При поступлении мне очень помогли наставники: начальник медицинской службы Ленинградской ВМБ Виталий Сергеевич Ласкавый и наш прославленный земляк командир кронштадтского гарнизона контр-адмирал Виктор Александрович Гокинаев. Но как бы тебе не помогали, эти два года надо учиться, да так, «чтобы дурь твоя была видна окружающим».
По замыслу Виталия Сергеевича Ласкавого, предполагалось, что по окончании факультета я занимаю должность заместителя начальника медицинской службы Ленинградской военно-морской базы, то есть его заместителя. Но тогда и предположить не мог, что фортуна так резко повернется спиной, и планы по перспективе моей дальнейшей служебной карьеры в одночасье рухнут. Внезапно, без объяснения причин, Виталий Сергеевич Ласкавый был снят с должности командиром Ленинградской ВМБ и отправлен в запас по выслуге лет. Это случилось в 1988 году, когда до окончания моего обучения оставался еще год. И что теперь делать?!
Для меня это было полной неожиданностью и крахом всех надежд и планов. Решил посоветоваться с Ласкавым и выяснить, в какой степени плохо все на самом деле. Вечером, после занятий, посетил своего уже бывшего начальника, застал его в окружении домашних: жены, взрослого сына-офицера в звании капитана 3 ранга и дочери-студентки пятого курса — без пяти минут врача. Тепло поздоровался с семейством, с которым очень хорошо был знаком, затем хозяин предложил пройти к нему в кабинет. Уединившись со мной, Виталий Сергеевич подробно довел до меня сложившуюся ситуацию:
— Руслан, тебе ведь известно, что адмирал Самойлов Владимир Александрович — командир Ленинградской базы, мой старый знакомый. Вызвал меня на доклад и не просто отчитал, а в грубой форме прервал меня во время отчета по состоянию дел в учреждениях медицинской службы. Это был откровенный намек на нежелательность дальнейшей совместной работы. Я не стал ничего выяснять и на следующий день подал рапорт по команде на увольнение по собственному желанию, и он его подписал немедля… Меня сменил Егоренков Вадим Анатольевич, возглавлявший до того 1-ый военно-морской госпиталь. Я же пошел преподавателем в Ленинградский институт культуры, что на набережной Невы. Видишь ли, мы предполагаем, а судьба располагает… Тебе придется нелегко, особенно после распределения. Все, что мы с тобой планировали, уже нереально. При распределении никуда не соглашайся, кроме пределов Ленинградской базы. Страна разваливается и, судя по всему, произойдет это весьма скоро. Какой смысл тебе выезжать за пределы Ленинграда… Знаю, что без меня тебе будет значительно труднее, но ты не из категории слабых, выдюжишь…
Из разговора с Ласкавым я понял одно, пришло время, когда нужно надеется лишь на свои силы, помощи со стороны более не будет. Минут через пятнадцать я покинул дом своего бывшего начальника, поблагодарив его за все сделанное для меня и тепло попрощавшись с его супругой.
К государственным экзаменам я пришел без единой четверки, то есть должен был получить золотую медаль. Медаль я не получил, но красным дипломом обозначили. Пригласили в отдел кадров академии, где начальник — полковник медицинской службы Игорь Александрович Шамарин, мой хороший знакомый, настоятельно попросил отказаться от золотой медали. Он в открытую поделился со мной:
— Медалей четыре, а претендентов на медаль — восемь…
Игорь Александрович предложил мне сделку, с условиями которой я в конечном итоге согласился:
— Руслан, ты получаешь диплом с отличием и право выбора на распределение по окончании первого факультета. То есть, ты распределяешься туда, куда именно пожелаешь. Второе, как отличника, академия включает тебя делегатом на слет отличников Стран Варшавского Договора, который будет проходить в Георгиевском зале Кремля. На встрече будет присутствовать министр обороны СССР — маршал Язов Дмитрий Темофеевич. Ну что, согласен?
Я искренне уважал этого человека и не мог не принять его предложения, но это означало, что один из пяти предметов на государственных экзаменах я должен сдать на «хорошо».
