Из городской больницы Алихана выпишут через три месяца, но уже инвалидом второй группы. Хромота останется, несмотря на то, что коленные суставы его будут еще дважды повторно прооперированы. В телеателье работать он больше не вернется…

В мае 1991 года я был назначен на должность начальника 102 поликлиники кронштадтского гарнизона. Назначение совпало с началом развала государства, которое составляла 1/6 часть всей суши нашей планеты и называлось гордым именем Союз Советских Социалистических Республик. О том, что оно прекратит существование, я понял, когда на должность генерального секретаря коммунистической партии в 1985 году был избран Михаил Горбачев — слабый и безвольный человечек, хотя и предыдущие генсеки не отличались умом и сообразительностью, и их всех можно определить двумя словами: «перевертыши» и «подкаблучники». Почему после окончания командного факультета руководящего медицинского состава в 1989 году я категорически отказался от полковничьей должности на Тихоокеанском флоте. Даже невооруженным взглядом было видно, что страной руководят некомпетентные и случайные люди, и в ближайшем будущем эта страна обречена. Вот я и прикинул, как дорого обойдется мое возвращение с семьей с Дальнего Востока, и хватит ли для этого моих финансов в случае непредвиденного бегства при наступавшем развале страны. Мне просто повезло, что меня оставили в Ленинграде, ибо я окончил первый факультет при военно-медицинской академии им. С.М.Кирова с отличием, что давало право выбора. С надеждой и святой верой надеялся я, что обязательно придет новый «Сталин» и восстановит «статус-кво», но увы, чудес не бывает.

Дальше становилось все хуже и хуже. В бывших союзных республиках начались межэтнические конфликты, пролилась первая кровь в Азербайджане, Таджикистане и Узбекистане. Не избежал этой участи и мой многострадальный народ Северной Осетии. Осетино-ингушский конфликт продолжался с 30 октября по 06 ноября 1992 года. В боевых действиях с обеих сторон погибло 712 человек, из них осетин — 305, ингушей — 407, ранено 457 ингушей и 379 осетин. Боевые травмы обычно лечились в военно-медицинских учреждениях, но раненные осетины были в основном лица гражданские, и, естественно, оперировались в хирургических отделениях больниц города Владикавказа, где врачи не были знакомы с лечением боевой травмы. Договорившись с руководством ведущих медицинских учреждений Ленинграда военно-медицинской академии им. С.М.Кирова и 42-ым окружным госпиталем о бесплатном лечении наших раненых и заручившись поддержкой командующего Ленинградским военным округом, я вылетел в середине декабря во Владикавказ для отбора первой партии. За два года в указанных клиниках прошли лечение тридцать семь человек. Затем с началом первой чеченской войны вывоз раненых был окончательно прекращен.

Страна нуждалась в сильном человеке, что мог бы навести порядок. Но пока такового не нашлось, и власть к рукам все больше прибирал криминалитет, отодвигая государственные управленческие и силовые структуры. Вчерашние бандиты и воры в законе стали прибирать к рукам всю государственную собственность. Начался дележ нового приватизированного мира организованными преступными элементами. Сферы влияния в Ленинграде поделили две мощнейшие преступные организации Александра Ивановича Малышева и Владимира Сергеевича Барсукова-Кумарина. Хорошо еще, что бандиты не влезли в Вооруженные Силы, хотя взять там было нечего, и система наша считалась весьма закрытой и охраняемой. А вот многие офицеры увольнялись из армии и флота, пополняя ряды «бизнесменов» и бандитов. Когда я служил в 104 бригаде кораблей охраны водного района, у нас за физическое воспитание отвечал старший лейтенант Шурыгин. Хороший офицер из интеллигентной семьи, мастер спорта по плаванию, но захотелось бандитской романтики и легких денег. Так через два года в информационно-аналитической телепрограмме Александра Невзорова «600 секунд», выходившей в эфир в 1987–1993 годах на Ленинградском телевидении (Пятом канале), услышал, что тело Шурыгина, прошитое очередью из автомата, найдено в лесу у дороги в Зеленогорск.

