Мэл чувствовала себя так, словно у неё на лбу были напечатаны слова «развратная женщина», когда она сидела за обеденным столом своих родителей в воскресенье, без Адама. Он ушёл из её дома ранее в тот же день, сказав ей, что, вероятно, лучше, чтобы их не видели вместе так скоро после такого. Учитывая, что каждое его прикосновение и поцелуй отпечатывались на её коже, вероятно, это было разумно.

Кроме того, сегодняшний день и так был достаточно странным. Воскресные обеды в доме Брайантов никогда не были такими… тихими. Что-то определенно было не так.

Наконец, её мать сняла напряжение.

— У нас есть сюрприз. Джеймс возвращается домой на день раньше! Тринадцатого августа. Так что он сможет прийти на твою вечеринку.

Сначала Мэл была слишком ошеломлена, чтобы говорить. Наконец она сказала:

— Что? Он в порядке?

— Он в порядке. С нетерпением жду, когда вернется домой. — Её папа улыбнулся. — Здорово, что он снова будет рядом, да?

— Ага. Здорово.

Она откинулась на спинку сиденья. Не то чтобы она не была рада возвращению брата домой целым и невредимым. Она была. Но отношения между ней и Адамом только начали налаживаться. Ей не нужно было напоминать, что скоро всё это закончится. Она потерла лоб, чувствуя тяжесть взгляда матери.

— Во сколько он приедет тринадцатого?

— Не уверена. Ты можешь спросить его сама, — сказала её мать, нарезая продукты. — Он должен позвонить в любую минуту.

Ох. Она ещё не была готова поговорить с Джеймсом. Не после того, как провела последние две ночи в объятиях его лучшего друга. Мэл вскочила на ноги, взяла недоеденную тарелку и направилась на кухню.

— Я не очень голодна.

Телефон зазвонил, когда она выбрасывала остатки ужина в мусорное ведро.

Веселые голоса её родителей эхом разнеслись по комнате, и Мэл съёжилась. Она должна была рассказать Джеймсу, но часть её хотела сохранить тайну ещё немного. Чтобы остаться в их блаженном пузыре одиночества и пока не иметь дела с внешним миром или их последним днём.

К сожалению, это решение было вырвано из её рук, когда её мама вошла на кухню, протягивая сотовый телефон Мэл.

— Джеймс хочет поговорить с тобой наедине.

Мэл кивнула и неохотно взяла его, нырнув на задний двор, где её никто не мог подслушать. Она прошла к дальнему краю лужайки, возле цветущих изгородей, и села там на холодную каменную скамью. Выдавив из себя улыбку, Мэл изо всех сил старалась звучать как обычно жизнерадостная.

— Привет, Джеймс. Как дела?

— Что, черт возьми, происходит с Адамом? — тон Джеймса был странной смесью гнева и беспокойства.

О-о.

— Откуда я должна знать? — сказала она, надеясь, что ложь прозвучит более убедительно, чем она чувствовала. — Я не видела его в последнее время.

— Не лги мне. — Он знал? Откуда он мог узнать? Её сердце бешено колотилось, и она откашлялась на случай, если что-то выдаст тот факт, что она потеряла девственность с Адамом. — Пара парней из гаража видели, как вы вчера катались на мотоцикле Адама.

Небольшая тяжесть упала с груди Мэл, и она вдохнула столь необходимый ей кислород. Хорошо. Джеймс не знал об их «плане». Её только увидели на мотоцикле Адама. Ничего страшного. Она придумывала какие-то оправдания, но не всё было потеряно. Во всяком случае, ещё нет.

— Я пытался поговорить с ним ранее, но он меня отшил, — продолжил Джеймс. — Так что теперь я обращаюсь к тебе.

— Ой. Э-э… — она быстро подбирала слова. — Моя машина не, эм, не работает. Адам проезжал мимо, когда я была на подъездной дорожке, и увидел, что мне нужна помощь. Он предложил подвезти меня. Вот и всё. Извини. Впрочем, мы особо не разговаривали.

— Хм. — Её брат казался совершенно неубежденным, черт его побери.

— В этой поездке тебя также поцеловали на крыльце?

— Что? — Мэл застыла и онемела. Затем возмущение, горячее и свирепое, погнало её вперед. — Ты шпионишь за мной?

— Ты встречаешься с Адамом? — Встречный вопрос вышел скорее как обвинение.

— Если и да, то какое тебе дело? — К сожалению, слова не вышли такими стойкими, как ей хотелось. Она чертовски хорошо знала, почему Джеймс считает это своим делом. Из-за «Победы ветеранов». Именно поэтому Адам не хотел связываться с ней. Тем не менее, она не могла позволить себе паниковать. Ей нужно было подумать об этом ясно и рационально, пока она не сможет поговорить с Адамом позже. — Я не знаю, что люди говорят тебе, но мы с Адамом просто друзья, Джеймс. Он помогал мне. Вот и всё.

Секунды тикали в мучительной тишине.

— Это как-то связано с твоими переменами во внешности? Если это очередной безумный проект Лилли, клянусь Богом, я…

— Что? — Мэл закрыла лицо руками, заставляя себя сохранять спокойствие. — Учитывая, что ты сейчас на расстоянии в полмира, ты мало что можешь сделать.

— Я скоро вернусь домой, — сказал Джеймс в манере старшего брата. — А я хочу правды.

— Правда, да? — Мэл побрела к дальнему краю двора, покидая пределы слышимости родительского дома. Со всем остальным, что произошло в эти выходные, и с её эмоциями, бьющими через край, последнее, что ей нужно, это выслушивать льющееся дерьмо от своего брата. У неё было почти искушение высказать ту фразу из старого фильма о том, что он не в состоянии справиться с правдой, но вместо этого она пошла другим путем.

— Давай поговорим о правде, Джеймс. Из того, что я вижу, правда в том, что последние восемь лет ты жил за океаном отсюда, встречался с людьми, занимался своими делами. Самое интересное, что я сделала, — это ездила в колледж через два города и ежедневно работала с жителями Пойнт-Бикона. Я решила сделать себе макияж, потому что мне нужно было измениться. Это правда. Лилли немного помогла. Адам тоже.

— Держу пари, что он это сделал.

— Перестань быть задницей, — рявкнула она, её терпение было на пределе. — Найти здесь людей для свиданий сложно, Джеймс. Большинство парней в Пойнт-Биконе не самые лучшие, если ты понимаешь, о чем я. То, что я местный библиотекарь, также не ставит меня на первое место в списке самых привлекательных партий для парней. Мне нужно, чтобы люди увидели меня по-другому, понятно? Мне нужен был шанс жить.

Джеймс обиженно вздохнул.

— Что ты сделала?

— Адам отвез меня в Индианаполис. У меня была встреча со стилистом, которого Лилли использует на своих фотосессиях, потом мы пообедали и сделали покупки. Вот и всё. Адам дал мне совет по поводу свиданий и прочего. — Она закусила губу, споря о том, стоит ли упоминать об их второй поездке в Инди. Учитывая, что в маленьком городке ходит мельница слухов, он всё равно узнает об этом достаточно скоро. Лучше выложить всё это сейчас. Ну, почти все. — В прошлую пятницу он отвёл меня в «Подвыпившую детку» — по моей просьбе — для практики. Он следил за мной.

— Лучше бы это было всё, что ты с ним делала. — Джеймс тяжело вздохнул, его голос был напряженным. — Я пытаюсь защитить тебя, сестренка. Адам избегает меня. Он игрок. Я не хочу увидеть, как тебе будет больно.

— Мне не нужна твоя защита. Я не пострадаю. — Мэл ненавидела врать своему брату. По правде говоря, она боялась, что её сердце разобьется, когда Джеймс вернется домой и они с Адамом разойдутся, но это не значит, что она не будет продолжать наслаждаться тем временем, которое они провели вместе. — Держись подальше от этого, Джеймс. Ты не имеешь права указывать мне и Адаму, что делать и…

— Из-за чего вы сейчас ссоритесь? — сказала её мать, выходя во двор в сопровождении отца.

— Мы слышали, как ты кричишь из столовой, милая, — сказал папа, уперев руки в бока. — И если я тебя слышу, то, уверен, и соседи тоже.

День становится всё лучше и лучше.

— Дай мне поговорить с папой, — сказал Джеймс.

Мэл потерла колючие, лишенные сна глаза. Из терпения и из-за нехватки времени она воспроизвела единственную дикую догадку, которая у неё осталась, понизив голос, чтобы родители не услышали.