– Лан Ин, ты умеешь читать и писать?

– Умею.

– А почерк у тебя какой?

– Посредственный.

– Ну, ничего, главное, чтобы можно было разобрать. Помоги мне кое с чем.

Се Лянь протянул мальчику дощечку с кистью и улыбнулся:

– У нашего святилища нет таблички. Надо это исправить.

Лан Ин послушно взял кисть в руку, но не смог даже пошевелить ею, будто она вдруг сделалась тяжелее тысячи цзиней[10]. Юноша долго молчал и в итоге сдался: отложил в сторону письменные принадлежности, и из-под бинтов прозвучал растерянный голос:

– Гэгэ, я виноват.

Голос определённо принадлежал Хуа Чэну, только стал звонче, чем прежде, ведь теперь говорил подросток. Се Лянь, который всё это время сидел, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, не выдержал и от смеха повалился наземь:

– Да, Саньлан, ты действительно был страшно занят!

Принц ужасно скучал по Хуа Чэну, ему казалось, будто они не виделись очень давно, хотя на деле прошло не больше пары дней. Кто бы мог подумать, что князь демонов всё это время оставался рядом? У принца сразу поднялось настроение, он позабыл о заботах и хохотал так, что чуть не лопнул.

– Гэгэ, ты подшучиваешь надо мной?

Отсмеявшись, Се Лянь поднял дощечку с кистью:

– Саньлан, тебе ли меня упрекать? Ты же первый меня разыграл. Дай-ка подумать… Ты был здесь с тех пор, как я разбил печь?

– Ну да… А как ты узнал? Воистину божественная проницательность, – восхитился Хуа Чэн.

– Тоже мне проницательность! Саньлан, когда хочешь притвориться кем-нибудь, старайся как следует и не халтурь. Божество бы как раз не заметило подвоха. Эх, а я только обрадовался, что нашёлся в мире второй человек, способный съесть… – Принц хмыкнул. – Но «Кто самый красивый? Кто самый сильный? Кто самый богатый? Кем ты восхищаешься?»… – Он снова залился смехом.

– Гэгэ, давай забудем про это, – мягко попросил Хуа Чэн.

– Нет уж, такое я запомню навечно!

– Отрадно видеть на твоём лице улыбку, но неужели это настолько смешно?

– Ещё бы! Встретив тебя, я вспомнил, каково это – просто быть счастливым.

Хуа Чэн захлопал глазами, а смех Се Ляня утих: он вдруг осознал, что неосторожно брошенная им фраза прозвучала излишне откровенно. Принц смутился, откашлялся, затем вытер слёзы в уголках глаз и с трудом принял строгий вид.

– Ладно, давай серьёзно: где настоящий Лан Ин? И зачем ты им притворяешься? Верни парнишку на место!

– Я пригласил его погостить в Призрачном городе.

Раз мальчика забрал Хуа Чэн, Се Лянь мог не волноваться. Принц кивнул и собирался продолжить разговор, но услышал скрип деревянной двери: Линвэнь, заложив руки за спину, вышла из святилища Водяных Каштанов.

– Ваше высочество.

Едва ли Хуа Чэн хотел раскрывать свою личность, и Се Лянь не стал выдавать его. Принц увидел суровое выражение на лице богини, и от его улыбки не осталась и следа:

– В чём дело? С Богом Парчового… Что-то не так с Бай Цзинем?

– Нет, ничего подобного. Мне лишь показалось, что от плиты доносится странный запах. Ваше высочество, вы что-то готовите?

– Ах да, варю похлёбку!

Линвэнь протянула, осторожно выбирая слова:

– Уже пора снимать с огня, ваше высочество. Что бы это ни было, оно сейчас выкипит.

Спустя два часа на деревню спустились сумерки. В святилище Водяных Каштанов за маленьким деревянным столом для подношений собрались Хуа Чэн, Линвэнь и Цюань Ичжэнь. Се Лянь принёс из кухни котёл, поставил перед ними и поднял крышку: внутри аккуратно лежали симпатичные белоснежные шарики.

– Вы же что-то варили! Как получились шарики? – поинтересовался Цюань Ичжэнь.

– Я назвал это «Безупречными тефтелями», – представил своё новое блюдо принц.

– Но вы что-то варили! Откуда шарики?

– Процесс трудоёмкий и отнимает много времени… – не обращая внимания на вопросы, продолжил принц.