Кронштадт и курортную зону: города Зеленогорск, Сестрорецк, Песочное, кемпинг, базы отдыха и иностранный туризм контролировала группа Юрия Комарова из ОПГ Александра Малышева.

Между Кронштадтом и Сестрорецком расстояние в 27 километров, а где-то посередке в поселке Тарховка обосновался мой односельчанин Руслан Базаев, мы с ним учились в одной Камбилеевской средней школе Пригородного района в Северной Осетии. У Руслана было два предприятия общественного питания: ресторан у музея «Шалаш В.И.Ленина» в Разливе и придорожное кафе «Изба» на Приморском шоссе, прямо на выезде из поселка. Заехал к нему, мы пообщались и обменялись телефонами, он пригласил меня домой и познакомил с супругой — она была осетинка и танцевала в балете Мариинского театра. Руслан пожаловался, что с падением советской власти доходы с ресторана перестали поступать — Лениным перестали интересоваться. Я в свою очередь проинформировал его о поступлении первой партии раненых из Северной Осетии, пострадавших в осетино-ингушском конфликте, и бесплатном лечении их в клиниках военно-медицинской академии и окружном госпитале Ленинграда. От него-то и узнал о Тадтаеве Тимуре, что проживал в Сестрорецке. При мне Руслан позвонил ему и довольно эмоционально рассказал о доставленных мной десяти раненых на лечение в Ленинград. Тимур изъявил желание встретиться и передать землякам фрукты, и как он сказал многозначительно, что-нибудь на десерт.

Так я познакомился с Тимуром Тадтаевым (Джако) — уроженцем Южной Осетии, он курировал все овощные базы курортной зоны. В Сестрорецке обосновался с середины восьмидесятых годов после срочной службы в армии, где служил в спортивной роте СКА Ленинград и являлся шестикратным чемпионом России по дзюдо. Тимур жаловался, что подвергается колоссальному давлению со стороны «малышевской» организованной преступной группировки, и сетовал на то, что не послушался друзей, которые уже выехали в Голландию и открыли там свой бизнес. Меня это сильно взволновало, и я обратил его внимание на открытые окна кабинета, выходящие во двор. Посоветовал снаружи закрыть металлической сеткой, а внутри повесить светонепроницаемые шторы, во избежание покушений бандитов. Рассказал ему, что недавно в окно владельцу магазина Такулову в Ленинграде бросили боевую гранату, но она по счастливой случайности не взорвалась. Как же я был прав в своем беспокойстве, когда спустя неделю Тадтаев позвонил мне, сообщив, что на него было совершено покушение. В ангар с фруктами и овощами вошел интеллигентного вида молодой человек, одетый с иголочки и спокойно разрядил в него обойму из пистолета. Спасло Тимура активное занятие дзюдо, он резко увернулся и в прыжке выскочил за ворота ангара. Но я почему-то был уверен, что визит «комаровской братии» был, скорее всего, предупредительным, хотели бы убить-убили бы, не моргнув. С горечью и удивлением я наблюдал, как начали отстреливать моих земляков — владельцев предприятий торговли и недвижимости в Ленинграде и Ленинградской области. Был убит выстрелами в голову владелец двух магазинов в Ленинграде Цомартов, два осетина, купивших универмаг в Красном Селе, также стали жертвами местных бандитов. Я хорошо запомнил одного из них, когда за полтора месяца до убийства знакомился с ним, заметив, что у него не было левой кисти, и он носил протез в черной перчатке. Было совершено несколько покушений на Бориса Кочиева — сопредседателя осетинской общины в северной столице.

В октябре 1992 года Александр Малышев и восемнадцать его ближайших сообщников были арестованы по делу предпринимателя Дадонова, его выпустят из СИЗО лишь осенью 1995 года. Однако уже в августе 1993 года были освобождены под подписку о невыезде ближайшие соратники Малышева Кирпичев, Берлин и Геннадий Петров. На короткое время кровавый беспредел был приостановлен, еще только набирали силу «тамбовские», руководимые одноруким лидером Барсуковым-Кумариным.