Это стало последней каплей. Я решила как следует за себя взяться. Первым делом накупила еды. Наварила кастрюляку борща на крутом говяжьем бульоне. Во всех магазинах уже продавали мандарины. Современным детям этого не понять, а я ведь до сих пор помню, как бабуля выдавала мне по одной! Раз в год на новогодних каникулах. Из чувства противоречия вмяла полсетки за раз. И решительно подтянула к себе ноутбук, чтоб просмотреть имеющиеся вакансии.

Я любила школу и преподавательство. Обожала детей, но необходимость каждый раз возвращаться в деревню, где мне все о Покровском напоминало, просто доканывала. Надо было что-то менять. Если не сразу, посреди учебного года, то хотя бы по чуть-чуть. А начать можно было и с подработки.

В итоге отослала резюме сразу в несколько мест. И еще в наш репетиторский чат написала. Это придало сил еще на несколько дней. Запал кончился, когда мне в очередной раз позвонила Сергеевна.

– Ванечке плохо, Маша!

Все внутри, конечно, скрутило. По привычке чуть не помчалась к нему. Но вовремя взяла себя в руки.

– Так вызовите скорую.

– Он не позволяет!

– Значит, не все так плохо. Извините, Тамара Сергеевна, звонок прозвенел. Мне идти надо. До свидания.

Соврала. Никакого звонка в помине не было. И вообще у меня «окно».

– Эй! Машка, тут такое дело…

– М-м-м? – обернулась я к Любе.

– У меня же в пятницу день рождения.

– Да, я помню.

– Ну, так вот. Приходи. Мы в пять собираемся у нас. Шашлык-машлык, все дела. Пирогов напеку, может. Тебе не помешает, – осмотрела меня критически.

– Ладно.

– Правда? Придешь?

– Почему нет?

– Да тебя вообще никуда не выманишь.

– Работы много. Я ввязалась в один онлайн-проект.

– Что за проект?

– Он всякие образовательные услуги предоставляет. Дистанционно. Пока присматриваюсь. Вроде нравится.

– А мне чего не говоришь? Я, может, тоже хочу.

– Да когда тебе, Люб? Муж, дети. Быт. Это я холостячка…

– Все с тобой понятно, – фыркнула подруга и как-то замялась. – Только это… Я должна предупредить. Пашку я тоже позвала. Сама понимаешь, мы давно дружим, и то, что ты его бортанула…

– Люб, да ты что? Зови кого хочешь. У нас и не было ничего такого с твоим Пашкой.

– Ну, тогда ты запомнила, да? В пять. Или… Слушай, а чего тебе туда-сюда ездить? Приезжай прям после работы. Поможешь с готовкой, а?

– Посмотрим, Люб. Гляну расписание. Мне ж теперь не только под школу подстраиваться.

– А-а-а. Ну да.

Стоит ли говорить, что к пятнице я растеряла весь свой энтузиазм? Я пахала как лошадь, настроение было дерьмовым, и меньше всего на свете я хотела портить его другим. Но пообещала ведь! Пришлось идти. А чтобы действительно не ездить туда-сюда, свои онлайн-уроки я провела в школе – после обеда свободных классов было достаточно. Успела и Любке помочь. Но, конечно, не так, как эта хитрая бестия на то рассчитывала. К пяти, когда стали подтягиваться гости, мы успели не все, и заканчивали уже по ходу, припахав Любкину мать и двоюродную сестру.

На Пашку мне было действительно все равно. Мелькнула только мысль, что он может не один явиться, и тут же растворилась в клубах пара, поднимающегося над плитой. Мне-то какое дело? Он свободный мужчина – может делать все что угодно.

Но все же Паша один приехал.

– Привет, – улыбнулся кривовато и меня от стола оттеснил. – Дай я!

Забрал толкушку, которой я картошку толкла, и четкими сильными движениями принялся за меня это делать. Выходило у него действительно на порядок лучше. Кастрюля была рассчитана на два десятка человек, так что мне промять содержимое, да так, чтобы без комочков, было практически не по силам. А ему ничего.

– Как дела? Выглядишь не очень.

– Ну, спасибо! – опешила.

– Нет, я не в том смысле, – поморщился Паша. – Просто… Как-то осунулась.

– Это все от бессонницы.

– Пожар снится?

Паша резко поднял взгляд, и мы на миг встретились глазами.

– И это тоже.

– А что еще?