– В воде варили! Почему шарики? – не унимался Циин.

– Да потому что возникла небольшая проблема с температурой и вся вода выкипела! Пришлось добавить ещё несколько ингредиентов и слепить шарики!

– Поразительно! Ваша фантазия поистине не имеет границ! – от души восхитилась Линвэнь.

– Ну что вы, не стоит…

– Уверена, вы единственный на всём свете способны приготовить «Безупречные тефтели».

Принц раздал всем палочки.

– Спасибо, благодарю за добрые слова. Что ж, прошу, приступайте.

Линвэнь и Цюань Ичжэнь потянулись к тарелке с остывшими маньтоу на краю стола, а Хуа Чэн подцепил тефтельку и отправил себе в рот.

– Очень вкусно, – сказал он. Цюань Ичжэнь выпучил глаза. – Но немного пресноваты, – прожевав, добавил демон.

– Хорошо, я учту.

Видя, как мальчик уплетает шарики за обе щеки и искренне их нахваливает, Цюань Ичжэнь тоже заинтересовался новым творением принца. Когда Хуа Чэн умял шестой по счёту, бог войны наконец решился и взял себе один. Всё это время с лица Се Ляня не сходила улыбка. Даже когда на его глазах Циин проглотил «безупречную тефтельку», побледнел и упал на пол, не в силах подняться, принц вежливо поинтересовался:

– Что-то не так?

– Наверное, плохо прожевал и подавился, – предположил Хуа Чэн.

Линвэнь усмехнулась. В этот момент принц вдруг услышал знакомый голос:

– Гэгэ.

Этот голос не принадлежал Лан Ину – тот вечно мямлил, – но и на звонкий беззаботный голос юноши, которым обернулся Хуа Чэн, он был не похож. Князь демонов обратился к Се Ляню по духовной связи.

– В чём дело? – встрепенулся Се Лянь.

– Линвэнь коварна, жестока и беспощадна. Боюсь, её не так-то просто будет отправить обратно после того, как ты сам привёл её.

Се Лянь впервые слышал, чтобы кто-то так отзывался о Линвэнь. Немного поразмыслив, он сказал:

– Мне кажется, она искренне симпатизирует Богу Парчового Одеяния…

– Одно другому не помеха. Линвэнь – старшее божество литературы на вышних Небесах, у неё везде глаза и уши, и она очень влиятельна. Остерегайся тех, кого она может попросить о помощи.

– Генерала Пэя?

– Сомневаюсь. Будь Водный Тиран жив, она бы наверняка обратилась к нему, потому что Ши Уду всегда защищал своих – неважно, правы они или нет. А вот Пэй Мин не потерпит несправедливости: узнав подробности дела, едва ли он займёт её сторону. И всё же, гэгэ, поберегись.

– Хорошо. К счастью, сутки скоро подойдут к концу.

– Ты меня неправильно понял. Тебе стоит быть осторожным прямо сейчас: кое-кто пришёл, – мрачно пояснил Хуа Чэн.

В этот момент раздался громкий звон, и князь демонов нахмурился. Се Лянь выглянул на улицу сквозь узкую щель в оконной раме и увидел монаха средних лет с колокольчиком в руке, который приближался к деревне Водяных Каштанов.

Монах был облачён в роскошное даосское одеяние и нёс за спиной сундук, покрытый жёлтыми талисманами. Он не переставая гремел колокольчиком – Се Лянь знал, что этот звон распугивает обычную нечисть, вызывая у неё страшную головную боль. Затем показались высокие белобровые буддийские монахи в жёлтых халатах с магическими посохами в руках, а следом хлынули ещё люди – всего набралось с полсотни человек. Они ничуть не удивились, увидев друг друга, словно заранее назначили встречу, и плотным кольцом окружили святилище Водяных Каштанов. Выглядели все весьма солидно: тела сплошь увешаны различными артефактами, движения размеренные – очевидно, они не сомневались в своём мастерстве.

Как небожители черпали энергию из подношений верующих, так некоторые монахи получали её от божеств, которым поклонялись. Не исключено, что духовной силой собравшиеся значительно превосходили самого Се Ляня. Принц нахмурился: он догадывался, что эти гости явились не с благими намерениями.

Хуа Чэн отставил в сторону посуду, встал и шепнул принцу по духовной связи: