— Что вы хотите делать с этим?

— Моя партийная совесть требует немедленно опубликовать всё это.

— Я считаю, что ваша партийная совесть права — такое замалчивать нельзя. Вот что, Геннадий Николаевич… давайте поступим так… Я сейчас обращусь в ОБХСС и попрошу провести комплексную проверку большинства киностудий СССР. И если расследование в русле отмеченных здесь фактов подтвердит их… — он покачал головой. — Полетят головы у тех, кто это поставил на поток, причём не взирая на прошлые заслуги.

Как только Селезнёв добрался до своего кабинета, сразу развил кипучую деятельность — статью он решил поставить на первую полосу, выбросив кое-что из ранее согласованного материала. — Эти глупцы решили куснуть внучку руководителя Комитета Партийного Контроля? Идиоты! Ну а он заработает себе лишние баллы в глазах товарища Соломенцева. А там, чем чёрт не шутит, удастся продвинуться чуть выше — глядишь, и кресло главреда «Правды» можно будет занять.

28 июля 1983 года. г. Москва

После публикации материала на первой полосе «Комсомольской правды» в Москве разразился настоящий скандал. Слетел директор Мосфильма, попал в больницу с инфарктом глава Союза кинематографистов СССР, сам Самойлов был арестован и находился под следствием. Михаил Сергеевич, стремясь спасти внучку от незаслуженной клеветы, решил создать комиссию из самых опытных искусствоведов и попросил их провести профессиональную оценку фильму «Викинги». Надо сказать, что кривить душой не пришлось никому — фильм был создан на совесть, игра актёров — на уровне, так что единогласное мнение о профессионализме ленты и персонала была у товарища Соломенцева в кармане практически через день. А дальше всё просто — все те, кто поддерживал этот пасквиль, мгновенно оказались в опале на самом верху. Множество фельетонов, пестревших на страницах нескольких крупных газет, потом открытое письмо товарища Лапина — всё это общей волной смыло всю шушеру, возомнившую себя заслуженными деятелями советского кинематографа, в канализационную трубу. Со всеми этими войнами компроматов «Викинги» добрались до чешского кинофестиваля, где получили восторженные отзывы не только кинокритиков стран СЭВ, но и ряда капиталистических стран. Среди них оказалась и Норвегия, киноведы и кинокритики которой присудили максимальные баллы этой ленте за обстоятельный подход к исторической части сюжета. В одной из чешской газет появилась статья с полным разбором исторической подоплёки фильма. А дальше, через несколько дней, внезапно для всех пришло приглашение от норвежского короля — Олафа V. Тот пригласил всю съёмочную группу фильма с дружеским визитом в Норвегию. Естественно, советская сторона не могла упустить такой момент для улучшения отношений с Норвегией, в свете НАТОвского давления на эту нейтральную в политическом плане страну. По этому поводу собирался даже совет Шести.

— Как видите, товарищи, моё предположение о том, что нам не удастся долго скрывать потомков, нашло полное подтверждение. Любое освоенное ими направление приводит к ошеломляющим результатам, — сказал генсек, обводя взглядом собравшихся. — Григорий Васильевич, поделись последней информацией о стройке в Рябиновске.

— Что могу сказать… радиозавод почти достроен — все семь подземных этажей. Официально строительство завершится к первому сентября. По остальным объектам… заканчивается сооружение санатория, в самом разгаре работы по жилому микрорайону города, химзаводу и ряду вспомогательных производств. Все начальники СМУ проинструктированы, что качество должно быть как для себя. Мой заместитель лично побывал в Рябиновске и пообещал всем баранки по сметам, если качество будет посредственным.

— Нарушений быть не должно — слишком высока ставка на этот стратегический объект, — напомнил ему Андропов.

— Там товарищи Зимин и Шмелёва вовсю держат руку на пульсе, — усмехнулся Романов. — У них есть мой телефон, разрешено звонить по любому важному поводу.

— Михал Сергеич, что там за мышиная возня была по поводу Рябиновска? — перевёл генсек взгляд на Соломенцева.

