Возьмите ту же эстраду. Я не хочу сказать, что на Западе все хорошо, но там есть престиж

здорового образа жизни, я читала об этом. А у нас что в престиже? Рэкетиры, проститутки и

вообще - крутые. Послушайте рок-группы, там ведь сплошная лажа про то, как хорошо и

надо быть крутым чуваком, и каждый певец изо всех сил изображает из себя крутого. У нас

даже фильмов нет вроде индийских, где если не герой, то счастливый случай спасал бы

бедных, несчастных. Короче, даже сказок для утешения нет.

Конечно, скажут: не тебе, мол, об этом говорить, с твоей-то жизнью. Но я тоже человек, тоже

думаю.

Я два раза пыталась бросить. И ничего не получалось. Рано или поздно срывалась. Один раз

совсем глупо получилось. Я и уколоться хотела, и в то же время не хотела возвращаться в свою

компанию, снова попадать в это дерьмо. А где взять кайф , где взять деньги? Прямо сейчас.

Идти на рынок и продавать себя в палатке. Или своровать что-нибудь. Я, конечно, выбрала

воровство. Зашла в один дом, взяла вещи - и попалась. Хорошо, что не посадили, дали

условно. Но это отец меня отмазал, все положил, лишь бы я в зону не попала. Спасибо ему, жалко только, что он поздно появился в моей жизни.

Есть отчаяние от того, что не можешь ничего сделать. Наверно, от него-то я и три раза

пыталась покончить с собой. Не так, как многие наркоманы, которые режутся для того, чтобы

кровь увидеть и успокоиться. Я - по-настоящему. И вены резала, и из петли меня вынимали, и таблетками травилась. А не получалось потому, что наркоман никогда не бывает один, все

время в окружении многих, даже в туалете не закроешься, чтобы повеситься...

Выгляжу я ничего на свои семнадцать лет, правда? Может, чуть постарше. Но здоровья нет

никакого. Это только так, снаружи. Во-первых, мне чуть ногу не ампутировали. Вообще-то у

меня всегда была своя машина , так шприц называется. Но когда на квартире надолго

зависнешь, когда все подряд колются, то уже не до этого. От грязного шприца началось

нагноение, абсцесс - еле спасли, на грани была. А во-вторых, врачи говорят, что у меня

сердце ни к черту, желудок. Когда дождь начинается, у меня, как у стариков, все суставы

ломит, в общем, навидалась девочка веселой жизни. Но вы знаете, иногда я считаю, что это

мне помогло. У меня до этого были совсем другие представления о жизни. А сейчас я знаю

людей, я знаю, на что они способны. Меня не обманешь. Конечно, хорошо бы такую школу

пройти заочно, на чужом опыте, но ведь дураков чужой опыт не учит, только свой.

Да, меня теперь трудно обмануть. Вот все говорят: бороться надо, бороться с наркоманией. По

телевизору показывают. Для кого? Для олухов, которые ничего не знают. Вся борьба

заключалась в том, что ловили несчастных наркош и сажали в тюрьму. Теперь этот закон

отменили, признали наркоманию болезнью, сажать стало некого. Менты здорово злились, что

отменили уголовный закон за употребление. Теперь-то им надо было ловить тех, кто торгует, кто распространяет наркотики, а это... Не знаю, за всех не буду говорить. Конечно, милиция

ловит, ищет, но все же начинать надо с нее. Я видела, как милиционеры в отделении

насилуют проституток, выловленных в ресторане. Это что, так и должно быть? Ну, допустим, это просто скоты, быдло. Но ведь у нас есть такое выражение: «свои менты». Я, например, знаю следователя, который дает нашим ворам наводки на богатые квартиры. Я знаю, слышала и видела двух милиционеров, которые сидели в притоне и обсуждали какие-то дела

с документами на чью-то машину.