Игорь Александрович коротко объяснил, что получать четверку я буду на родной кафедре организации и тактике медицинских сил флота (ОТМС ВМФ) с курсом боевые средства флота (БСФ). Я понял также, что акцию будет проводить капитан первого ранга Переборов Борис Николаевич — человек с большим чувством юмора, он преподавал нам на учебных циклах боевые средства флота. Поднялся к нему на четвертый этаж, где застал его в кабинете. Доложил, что прибыл на инструктаж. Затем между нами произошел следующий диалог, который я воспроизвожу по памяти:
— Руслан, проходи, присаживайся. Мне сейчас звонил Игорь Александрович, так что я в курсе вашего разговора. Пойми, я простой исполнитель, но ведь дело-то такое, что и самому неприятно. Когда я громко начну тебя упрекать в недостаточной подготовленности к государственному экзамену, ты уж меня поддержи, чтобы присутствующие преподаватели и слушатели из твоей группы действительно в это поверили.
— Борис Николаевич, а каким же образом мне Вас поддержать? — спросил я, несколько ошарашенный его предложением.
— А вот, как Мао Цзедун проводил партийные собрания в Цзянсинских пещерах Китая во время Великого похода в период Освободительной войны. Все собрания он начинал и заканчивал самокритикой своей и присутствующих. Громко, чтобы все слышали, развенчай свой культ личности и признай плохую подготовку к экзамену.
Пораженный глубокими познаниями по Китаю и его общей эрудицией, я заверил о полной поддержке на госэкзамене и слово, данное ему, сдержал. Борис Николаевич на государственном экзамене завершил свой монолог словами о моей недостаточной подготовке по основному предмету:
— Ну, что же Вы, уважаемый, так слабо подготовились к экзамену, а ведь я лично и все преподаватели кафедры были уверены в Вас, ну как же так получилось, что я сейчас буду вынужден занизить оценку! Ну что будем делать, Руслан Георгиевич?!
Я немедленно подключился и поддержал его словом и делом, как и обещал:
— Борис Николаевич, полностью согласен и поддерживаю Ваше мнение о моей слабой подготовке к экзаменам. Виной этому моя излишняя самоуверенность и недостаточное внимание к предмету. Признаю, что своими ответами подвел и кафедру, и своих товарищей по группе, готов понести любое порицание и заранее согласен с любым Вашим решением …
Но не со всеми остальными претендентами на золотую медаль сложилось так гладко, как со мной. Этажом выше располагалась кафедра ОТМС, аналогичная нашей, но сухопутных войск. Так вот, там учился внук именитого подводника Героя Советского Союза Гаджиева Магомета Имадутдиновича — подполковник Гаджиев Магомет, тихий, застенчивый дагестанец, с которым я был лично знаком. Он так же был приглашен в отдел кадров и, вроде бы, даже дал согласие на отказ от медали. Но на государственном экзамене внезапно передумал, откуда-то вдруг появились журналисты и какой-то его адвокат. Был большой скандал, но медаль он так и не получил. И отправился наш внук Героя Советского Союза служить на Дальний Восток в отдаленный гарнизон.
Окончив с отличием первый факультет руководящего медицинского состава при военно-медицинской академии им. С.М.Кирова, я в течение двух лет был вынужден довольствоваться майорской должностью флагманского врача 39 бригады строящихся и ремонтирующихся кораблей, расположенной на Васильевском острове, и ежедневно мотаться на службу из Кронштадта в Ленинград. Как вдруг несказанно «повезло»!
В начале мая 1991 года Володя Дудченко — начальник 102 поликлиники Кронштадтского гарнизона, при очередной посадке на паром, зазевался и потерял бдительность и, как результат невнимательности, ему отрезало ногу аппарелью по колено. Не было бы счастья, да несчастье помогло! Приказом командира Ленинградской военно-морской базы № 039 от 20.05.1991 года я был назначен начальником 102 поликлиники кронштадтского гарнизона. На следующий день после ознакомления с приказом прибыл к новому месту службы. От моего дома на Кронштадтском шоссе до поликлиники можно было дойти минут за двадцать, не торопясь. 35 военно-морской госпиталь и 102 поликлиника находились на общей территории и занимали весьма престижную северо-западную часть Кронштадта. Госпиталь состоял из трех трехэтажных корпусов, соединенных между собой огромными коридорами — переходами. Юго-восточную часть здания, то есть его первый этаж, занимала поликлиника, в которую я сейчас и направлялся. Вход в госпиталь был со стороны улицы Мануильского, слева в тридцати метрах находилась часовня, где отпевали покойников перед последней дорогой на кладбище. На входе в госпиталь — литая калитка из чугуна, рядом на въезде — ворота ручной работы, также из чугуна, литые, изготовленные, вероятнее всего, одним мастером еще до революции.
