Младший Ловчий, мужчина лет тридцати, выступил вперёд, снял берет и театрально взмахнул им, приветствуя адептов. Внезапно Вивьенн замерла, сердце её забилось чаще, а дышать она словно забыла. Нет, Ловчий Эдор был хорош, спору нет: широкоплечий, гибкий, собранные в косу светло-русые волосы, глаза… нет, не разглядеть, слишком далеко для слабого крысиного зрения, но вроде светлые. Улыбка — девичья погибель. Видала я таких же парней из Гильдии Охотников, приходили в гости к магистру Берзэ; так у них по подружке в каждом городе. Но с чего бы мессера Армуа так заинтересовалась этим молодым Ловчим? Вивьенн шевельнулась, резко вздохнула. И вот тут я услышала тоненький, дрожащий шёпот милашки Гэтайн:
— Нет татуировки…
Ах, вот оно что! Это не я слепындра, это и в самом деле так: брачной татуировкой, которая появляется у всех магов и их супругов, Лорентин Эдор пока не обзавёлся. Ой-ой-ой. Молодой. Холостой. Красивый. Ловчий. Который может себе позволить жениться хоть на простолюдинке, хоть на дочери герцога и министра финансов — точно-точно, я читала в Брачном Уложении. Ловчим можно всё, лишь бы невеста согласилась, потому что у них особенная магия, и только они знают, какая девушка им подойдёт. И этот вот неженатый Ловчий приехал в Академию, полную незамужних девиц. По рядам адепток словно ураган пронёсся, и я окончательно уверилась: на какую бы охоту ни приехали господа из Лиги, а девушки только что открыли свою. На великолепного мессера Лорентина Эдора.
Тихий шёпот, обсуждения, планы, споры и нешуточные угрозы накрыли площадь. Кажется, многие даже не заметили, что ректор закончил свою невнятную речь, а из рядов адептов начали вызывать то одного, то другого, с разных факультетов, и девушек, и юношей. Сначала я не видела системы, а потом поняла: вызывали адептов с крупными фамильярами. Собаки, лиса, остроухий енот, волк… О! Кажется, это по мою душу. Ищут того зверя, который мог донести и бросить письмо в ящик. Интересно, как будут искать? Сравнивать следы зубов? Ну, ищите, господа. Я хрюкнула, но тут же чихнула. Вивьенн встрепенулась, сняла меня с наплечника и — невероятно! — укрыла полой мантии.
— Куратор Пеле!
— Да, адептка Армуа? — девушка лет двадцати пяти обернулась к нам, всем телом выражая досаду.
— Простите, можно нам с адепткой Армель Жиссо уйти? У меня крыса, у неё кошка, и звери мёрзнут, — надо же, какая заботливая хозяйка. С чего бы вдруг?
— Почему вы не одели животное? — недовольно нахмурилась куратор.
— Я не сообразила, извините. Мы всего пару дней вместе, и я… да, это моя вина, но Флёр мёрзнет. Пожалуйста, можно мы уйдём сейчас?
— Я спрошу, — голос Пеле смягчился, она ввинтилась в ряды адептов, пробираясь к преподавателю. Вернулась буквально через пару минут. — Адептки Жиссо и Армуа, можете идти. Остальные — ждём. Обещали скоро распустить всех.
Вивьенн укутала меня поплотнее, Армель подхватила клетку с кошкой, и девушки поспешили к общежитию. Показалось мне или нет, что Ловчие заметили уходящую парочку? Надеюсь, что показалось, и холодок, пробежавший по спине, вызван лишь ознобом, а не тяжёлыми взглядами магов.
Подруги шли молча, покуда гул, стоявший над площадью, не стих позади. Но Армель, то и дело косившаяся на Вивьенн, не выдержала:
— Зачем? Зачем вы так поспешили уйти? Мне показалось, вам интересен Ловчий Эдор…
— Интересен⁈ — Вивьенн резко остановилась, впилась взглядом в лицо подруги. — Это неподходящее слово, дорогая Армель. Я собираюсь выйти за него замуж не позднее Излома.
— О-о! — глаза у Армель округлились, как и нежный ротик.
— Смысл торчать там, где даже не десятки — сотни девушек в одинаковых тряпках? Думаете, Лорентин выделит хоть кого-то из них? А вот нас с вами он заметил. И я уж сумею сделать так, чтобы он замечал меня и в дальнейшем. Прямо сейчас я займу свободную лабораторию, сварю зелье для профилактики простуды своему фамильяру, а потом… Впрочем, неважно. И я очень — очень! — надеюсь, дорогая, что вы не станете мне мешать.