А теперь снова ввели закон, чтобы сажать за употребление. Ну, не за употребление, а за то, что

покупаешь для себя, для употребления. Одни менты злятся, что сделали не совсем по-ихнему, а другие говорят, что ничего, дозу в карман любому можно подсунуть… (В 2003 году

ответственность за хранение наркотиков без цели сбыта смягчили. Теперь вместо срока

до 3 лет - штраф до 40 тысяч рублей - С.Б.) Вот вам и закон. А ведь всем ясно, что ловить и

брать надо не больных наркош, а тех, кто торгует, барыг. Притоны накрывать. А как их найти?

Не надо меня смешить. Все притоны, все квартиры, где варят, всем, абсолютно всем известны.

А уж милиции - подавно. Да от квартиры, в которой варят наркотики, за версту несет - такой

запах, что в подъезде на первом этаже чувствуешь. Все соседи знают, где притон, где

собираются наркоманы. И как можно не знать, если там по пять, десять, пятнадцать дней, месяцами живут десять или больше человек, оттуда крики разносятся, хрипы, бред, мат. Да

подойди к этой квартире, по одному виду двери она уже отличается от других, ясно, кто там

живет. Я знаю квартиру, в которой пол в нескольких местах прострелен из пистолета и в

которой за один только год четыре раза выламывали дверь. Это можно утаить от соседей?

Ясно, что нельзя. А вот милиция ухитряется не знать об этом и не слышать.

Вот и начинаешь думать: почему не берут? Значит, что-то имеют с этого? Там ведь громадные

деньги крутятся, и любому барыге или боссу ничего не стоит отстегивать ментам... Поймите

меня правильно: я сама не видела, как дают деньги, не могу назвать фамилий и сказать: вот

такие-то сидят на откупе. Но не знать о притонах в Москве - это значит нарочно закрывать

глаза. Я в этом уверена.

И с этим связано еще самое главное, самое страшное. По моим прикидкам, сейчас у нас

наступает власть силы. Раньше у меня тоже иллюзий не было, но я все же считала, что в мире

есть какой-то коэффициент справедливости, который свое все равно возьмет. Но сейчас я

точно знаю, что любой человек - никто. Со мной, с вами, с ним могут сделать все что угодно, все, что захочет какой-нибудь босс из той жизни. Если захочет - сделает. Будь ты крутой, супермен, депутат, не говоря уже о том, что ты просто человек со своими правами. А ему

глубоко плевать. Он сделает то, что захочет. И никто: ни армия, ни милиция, ни вся страна, никто вас не сможет защитить.

Это ведь все не просто так. Вы, обыкновенные люди, думаете, что вот есть мы - проститутки, наркоманы, шпана, подстилки, грязь и мразь. Ну, нами правят крутые, рэкетиры, а ими -

просто воры и воры в законе. И этим вроде бы ограничивается наш мир - так вам кажется. Но

я-то знаю, что там, выше, есть еще три-четыре или пять-шесть ступеней, на которых сидят не

известные никому боссы. Я, допустим, имела дело с ворами на четвертой ступени той

лестницы. А выше - еще три. Или пять? Я это просто знаю. А мы - проститутки, наркоманы, шпана и грязь, - мы основа, армия. А если есть армия, то в ней есть офицеры, генералы, маршалы, главнокомандующие. Если мы платим деньги барыге, то кому платит барыга? Он

что, сам по себе? Нет, он платит вору, тому, кто в этом районе разводит, следит за уголовным

порядком . А кому платит вор, кому он подчиняется? Может, и воры, и барыги имеют одного

босса? А над тем боссом еще босс? Я-то точно знаю, поверьте, что это так.

И от этого мне страшно. От того, что наступает власть силы. Силы этих боссов, против

которых никто из вас ничего сделать не сможет.

Делами наркомафии, как уже говорил, я не занимаюсь и не занимался. Во-первых, у меня

были другие цели. Во-вторых, для того есть милиция и органы безопасности.

Но ведь одно без другого не бывает, наркомания неотделима от наркобизнеса. Поневоле

приходилось соприкасаться, что-то узнавать.

Давайте соберем разрозненные факты, разбросанные по разным главам, и оценим их под

совершенно определенным углом зрения.

Начнем с Кыргызстана. Помните, как только задумали там возобновить посевы опийного

мака, туда за одну только неделю был брошен гигантский капитал наркомафии, скуплены за