Вряд ли он хотел услышать, что я убиваюсь по своему свекру. Поэтому даже хорошо, что наш разговор прервали.

– Всем салют. Люба велела нести на стол соленья и грибы. Не подскажете, где их взять? – затарахтела одна из Любиных многочисленных подружек.

– Вот. А грибы, наверное, нужно еще открыть. Где-то тут я видела банку.

Туда-сюда, все же расселись. Я то ли случайно, то ли нет, оказалась рядом с Пашей. Скосила взгляд на Любку. Та подмигнула. Ну, вот что с ней делать? С этой сводницей… И надо ли делать что-то? Паша вообще-то мне нравился. И не мне одной, как я потом поняла.

Очень быстро веселье набирало обороты. Народ смеялся, что-то рассказывал, перекрикивая друг друга, будто соревнуясь, кто кого больше рассмешит. Дети носились туда-сюда, играя в прятки. Было тепло, хорошо, можно было притвориться, что это имеет какое-то ко мне отношение.

– А ты чего, Сашка, такой задолбаный?

– Потому что задолбаный, – хмыкнул тот. – На работе полная жопа.

– А что там? Правду говорят, что Покровский не просыхает?

– Без понятия. На работу он ходит трезвый и злой. Все уже стонут – все ему не так… Лучше бы пил, ей богу.

Поймав себя на том, что слушаю этот разговор, не дыша, тихонько выскользнула из-за стола до того, как на Сашку зашикали те, кто знал о нашем с Покровским родстве. Не хотела ставить мужика в неловкое положение. Да и слушать его больше не могла. Все же внутри от беспокойства сворачивалось!

Вышла из дома. Прошла вглубь сада, где у сарая еще дымился мангал. Поднесла руки к огню. Постояла, глядя на тлеющие угли. Шашлык удался на славу. Я съела несколько порций и теперь люто хотела спать.

– Хорошо в деревне, – раздался за спиной тихий голос.

– Да.

– Слышал, ты в город переехала.

– Тоже не врут. Как ты? Как у сына успехи? Есть результат?

– Да, очень повезло нам с репетитором.

– Я рада.

И как будто нам вмиг стало не о чем говорить. Я еще постояла немного и, пробормотав «Ну, буду я отчаливать», вернулась в дом. Показалось, что Паша бросил мне вслед: «Я тоже собирался».

Надо было уходить не прощаясь. Забыла, что это обычно затягивается. То на посошок (хотя я не пила), то еще что-нибудь. В итоге проторчала я у Любки еще где-то с час. И вышло, что нас с Пашей проводили вместе.

– Ну, пока, – улыбнулась ему, забираясь к себе в машину. Та успела прогреться, остыть и набрать температуру по новой. На всякий случай проверила уровень топлива. Горючки сожрало прилично, но до города все равно оставалось с запасом. Паша на своем Спортейдже почему-то предпочел ехать за мной. Вспомнилось, как мы вот так с ним ехали с пепелища. Все-таки я коза, что так некрасиво отморозилась. Он этого не заслуживал.

Машинально включив поворотник, повернула голову, чтобы убедиться в безопасности маневра, и чуть вообще в кювет не улетела, встретившись взглядом с Покровским, сидящим в проносящейся мимо машине. Это были доли секунды… Но я заметила все. И Эмму за рулем. И ее руку, вольготно закинутую ему на шею. Не оставляющую простора для воображения руку…

Видно, я долго сидела в ступоре. Потому что Паша посигналил, проезжая мимо. Я вскинулась, кивнула резко, мол, все хорошо. Сжала сильней на руле пальцы и с пробуксовкой сорвалась с места. А дальше… Дальше я ничегошеньки не помню.

В себя пришла, вывалившись из машины. Каким-то чудом автопилот привел меня к дому.

– Ты спятила?! Не был бы лысым, я бы сейчас поседел! Какой бес в тебя вселился? – орал на меня…

– Паша? А ты что здесь делаешь? – искренне удивилась я.

– Я? Я, блядь, за тобой ехал. Ты что, не видела?

– Нет. Ничего не видела… Никого.

Развернулась на каблуках и поплелась к лифту. Вошла, Пашка, чертыхаясь на чем свет стоит, зачем-то поплелся за мной. Это я отмечала машинально. Краем сознания, которое целиком и полностью было сконцентрировано на Покровском. Недолго же он печалился. Или не печалился вовсе? А я-то дура… Боже, я чуть с тоски не подохла.