шею, чтобы вновь увидеть её. — Скоро сессия. Никакое новогоднее настроение не выдержит с ней конкуренции.

Лина посмеивается, а у Павла снова дёргается кончик хвоста.

Во время сессии Лина обычно забывает обо всём. Порой даже о том, что надо есть. Если вовремя не подсунуть тарелку под нос так и останется голодной. А первые экзамены уже скоро… Гораздо раньше, чем новогодние праздники. О чём он благополучно забыл с этим путешествием.

«Хорошо хоть на спецкурсе экзамены весной. Две сессии в одно время свели бы её с ума».

Павел тяжело вздыхает, вспоминая, сколько примерно осталось до начала экзаменов, и давится этим вздохом, когда замечает, как Лев накрывает маленькую ладошку своей ладонью, так что та полностью в ней тонет, а Лина… она даже не думает её убирать.

Недовольное ворчание тихим бульканьем зарождается в горле Павла.

— Могу я чем-то помочь? Ты говорила, что учишься на экономическом. Я тоже несколько лет назад учился на этом же направлении, может, смогу что подсказать или ещё как помочь?

— Спасибо. Если что, я позвоню.

Лина всё-таки убирает руку, чуть отстраняясь и зажимая ладони коленями.

* * *

«Если что, я позвоню» — это обещание так и вертится у Павла в голове, не желая оставлять его в покое.

«Позвонит, да? Они обменялись номерами?..»

Он осторожно наблюдает за Линой, что сейчас методично перекладывает вещи из сумки на пол.

Выскользнувший из-за ворота джемпера амулет, стоит Лине только наклониться, приходит в движение, начиная покачиваться на шнурке. Гипнотизирует. И напоминает, ставя Павла на место. Без амулета он потеряет возможность выйти из квартиры. Ведь он всего лишь домовой, дух призванный охранять и поддерживать жилище, существо, некогда бывшее человеком.

Без амулета единственным шансом сменить место жительства будет ритуал-приглашение, о котором сейчас, скорее всего, уже мало кто помнит. Такова судьба любого домового.

«Не забывай…» — шепчет что-то внутри и Павел на мгновение прикрывает глаза.

«Не забывай, — мысленно повторяет он, глядя на то, как встаёт Лина, оставляя на полу стопку вещей, как забрасывает сумку в шкаф и как, пройдя мимо, снимает амулет: простое, отточенное действие от которого внутри колет иглой. — Она человек, ты всего лишь дух».

С тихим стуком амулет ложится на стол, припечатанный узкой ладошкой к деревянной поверхности.

— Я в душ. Потом поедим?

— Я что-нибудь приготовлю, — обещает Павел, отводя взгляд и слушая, как уходит Лина и как закрывается за ней дверь в ванную.

«Тебя не должно волновать, что она кого-то себе найдёт. Даже если этот кто-то тебе не нравится. Не будь эгоистом».

На мгновение прикрыв глаза, Павел меняет форму.

Он домовой, а значит домашние дела за ним.

* * *

— Паш, скажи, он ведь симпатичный?..

Всего один сказанный тихим голосом вопрос и приятная тёплая сонливость улетучивается, а сердце в груди тяжелеет. Под боком у Лины становится вдруг неуютно и Павел отодвигается, оборачиваясь, и на мгновение радуется, что у кошачьей морды мимика гораздо слабее человеческого лица.

— Откуда мне знать? Человек и человек.

А вот голос ничем не прикроешь, и внутреннее напряжение сочится из каждой произнесённой буквы. Только Лина, похоже, этого не замечает или искусно игнорирует.

— Я сёрьезно, Паш.

Заложив учебник по финансам сложенным в гармошку чеком вместо закладки и убрав его в сторону, Лина садится, скрещивая ноги.

— Просто…

Павел тоже садится, отступив так далеко, насколько позволяет диван, и выжидающе смотрит, приступая подрагивающий предатель-хвост лапами.

— Что? — всё-таки спрашивает он, видя, как Лина кусает нижнюю губу, будто желая, но не решаясь что-то сказать.

— По-моему он симпатичный…

«Симпатичный» — слово повторяется в его голове, будто подхватившее голос Лины эхо.

«Она впервые назвала кого-то симпатичным…»

Не впервые, за то время что они живут вместе в этой квартире, симпатичных людей было много. Одногруппники, актёры с экрана, музыканты, но… Она никогда не говорила о них с такой нерешительностью и смущением, что разливается сейчас румянцем по её щекам. Она никогда не спрашивала…

Кончик хвоста вздрагивает, хлопая по покрывалу, и Павел спешно приступает его задней лапой, а потом и вовсе подтягивает когтями, заворачивая под прикрытие передних.

— Симпатичный или нет, решать тебе, Лин, — скрепя сердце признается Павел, и это признание горчит на языке. — Для меня он просто человек. Незнакомый и пока что непонятный. Я его видел всего дважды. Не проси меня дать ему оценку, хорошо?

— А если я приглашу его в гости? Чтобы вы познакомились, и ты к нему привык, тогда скажешь?

Когти выпускаются сами собой. Павел чувствует, как они вонзаются в покрывало, делая в ткани маленькие дырочки.

— Представишь меня домашним питомцем? Или раскроешь свою маленькую необычную тайну? — от того как меняется выражение лица Лины внутри у Павла всё ещё сильнее сжимается и он идёт на попятную, пытаясь сгладить углы. — Прости. Приглашай, конечно, если хочешь. Если предупредишь о времени, то я смогу что-нибудь приготовить. Чтобы ты не тратила время. Сессия и подработка и так будут его съедать…

— Паш, ты котик.

Расплывшись в улыбке, Лина тянется к нему рукой, но Павел выворачивается, ускользая из-под ладони и спрыгивая с дивана.

— Усы, уши, хвост, конечно, я котик, — сводит он всё к шутке. — Ложись-ка ты спать, завтра у тебя насыщенный день.

— Паш, ты самый лучший.

Лина снова улыбается и Павел отворачивается.

«Лучший я, но симпатичный он…»

— Ложись спать, — повторяет он, уходя в сторону кухни.

— А ты?..

Вопрос застаёт его врасплох и сердце в груди ёкает. Раньше Лина тоже спрашивала и, обычно, он возвращался, забираясь обратно на диван и устраиваясь под боком. Однако сейчас…