— Не хочу, — я упрямо помотал головой. — и дело не в том, что вы можете предложить. Просто я не привык бегать туда, сюда в поисках покровителей. Да и, положа руку на сердце, стоит мне согласиться, рано или поздно я окажусь в сапогах, марширующим на плацу. Дед вон, уже предлагал в военное училище идти, мне удалось отбиться, но он явно просто так это не оставит. А служба — это не моё. Я готов насмерть драться с любым врагом за страну, её людей, родных и близких, если станет необходимо. Но с вечера чистить сапоги, чтобы надевать их на свежую голову и выполнять идиотские приказы, просто потому что у отдавшего их выше звание, это не моё. Прибью же, как пить дать. С другой стороны, я же от сотрудничества не отказываюсь. Кровь не водица, а у меня все военные по отцовской линии. Так что, чем могу буду помогать, но всё же на гражданке.

— Ну хоть помогать не отказываешься и то хлеб, — усмехнулся Василий Иосифович. — Но про изделия эти ты складно рассказывал.

— Товарищ Сталин, давайте на чистоту, — внутренности у меня сжались в комок, но я усилием воли заставил себя расслабиться. — Вы моё дело читали?

— Читал, — взгляд маршала стал жёстким, и бил словно палкой. — Поначалу думал, какой-то враг народа развлекается. Такой бред, развал союза, война республик друг против друга, возрождение нацизма. Думал, не выдержу, сам поеду в глаза этому человеку посмотреть.

— Но тогда не приехали. — Констатировал я. — Значит нашёлся кто-то кто убедил вас, что это не выдумки. И сейчас всё что я говорю, не пустые умозаключения, а то, что я видел своими глазами, пусть даже во сне. И… я не хочу, чтобы с моей родиной случилось то же самое. А значит надо работать, укреплять рубежи, чтобы ни одна падла не могла в нашу сторону даже покоситься. Но этого мало. Многие у нас смотрят на запад, как на эталон красивой жизни и словами их не переубедишь. Нужны дела, нужно дать людям пощупать эту самую красивую жизнь.

— Выдать каждому по новым кроссовкам или о чём вы там молодёжь мечтаете? — Василий Иосифович вроде улыбался, но от этого его взгляд добрее не стал. — Джинсы?

— Джинсы тоже важны, как бы людей не пытались убедить в обратном. И именно запреты превращают обычную рабочую одежду в культ. В символ той самой дольче вита. — хоть внутренне я дрожал как осиновый лист, внешне оставался спокоен. — Но я другое имел ввиду. Для меня красивая жизнь, это чтобы были высокие технологии, чтобы любые документы по нажатию кнопки в смартфоне, чтобы такси и доставка за пару минут. Для отплаты в магазине чтобы можно было улыбнуться в камеру на кассе. Это кажется мелочью, но из них и складывается качество жизни.

— А я думал, оно складывается из обеспеченности продуктами и товарами потребления, — хмыкнул Сталин, но кивнул. — Продолжай.

— Это тоже, но к счастью, это не моя задача, хоть и тут кое-что можно сделать. — я понимал, что уже и так много чего наговорил, но уже не мог остановиться. — Те же принтеры трёхмерные начать развивать, они ведь и в производстве, и в строительстве могут пригодиться. Но здесь вдруг начинаются ваши игры, меня начинают дёргать, каждое ведомство тянет в свою сторону. Каждый считает, что знает как лучше. А что в итоге получится? С водой выплеснут и ребёнка?

— Значит хочешь полной свободы, чтобы никто не мешал? — сделал правильный вывод маршал. — А строем ходить не хочешь. А ведь я мог бы прикрыть тебя от того же Стравинского. Всё-таки Лена дочь офицера, талантливый композитор, и использовать её в экспериментах с риском потерять здоровье, а то и жизнь безответственно.

— Почему-то я так и думал, что вы об этом скажете, — мне стало горько на душе. — Но… чем вы сами отличаетесь от Евдокима Капитоновича? Тому нужен результат, я это понимаю, а вы, зная об попытке задействовать дочь одного из офицеров не спешите это пресечь, а используете для торга со мной. И плевать вам что будет с девчонкой. Причём я вообще не понимаю, зачем вы лично возитесь там, где достаточно просто приказать. Даже дед спорить не станет.

