— Но, товарищ генерал, мой муж из «филинов», — опешила Катя.

— Об этом знает ограниченный круг лиц. Если не будете болтать лишнего, никто об этом не узнает. Думаю, и отражу это в докладе наверх, что главой ГИКЛа станет Катерина, а более спокойный и рассудительный Алексей займёт должность главного цензора глобальной Сети… подберёт команду себе…

— А я? — опешила Катя.

— А тебе дадут целый штат, — усмехнулся генерал. — Такого добра у нас хватает.

— Нормально!.. — девушка мотнула головой.

— А что ты хочешь? Приказы не обсуждаются.

31 января 1983 года. Новая площадка приборостроительного завода. Вечер

— Итак, в свете вчерашней планёрки у Остапова, давайте разработаем план действий по лицензированию Сети, — вечернее собрание айтишников открыл директор завода. — У кого какие предложения?

— Лицензии надо выдавать каждому пользователю, — заметил Артём. — Только вот как их устанавливать?.. В нашем мире была «Винда», а тут «Линукс»

— А если через браузер? — подал мысль Константин.

— Хочешь сказать, что браузер берёт лицензию с какого-то места и потом делит работу на полные права или только чтение? — Соколов мгновенно понял мысль. — А что, как вариант! Только тогда придётся встраивать написанное нами расширение в него, но это дело поправимое и несложное. Решено! Так и сделаем!

— А Катя дополнительно пройдёт расширенный курс английского языка, — усмехнулся Иванов.

— Это ещё зачем? — не поняла она.

— А затем, что тебе придётся общаться и переписываться с людьми со всего мира. Чтобы комар носу не подточил. И Алексея это тоже касается, — он внимательно посмотрел на парня.

— Понял, — кивнул тот.

— Лёша! Подбирай людей сразу по направлениям иностранных языков. Ну и, естественно, с морально-устойчивыми принципами. Без этого никак. Теперь о работе самой Сети… Мы тут с Артёмом подготовили примерные наброски по её работе… В общем, подадим наверх следующий план. Сначала организуем устойчивый канал Москва-Новосибирск — без него наша затея выеденного яйца не стоит. Как только он будет готов, монтируем оборудование в Новосибе и сразу начинаем вводить в эксплуатацию филиалы КГБ на местах. К этому времени у вас уже должны быть сформированы команды людей…

— Мы будем совать нос в отчёты КГБ? — округлила глаза Катя. — Да генерал Суслов грозился поставить к стенке любого, влезшего в электронное письмо!

— Я не думаю, что сдача новосибирского пула будет скорой — где-то в мае-июне, в лучшем случае. А к этому времени мы соберём манипуляторы и начнём клепать микропроцессоры, так что кроме КГБ в Сеть добавятся первые гражданские пользователи. И на них будем учиться настраивать сервера на динамическое переключение нагрузки. А вот с ними уже нужно держать ухо востро. И этим у нас займётся Алексей и его команда.

— Ну, это когда ещё будет, — усмехнулась Катя.

— Тем не менее, готовить правила поведения, систему наказаний и поощрений нужно уже сейчас. Как только доберём пару-троку программистов, я перепрофилирую их на создание сайтов для организаций… Частники пусть пока пыжатся сами — глядишь, особо толковых тоже возьмём в команду… Так сказать, естественный отбор. Артём, ты вообще какой протокол собрался по Сети ставить? Начальный?

— Да ща-а-аз! — фыркнул тот. — Чтобы потом переделывать к более продвинутому и выслушивать гневные реплики юзеров из-за поломки их сайтов? А может, и иски от западных пользователей получим… по стоимости переделки их страничек в Сети. Нет, ставим уровень 2082-го года. Однозначно. Он как раз поддерживает работу сертификатов из браузера.

— Хорошо. Тогда Катя и Лёша вместе с нами впрягаются в разработку общего ввода правил. Им же потом по ним и работать.

— Мы тут с Лёшкой подумали над перспективой работы в таком отделе… — грустно проговорила Катя. — Трудно будет… очень трудно…

— И в чём ты видишь трудности? — удивился Константин.

— В субординации. Ты только представь, как будет выглядеть требование чего-то там от лейтенанта к тому же начальнику регионального отдела в звании майора? Представил?

