— Дамы, я готов и в полном вашем распоряже… пардоньте! — окинув взглядом фигурку обнажённой девушки я сделал вид что мне стыдно и отвернулся. — Скажете, когда можно поворачиваться.

— Спасибо, — голос у Алины оказался подстать внешности, чуть низкий, чувственный, пробирающий до костей. — Всё, можете поворачиваться.

— Благодарю, — я развернулся, с неудовольствием заметив, что халат, в который закуталась рыжая слишком плотный и длинный. — Итак, начнём?

Замеры прошли быстро. Сама Алина уже прошла их пока я мылся и теперь сидела на стуле, с интересом наблюдая за показателями. При этом вид у неё был такой, будто она понимала, что они значат. Что послужило ещё одним камушком на чашу моей версии. Как и её выговор. Явно не сибирский, но и конкретный регион в нём не прослеживался. Скорее уж речь шла об грамотно поставленной речи и прекрасным владением голосом. Что опять же намекало.

— Значит так, это первая сессия эксперимента, — после замеров нас взялись инструктировал Лида с Анастасией, а мы с Алиной только кивали, показывая, что всё поняли. — Ваша задача привыкнуть друг к другу. Почувствовать энергетику. Семён, на тебя ложится основная задача. Не торопись, успеешь ещё затащить Алину в койку, не забывай, что это не развлечение. Перед нами стоит серьёзная цель и если всё сорвётся из-за того, что ты тупо накинешься на партнёршу…

— А может ему снять напряжение? — подала голос Ольга Леонидовна, здесь же гоняющая чаи с принесёнными мной конфетами. — Пусть пройдёт за ширму, у меня и журнальчики есть, специфические.

— Обойдусь! — я решительно отказался от предложения. — да и не малолетка я, при виде сисек терять волю. Всё понял, сначала привыкание. Начнём?

— Хорошо, — меня смерили подозрительным взглядом, но дали добро. — ваша палата номер семь. По завершению эксперимента — на замеры.

— Будет сделано! — я шутливо отдал честь и протянул руку Алине, — Позвольте вас проводить?

— Будьте добры, — та тут же приняла роль светской львицы, приняв помощь.

Палата оказалась обставлена в виде гостиничного номера уровня четыре звезды, причём высшей категории. Мебель, кондиционер, телевизор, мини бар, холодильник, санузел, всё качественное и чистое, но с лёгким налётом совковости, от чего звезды только четыре. А вот кровать на твёрдую пятёрку. Трёх, а то и четырёхспальная, с отличным матрасом, приятным на ощупь постельным бельём, без пошлого инвентаризационного штампа на самом видном месте, и со множеством подушек. От такой я бы и дома не отказался, да и сейчас стоило осмотреться первым делом плюхнулся на неё во весь рост. Да, конторские знают толк в комфорте, я повернулся на бок, и подперев голову рукой посмотрел на свою спутницу.

— Ну что, Алина… или как тебя по-настоящему, будем знакомиться? — я позволил себе слегка ухмыльнуться. — Хотя на самом деле мне без разницы как тебя зовут. У меня только один вопрос, как так получилось, что «медовую ловушку» такого уровня отправили в качестве подопытной мыши? Только честно. Нам сказали знакомиться, а без искренности я вряд ли смогу тебе доверять. Знаешь ли, не хочется, чтобы во время оргазма мне свернули шею, пусть даже это будет лучшая смерть какую только можно представить. Я ещё пожить планировал лет эдак двести. А может и больше, тут как пойдёт, но вот твоё появление намекает, что всё это может оборваться даже не начавшись. Итак? Твоё слово?

— Не понимаю о чём ты, — Алина ни капли не изменилась в лице, разглядывая интерьер. — Я никогда не работала на пасеке. Дедушка в деревне держал пару ульев, но чисто для себя.

— Ха! Смешно! — я сел на кровати. — А хочешь расскажу, как бы выглядела твоя история в Голливуде?

— В Америке? — удивилась девушка. — Ну давай.

— Ты была бы сирота. — я припомнил известные мне киношные штампы про русских и Советы. — Или нет, тебя бы забрали у пьющей матери и отправили бы в спецшколу. Там бы тебя и других девочек учили бы балету, пению, всяким женским штучкам, причём училка была бы всегда одета в старую форму НКВД и носила бы стек, которым секла провинившихся по ладоням. Обучение обязательно проходило бы в полутёмном классе, с деревянными партами годов пятидесятых, по стенам висели бы гигантские портреты вождей и красные флаги. А директором был бы серый, невзрачный мужик, мерзкой наружности, который насиловал бы девочек, иногда прямо в классе перед всеми, чтобы закалить их характер.