— А ты, ты станешь спорить? — а вот сейчас Василий Иосифович смотрел с неподдельным интересом. — Ведь стоит тебе стать моим подчинённым получишь очень многое. Буквально всё что захочешь.

— Но и потеряю не меньше, — я упрямо наклонил голову. — Свободу делать то, что хочу. А остальное я и сам заработаю.

— Уверен? Последний раз спрашиваю. — Сталин нахмурился, но видя, что я не собираюсь ничего говорить, вдруг рассмеялся и хлопнул меня по плечу. — Молодец! Сразу видно кровь Калининых, упрямые как бараны! Ничем не переубедить! Таким и оставайся. Дмитрий Сергеевич, ну что готовы к запуску⁈ Тогда давайте начинать! А то мне уже интересно, что из этой затеи получится!

— А-а-а-а!!! — Лена с воплем рухнула на простыни и затряслась. — Ма… мамочка…

Я обнял девушку, тоже ощущая, как меня потряхивает от накатившего удовольствия. Сегодня я впервые попробовал добиться синергии, между нами, циркулируя свою энергию по нашим телам, что привело к сильнейшему оргазму. Это было невероятно здорово, не хуже, чем с Соней или Алиной, но, к сожалению, я не сумел почувствовать и тени отклика собственной энергии Зосимовой.

А решился я на это после вчерашнего. Общение с Василием Сталиным оставило какое-то странное впечатление. Меня вроде бы и вербовали, но при этом вроде и нет. Я не обольщался, на тему, что моё невероятно важное мнение кому-то интересно. Если бы я действительно был нужен маршалу авиации, а главное, сыну Вождя народов, мне тупо приказали бы, и популярно объяснили, что будет со мной и родными вздумай я брыкаться. А так… вроде поговорили, я даже немного подерзил и… ничего. Поглядели на пуски изделия «шестьсот», понаблюдали за полётом, доехали до места попадания. Все пять беспилотников отработали штатно, прилетев именно туда, куда надо и разворотив не только остов от БТР, служащий мишенью, но и какой-то бункер, видимо, выполняющий те же функции.

Высокое армейское начальство с умным видом покивало головой, пообщалось с Фоминым, на предмет использования иных видов зарядов, видать идея с термобарической боеголовкой им шибко понравилась. Главный инженер, видя, что я самоустранился и не претендую на лавры разработчика даже немного оттаял, и живо вступил в обсуждения, фонтанируя идеями. За всем этим я наблюдал издалека, стараясь не выпячиваться и держаться поближе к Сикорскому.

Хватит! И так спалился по полной, правда был вариант, что свитские маршала посчитали, что это дед сделал мне протекцию. Что снимало с меня часть угрозы, зато ставило самого генерала в неудобное положение. С другой стороны, Калинин давно варился в этом дерьме и лучше меня разбирался в обстановке. А вот на помощь Сталина-младшего я бы рассчитывать не стал. Несмотря на то, что давить он не стал, вполне мог устроить деду неприятности, заставляя меня перейти под своё крыло.

У кого-то мог возникнуть вопрос, а чего я вообще ломаюсь, как целка? Да, контора меня прикрывала, но и я им дал не меньше, а если вспомнить биткоины и технологии, то окажется что и вовсе намного, намного больше. Да и возможностей у армейцев куда больше, не говоря уже о самом Василии Сталине. Это даже Сикорский признал, понимая, что бодаться с такой фигурой ему бесполезно. А Соня… так может ей даже лучше будет, если я покровителя поменяю. В том плане, что кто посмеет косо взглянуть на подругу протеже маршала? Разве что смертник какой-то, но его не жалко. Да и семья Лены будет в восторге, её отцу в этом случае повышение гарантированно. Всем хорошо, только вот я не врал Василию Иосифовичу, что не хочу искать покровителей. И про марширование на плацу тоже. Ну не моё это. А контора, хоть и обладала меньшими возможностями, всё же оставляла мне куда больше свободы. Да и не сомневался я, что сумею урвать своё. Вон игры потихоньку раскачиваются, как бы не пришлось штат увеличивать, а то идеи я подкидываю, а реализация отстаёт.

— Сёма, это было волшебно, — отдышалась наконец, Лена, и подползла поближе, устроившись у меня на плече. — Раньше такого никогда не случалось. Ты что-то сделал, да? Мне понравилось, давай ещё так.