— Группа закостеневшей, можно сказать, застойной части советского кинематографа всячески пыталась противиться новым веяниям. Вплоть до грязных кулуарных интриг. Я попросил управление ОБХСС организовать комплексную проверку, потом собрал комиссию для оценки профессионализма съёмочной группы. В результате главный смутьян лишился не только работы, но и партбилета за клевету.

— Радикально, — мотнул головой Андропов.

— В таком деле не может быть полумер. И дело здесь не в моей внучке — там покусились на потомков… Один из них плотно помогал нашему режиссёру, а тот включил его в число соавторов. Товарищ Серебряков поступил по совести, а его мордой да в дерьмо! И кто? Те, кто должен помогать молодым дарованиям, а не гнобить в угоду своему дутому авторитету. Ничего! Сейчас Лапин прошерстит эту богему, и настоящие специалисты своего дела вздохнут свободнее.

— Юрий Владимирович, что будем делать с создателями этой киноленты? — взял слово Громыко. — Нельзя игнорировать шанс получить более дружеские отношения с Норвегией. Появился вариант щёлкнуть по носу НАТО.

— Мне уже доложили, что Норвегия заплатила три миллиона долларов за показ этого фильма у себя дома. И все аналитики считают, что это только начало. Так что попросим потомков помочь в политическом вопросе. Охрана у них есть, думаю, что проблем не будет. Кстати! Если я правильно помню, потомки просили какое-то оборудование для телекомпании? Тогда есть смысл купить им новое за рубежом. Хотя бы по минимуму, они ж потом своё сделают.

— Тут на горизонте замаячило новое обучение от потомков, — уведомил Крючков. — Они успешно сдали в производство новую спецмашину, так теперь в моём ведомстве пошло брожение умов — нужны курсы повышения квалификации. Насколько я знаю, у потомков есть даже инструктор по экстремальному вождению. Вот его и просят мои люди.

— И что тебя смущает? — удивился Андропов.

— Она — девушка. Молоденькая, но уже замужем.

— Кто такая? — нахмурился генсек.

— Старший лейтенант Филиппова.

— Подожди… это не та, которую мы наградили медалью Героя?

— Так точно.

— Тогда совмести её приезд в Москву и отбор кандидатов в «Алые береты» по нашему городу. Пусть твои подчинённые соберут парней и девчонок, которые захотят сдать физподготовку. Вот её супруг пусть и займётся этим.

— Понял, организую.

1 августа 1983 года. г. Москва. проспект Будённого 17а

Валера Филиппов подошёл к месту, указанному в пояснительной записке заблаговременно. Хорошо, что тесть помог — довёз его до самого стадиона «Крылья Советов», где и планировался смотр будущих курсантов. Они с Настей прибыли в Москву ещё вчера днём. Тесть с тёщей их радушно встретили, а потом сразу взяли в оборот — перед домашним застольем доехали сначала на работу к тестю. Собственно, Валере и Насте самим нужно было отметить командировку, заодно обговорив завтрашние занятия. Но если за Валериной супругой сегодня с утра заехали двое сотрудников в гражданском, самому Валере пришлось прибегнуть к помощи Олега Степановича. Ближе к девяти утра к стадиону начала стекаться не только молодёжь, но и сотрудники Комитета. Те, кто состоял в группе экзаменаторов. Кое-кто, узнав коллег, подходили поздороваться, потом один из них неспешно подошёл к Валере.

— Ты — Филиппов? — поинтересовался он, глядя на ладную камуфляжную форму с алым беретом.

— Так точно, — кивнул Валера.

— Значит, смотри… будет почти семьсот человек… Нам поручено помочь тебе провести отбор, но по физической подготовке… С остальным обещали разобраться чуть позже.

— До меня довели всю информацию, — снова кивнул Филиппов.

— Тогда проходим внутрь и начинаем работу, — сотрудник придирчиво оглядел парня. — Смотрю, тебе Героя дали… Значит, прислали не абы кого… Ладно, командуй.

По команде Валеры все собравшиеся парни и девушки направились вглубь стадиона. Филиппов как-то сразу подметил, что эта молодёжь отличается от тех, кого набирали курсантами в Рябиновске. Не было в ней юношеской расхлябанности: всё-таки выходцы из семей сотрудников его ведомства — это накладывало определённый осадок на поведение подростков.