— Думаю, что вам повысят звания.

— Ну, не знаю, как это будет выглядеть, — покачала она головой. — Даже майора мне не дадут, а всё, что ниже, наверху котироваться не будет.

— Не сразу Москва строилась, — усмехнулся Артём. — Возможно, дадут такую бумажку, что местечковые «полканы» будут отдавать честь, глядя на неё.

16 февраля 1983 года. г. Рябиновск. Три часа пополудни

За эти две недели Ксения Соломенцева превратилась в выжатый лимон. С первого февраля они с Юрием Рокотовым начали сниматься в эпизодах монтируемого фильма. Первые кадры заставили понервничать обоих — при монтаже первый блин вышел комом: то одно не так, то другое. Пришлось переснимать. Юрий Валентинович оказался неплохим актёром, но очень дотошным цензором — если первые эпизоды пришлось переснимать, то последующие он мог остановить на самом интересном месте, чтобы начать заново. Ксения поначалу спорила с ним, иногда доходя почти до истерики, но потом, по мере съёмки каждого последующего эпизода, к ней начало приходить понимание аргументов Рокотова. Тот, словно мэтр кинорежиссуры, кропотливо и скрупулёзно объяснял, почему нужно именно так, а не иначе. С каждым днём она всё больше и больше впитывала в себя методу съёмки, и уже через декаду почти не задавала вопросов. А ещё девушка начала понимать, что с этим человеком её связывает нечто большее, чем просто съёмки. Если раньше она относилась к нему как к коллеге-напарнику, то теперь в её глазах он стал чем-то большим. Ксения если и спорила с ним, то аргументировано, либо кивала, соглашаясь и отпуская одобрительные комплименты.

Рокотов не мог понять внезапно изменившуюся риторику Соломенцевой — активно споря вначале, сейчас девушка сдавалась практически без боя. В эпизоде на пляже она даже попросила на камеру перевязать ей топик купальника, а после игриво чмокнула Рокотова в щёку, при этом загадочно подмигнув. А сегодня после съёмок она вдруг обратилась к нему с просьбой преподать ей уроки вождения автомобиля.

— Чего это на тебя нашло? — удивился он несвойственной ей смелости и сразу же поправился. — То есть на вас.

— Слушай, давай вообще перейдём на «ты», а то сколько эпизодов уже запороли из-за этого выканья.

— Хорошо. Так ты не ответила на вопрос.

— Надоело быть серой мышью, — вздохнула она, отвернувшись к окну. — Вам, кагэбэшникам, такие не нравятся.

— И какие же нам нравятся? — усмехнулся Юрий, запуская движок «Волги».

— Думаю, что смелые, но не наглые, инициативные, но не популисты, — она хитро посмотрела на него. — А ещё… чтящие порядок.

— Это ты о чём? — он снова не понял её последнюю фразу.

— У вас ведь как… вы со своей подпиской замучили уже всех. Нет, я понимаю, что порядок — есть порядок, но… должна же быть какая-то отдушина в человеке…

— У нас это называлось личным пространством, — усмехнулся он, включая первую передачу и аккуратно трогаясь с места.

— Вот! А какая может быть изюминка во взаимоотношениях, если вы только строем не ходите на съёмках. Вот я играю твою жену… понимаешь, мы не должны вести себя официально… ну должна же быть какая-то теплота в отношениях… Или у нас с тобой брак по расчёту?

— Хм, согласен. И что ты предлагаешь?

— Скажи мне… только честно… у тебя никаких чувств ко мне нет?

— Ну… симпатия, конечно, есть… — Юрий даже покраснел от сказанного.

— Ага! Ты даже покраснел! — обрадованно резюмировала она. — Значит, есть прогресс!

— Ближе к делу, — проворчал он, в душе коря себя за промах в выдержке.

— Не будь букой!

— Так что ты хотела предложить?

— Я хотела… — она быстро протёрла запотевшее стекло на двери машины. — Юр, я хотела бы начать встречаться… официально… Пойми, это и для дела бы стало большим плюсом… ну и так… — она снова отвернулась к окну, боясь показать нахлынувшие чувства.

— Артисты — народ многогранный… Мне бы не понравилось, если бы моя девушка… даже в кино… стала бы обниматься с кем-то ещё…