— А сексуальное насилие закаляет, да? — удивилась Алина. — не знала.

— Ты ещё много не знаешь, — отмахнулся я. — Вот, а ты бы ему не дала и поэтому тебя списали в расход. Естественно, приговорили к расстрелу в тёмной мрачной камере, где с потолка свисают цепи и капает вода. На тебе порвали бы одежду, швырнули на колени, приставили к затылку «Наган»… это обязательно, на «ТТ» не так смачно взводится курок, про Макаров вообще промолчу. И в последний момент предложили дать ещё один шанс. Задание, где выжить почти невозможно. — я поиграл бровями, намекая на себя, от чего рыжая закатилась от смеха и плюхнулась рядом. — Ну что, что совпало?

— П-по-го-ди! — девчонку душил смех, и она не сразу смогла взять себя в руки. — Где ты такого бреда наслушался?!!

— Чего бред сразу, — я наигранно обиделся, — Говорю же, нормальные голливудские штампы. Такие же как вечно пьяные русские мужики, советские солдаты летом в шапках ушанках, воры в законе, с трёх лет сидящие в тюрьме, голодающие бабушки с куриными шкурками и одной картофелиной, и прочие правдивые истории, о которых невозможно молчать.

— Капиталистическая пропаганда! — сердито сжала губы Алина. — Тебе, как комсомольцу, должно быть стыдно, что смотришь такие вещи!

— Да вот ещё, — ухмыльнулся я. — Не дождётесь. Врага надо знать в лицо, понимать, как он думает, как устроено его общество, только тогда можно победить. Да ты и сама в курсе, тебя ведь готовили к нелегальной работе?

— С чего ты взял? — почти натурально удивилась девушка и будь я настоящим шестнадцатилетним парнем, я бы даже поверил. А так мелькнуло в глубине глаз что-то эдакое, подтверждающее мои слова. — Откуда у тебя вообще такие идеи?

— Значит я прав, — я кивнул, но скорее своим мыслям. — И скорее всего внедрение сорвалось не по твоей вине, иначе тебя сюда бы не прислали. Кто-то тебя засветил и про нелегальную работу можно было забыть. Так что из тебя решили сделать постельную грелку для кого-то высокопоставленного. Возможно даже члена ЦК. Ты извини что я так прямо, просто гадко на душе, когда такие вещи происходят. У нас же всё для простого человека, всё во имя человека, и тут, считай, чуть ли не узаконенная проституци…

— Я не шлюха!!! — девчонка стояла передо мной с горящими от ярости глазами, — Понял, нет?!! Я тебе не проститутка!!!

— Да, ты прекрасно подготовленный агент, готовый выполнить любой приказ, — грустно кивнул я, потирая покрасневшую после оплеухи щёку. — А проститутка тут скорее я. Хоть мне и ни хрена не платят.

— Что ты несёшь⁈ — обожгла меня взглядом рыжая, но второй раз бить не стала. — Эта техника невероятно важна для страны…

— Да, да, бла, бла, бла, — я помахал в воздухе руками. — я всю эту чушь слышал уже много раз. Не стоит пытаться мне промыть мозги, я человек закалённый судьбой. И на страну мне… нет, не скажу, что плевать, иначе всё что я делал обесценится, но при этом я понимаю, что жертвовать всем ради общества путь в никуда. Здоровый цинизм никому не вредил.

— Когда мы построим коммунизм… — запальчиво начала Алина, но я перебил её.

— Ключевое слово «когда»! — я много раз слышал уже эти байки и слабо верил, что человек изменится, особенно помня, как быстро слетела с советских людей эта шелуха в девяностые. В этой версии Союза было вроде получше, коммунистическая партия ещё не успела растерять авторитет, подкрепляя слова делами, но при этом люди были теми же самыми. Небольшие флуктуации в ту или иную сторону можно было не считать, воспитать «нового» человека — коммуниста, не получилось. — Только боюсь, жить в эту светлую пору, не доведётся, ни мне, ни тебе. Даже если мы станем Архонтами.