— Вам, Вивьенн? Но в чём? — наивно захлопала ресницами Армель. Вот только бегающий взгляд и пальцы свободной от клетки руки, нервно крутящие застежку мантии, как-то не вязались с этой наигранной наивностью. Моя хозяйка тоже это видела, не полная же дура, и уточнила сладким-сладким голоском:
— Ни в чём, дорогая. Если я увижу вас поблизости от Лорентина Эдора, я буду огорчена. Полагаю, ваш отец тоже был бы огорчён, если бы лишился подарка на Излом за отличную службу…
— Нет! Вивьенн, я вовсе не хотела вас огорчить, я не это имела в виду, — Армель побледнела. О, вот я и узнала, чем Вивьенн держит одну из своих прихлебательниц. Отец Армель, похоже, служит под началом отца Вивьенн, и девушка боится недовольства Лостена Армуа. Доход служащих складывается из двух частей: обязательной, которая выплачивается ежемесячно, и вот этих подарков на Излом, которые определяются начальством. Хорошо работал весь год — и подарок может оказаться больше обязательной части, плохо — сиди на голом окладе. Вот так пожалуется Вивьенн отцу на плохую Армель, и останется Армель без новых серёжек и платьев.
Хозяйка оценила, насколько Армель поняла своё положение, и удовлетворённо кивнула.
— Вижу, вы поняли, дорогая. Что ж, теперь мы разойдёмся. Я — в лабораторию, вы — куда угодно, лишь бы не в сторону Ловчего Эдора.
— Но, Вивьенн! — жалобно простонала Армель. — А если меня вызовут на допрос⁈
— Это же совсем другое, — дёрнула плечиком моя ведьма. — От вас это не зависит. А вот в том, что зависит…
— Конечно! И близко не подойду! — горячо заверила Армель; глаза её влажно поблёскивали. Сдаётся мне, дело не только в серёжках, что-то в её семье посерьёзнее творится, но это уж совсем не моё дело.
Вивьенн небрежно махнула рукой, прощаясь, и повернула к лабораторному корпусу, оставив подневольную подругу позади. Шла хозяйка быстро, прятала меня в мантии, так что мёрзнуть я почти перестала. Не вредно было бы перекусить, но чего нет — того нет; я зарылась поглубже в тёплую шерсть, всё равно смотреть было не на что, и я ориентировалась по слуху. Вот каблучки Вивьенн стучат по камню, вот мы поднимаемся по ступеням, а вот под хозяйкиными ногами уже и деревянный пол вестибюля, а меня охватывает блаженное тепло. Правда, запах стоял неприятный; кажется, здесь недавно мыли полы с нейтрализатором магии. Вивьенн остановилась и набрала в грудь воздуха.
— Мэтр… Сувэ, будьте любезны! — окликнула она кого-то, и любопытство заставило меня выглянуть из складок её мантии. Мы стояли у входа, рядом с большим столом, за которым устроился худой мужчина средних лет в золотых очках. На мантии его красовалась табличка с именем и должностью. Вивьенн оторвала его от какой-то книги вроде конторской.
— Слушаю вас, адептка, — мужчина поправил сползающие на нос очки.
— Нет ли свободных лабораторий на ближайшие пару часов? Мне совершенно необходимо сварить антипростудное зелье для фамильяра.
— Вам следовало бы позаботиться об этом заранее, адептка, — укорил мужчина, открывая ещё одну толстую книгу. — Не уверен, что сегодня найдётся место.
— Но мы с Флёр совсем недавно вместе! Я не подумала, да, но надо же что-то делать, она так замёрзла на Шахматном дворе, там такой ветер!
Запах нейтрализатора щекотал мне ноздри, и я с чистой совестью чихнула, а потом ещё раз — очень удачно, как оказалось. Мужчина перевёл взгляд с книги на меня и разулыбался.
— Это и есть Флёр? И в самом деле, цветочек! Подождите минуту, адептка, я проверю кое-что.
Лаборант пробежал взглядом по книге, потом забрался в ящик стола, достал грифельную доску с записями.
— Я, конечно, совершаю небольшое нарушение, адептка, но согласен с вами: делать что-то надо. Здоровье фамильяра очень важно. Сейчас есть одна свободная лаборатория из исследовательских — магистр Вермон час назад прислал ворона, у него какие-то срочные дела. Я запишу её на себя, чтобы не возникло лишних вопросов, но будьте любезны, поаккуратнее. В лабораториях для исследований много редких и ценных ингредиентов, мне не хотелось бы…
