— Слушай, какой смысл тебе сидеть около меня, — вдруг произносит Данька. — Мне сиделка не нужна. Что у тебя дел в Москве нету?

— Нету у меня никаких дел в Москве, если ты помнишь я с работы уволилась.

— Найди другую, долго что ли. — огрызается Данька.

— Мне и на фрилансе хорошо.

И это правда, работая из дома я начала зарабатывать практически столько же сколько в агентстве в Москве, экономя приличные суммы на аренде жилья. А еще у меня освободилось много времени, которое раньше исчезало в метро, пока ехала на работу или с работы.

— Тебе же нравилось в Москве. Крупный город, масса возможностей, есть куда сходить, где погулять. Что ты забыла в этом захолустье. Тут скучно, совершенно нечего делать, нет ничего для развития, — произносит он мои же слова, которыми я прикрывалась всякий раз, когда брат предлагал вернуться в родной город.

Тяжелый вздох невольно вырвался из груди. И стало так больно и стыдно. Я отвернулась к окну, чтобы он не видел навернувшихся слез.

— Прости, — вдруг произносит Даня смягчившись. — прости, не хотел тебя обидеть.

— Я не сержусь. Ты все правильно сказал. Только я не понимаю почему ты меня гонишь?

— Я… не гоню тебя.

— А это как называется?

— Напоминаю о твоей мечте. Ты же мечтала о столице.

— Сейчас я мечтаю о другом, — тихо сказала я. — и вообще я не понимаю, что с тобой происходит?

— А что происходит? — Данька отворачивается насколько это возможно в его положении.

— Ты попадаешь в аварию. Реанимация. Не известно было выкарабкаешься ли ты. И вот когда ты приходишь наконец-то в себя, огрызаешься и гонишь меня!

— Я тебя не гоню, Стася. Но я не хочу, чтобы сидела около меня, как возле больного.

— Так ты и есть больной!

— Я прекрасно себя чувствую, Стася.

— И замечательно, я очень рада, что тебе лучше. Скоро поправишься и мы отправимся с тобой в отпуск, как и ты и хотел.

— Хотел, — остывает Даня.

— Даня, я понимаю, тебе сложно принять твое сейчас положение, но позволь мне остаться рядом, ухаживать за тобой, помогать, я твоя сестра в конце концов! Ты даже не представляешь, что я пережила, пока ехала сюда, пока сидела здесь рядом с тобой, пока ты в себя не пришел, пока… Ты меня слышишь вообще?

Но он совершенно точно не слышит меня и смотрит сквозь меня не мигающим взглядом и, кажется, даже не дышит. Оборачиваюсь. На пороге палаты в больничном халате с каким-то пакетом в руках стоит Соня. Бледная, не выспавшаяся и, кажется, заплаканная.

— Ты приехала, — выдыхает Даня и чуть приподнимается на постели.

— Привет, — здоровается Соня, на что он лишь кивает головой. — Как ты? — она делает шаг вперед и снова замирает, теребя в руках пакет.

Я отступаю к окну, чтобы не разрывать это притяжение, которое мгновенное установилось между этими двумя.

— Лучше, Соня. Теперь гораздо лучше. — Даня пытается встать, но тут же морщится от боли, а Соня подбегает к нему и поддерживает.

— Не надо вставать, лежи.

— Эм, я пойду с врачом поговорю, — произношу зачем-то, хотя кажется эти двое сейчас никого не слышат и не видят.

Выскальзываю из палаты и останавливаюсь под дверью. Даня с Соней о чем то разговаривают, а я выдыхаю. Кажется сейчас все должно наладится. Сейчас точно, иначе и быть не может.

Через некоторое время я заглядываю в палату, так и не отправившись на поиски врача. Соня держит за руку Даню, а брат кажется спит.

— Ты с поезда сразу сюда? — шепотом спрашиваю у Сони.

— Я не сплю, — Даня открывает сначала один глаз, потом второй. Совершенно счастливый.

— Да, я сюда сразу.

— Стась, ты Соню разместишь у нас, ладно? — просит Даня, хотя этого можно было и не говорить. Конечно же я размещу Соню у нас.

— Обязательно Дань.

Подруга поднимается, целует Даню в щеку.

— Я приеду завтра утром, — обещает она.

Я тоже прощаюсь с братом, а когда обнимаю его Даня быстро шепчет на ухо:

— В мою комнату, Стась.

— Конечно, — улыбнулась я брату.

Теперь я в здоровье брата уверена. Он будет стараться как можно быстрее встать на ноги. Ради Сони.

Мы прощаемся и выходим из отделения.

— Я чемодан в гардеробе оставила, — спохватилась Соня, когда мы уже вышли на крыльцо больницы.

— Я очень рада, что ты приехала, правда. — Говорю подруге, а на глаза снова наворачиваются слезы.

— Знаешь, я сразу хотела, но с работы не отпускали, — Соня задумчиво смотрит вдаль

— Ты отпуск взяла? — спрашиваю у подруги.

— Пока, да, — уклончиво ответила Соня и вернулась в здание за чемоданом.

— А Виталик? — решаюсь спросить.

— А Виталик все, — пожимает она плечами. — Виталик уже давным-давно все. — Она останавливается, поправляет сумку на плече. — Я все пыталась удержать эти отношения, но… время показало, что не стоит. Это ему не нужно, да и мне тоже.

От больницы до нашего дома можно дойти и пешком, но катить чемодан совсем не хочется, поэтому мы решаем вызвать такси. Водитель помогает загрузить чемодан в багаж и мы через некоторое время уже оказываемся дом.

— Ты можешь остаться в этой комнате, показываю на спальню Дани. Раньше она моя, — зачем-то добавляю я.

Соня неуверенно входит в спальню.

— Это комната Дани, — спрашивает она, осмотревшись.

— Угу, располагайся. Если нужно принять душ, то ванная вон там, — машу рукой в сторону нужной дверцы, сейчас полотенце принесу.

Достаю из шкафа пару полотенец и несу их Соне, попутно отвечаю на сообщение Дани.

«Она у меня в комнате?»

«Да», — вот же неугомонный.

«Переодевается?» — прилетает тут же

«Нет», — улыбаюсь. Как же он оживился с приездом Сони.

«Напиши, когда будет переодеваться»

Интересно, а взбудораженная фантазия, настроенная на позитивный лад, должна способствовать скорейшему выздоровлению?

«Выздоравливай скорее и сам поможешь ей переодеться в твоей спальни»

На это сообщение он ничего не отвечает, наверное представляет процесс.

— Я правда не помешаю? — оборачиваюсь. Соня уже приняла душ и переоделась в домашние полуспортивные штаны и топ.

— Глупости. Кому ты тут помешаешь? Тут хоть в футбол играй, места много. А я тут совсем одна.

— Он мне пишет постоянно, — улыбается она, набирая что-то в телефоне.

— Здорово, — искренне радуюсь я. — У вас уже отношения.

— Наверное, — смущается она.

А вот мне никто не пишет, с грустью думаю я о том, что от Стаса я больше не получала ни звонков, ни сообщений. Но и я сама написать ему так и не решилась. Много раз хотела и даже набирала сообщение, но всякий раз удаляла.

Трусишка.

И написать боюсь.

И получить от него отказ боюсь.

Он ведь мне ничего не обещал. Тот мимолетный поцелуй мало что значил для него, если он сам не стремится продолжить общение. А учитывая ситуацию в поддержке я очень сильно нуждаюсь.

Верчу в руках телефон и в который раз просматриваю нашу короткую переписку, не считая рабочей. У меня даже повода нет ему написать.

— У тебя все в порядке? — выдергивает меня из мрачных мыслей Соня.

— Конечно, — пожимаю плечами. — Данька поправляется, работа есть. Что еще нужно?

— Андрей о тебе постоянно спрашивает. Говорит, ты на его звонки не отвечаешь.

— А зачем? — вздыхаю я. — Как он не поймет, что между нами ничего не может быть?

— Он не теряет надежды.

— Какой надежды, Соня? — начинаю ходить по кухне из стороны в сторону. — Не было между ничего и уже не будет, как он не поймет?

— Вы разговаривали с ним об этом? — осторожно спрашивает Соня.

— Говорили тогда и потом. И недавно я просила мне больше не звонить и не писать.

— Он любит тебя.

— Я… не могу ответить на его чувства. И… я ему говорила об этом.

Соня кивает, но чувствую, что мыслями она сейчас очень далеко.

— А я так не смогла, — выдает она через некоторое время.

— Что не смогла? — не понимаю я.