— Товарищи! — с надрывом начала уязвлённая в лучших чувствах жена. — Я, Иванова Надежда, работаю в отделе кадров. Два года мы уже женаты с Сергеем и вот… простите!

— Гражданка Иванова успокойтесь! — секретарь активно приняла участие в купировании наигранной истерики, а я с трудом удержал себя, чтобы не свалить из этого цирка. — Попейте воды, возьмите себя в руки и продолжайте. Товарищам очень интересно послушать о глубине падения гражданина Иванова.

— Товарищам, мягко говоря, пофиг и на гражданина Иванова, и на гражданку Иванову вместе взятых, — я всё же не выдержал показного лицемерия. — Товарищам интересно другое, когда это комсомольский комитет превратился в подобие судилищ Торквемады и будет ли костёр с еретиком!

— Семён! — зашипела Аня, вытаращив на меня глаза. — Что ты делаешь!

— Прекратить безобразие!!! — взвилась из-за стола председатель. — Кто это сказал?!!

— Я! — прятаться я не собирался и спокойно поднял руку. — А что именно вас смутило в моих словах? Что всем пофиг или что это не дело комсомольской организации лезть грязными сапогами в чужую личную жизнь двух взрослых людей?

— Семён! — попытался утихомирить меня Титов. — Прекрати.

— Погоди, Егор. — а я не собирался успокаиваться. — Объясните мне какого вообще… ляда, мы должны разбираться в их семейных взаимоотношениях, да ещё выносить приговор? Чего вы добиваетесь? Какие цели преследуете и почему абсолютно уверены, что ваше решение будет верным?

— Он мне изменил!!! — вот теперь истерика гражданки Ивановой выглядела настоящей. — И что теперь его в задницу поцеловать?!!

— Разводись, — я пожал плечами. — причём тут мы? Или кто-то из присутствующих со свечкой стоял во время процесса?

— Прекратить!!! — секретарь пошла пятнами. — Немедленно прекратить балаган!!! Ты, как там тебя… вон!!! Вон из зала!!!

— Да вот нифига! — я демонстративно откинулся в кресле, сложив руки на груди. — теперь я отсюда точно не уйду. Имею право присутствовать, у нас не диктатура, а вполне себе законное советское общество, в котором все равны. И как равный я повторяю вопрос, чего именно вы хотите добиться. Сохранить ячейку общества? А какой в этом смысл?

— Что значит какой смысл⁈ — опешила секретарь. — Наш долг…

— Не лезть не в свои дела! — отрезал я, и не давая сопернице опомниться продолжил. — Давайте смоделируем ситуацию. Допустим вы сейчас осудите гражданина Иванова и назначите ему суровую кару. До крайностей, типа исключения из комсомола, доводить не будем, скажем это будет лишение премии и выговор. Но семья останется. Что ждёт в будущем сохранённую ячейку общества? Станет ли это той заплатой, что перекроет течь в борту лодки по имени «Семья»? Да ничего подобного! Станет только хуже! Гражданка Иванова начнёт пилить мужа за потерянные деньги. Ей в голову не придёт, что в том есть изрядная доля её вины, ведь она хотела всего лишь сохранить семью. А гражданин Иванов устав от запилов, будет стремиться как можно меньше проводить времени дома. Сначала начнёт задерживаться на работе, потом с корешами будет гулять по улицам, а там, где больше одного мужика обязательно найдётся бутылка. Что естественно не понравится гражданке и начнётся следующий виток эскалации конфликта. В итоге семья всё равно рухнет, но вдобавок мы получим алкоголизм одного и психоз у другой. Этого вы хотите?

— Да кто ты такой чтобы лезть в нашу жизнь!!! — взвилась уже сама гражданка Иванова. — Сопляк!!! Молоко на губах не обсохло, а взрослых учит!!!

— Погоди Надежда! — звучно бахнула стаканом об стол секретарь. — То есть ты предлагаешь ничего не делать?!! Пусть Иванов гуляет, ведёт аморальную жизнь, предаётся разврату, так?!!

— Я предлагаю для начала разобраться, что именно послужило причиной измены, коли уж вы взяли на себя функции семейного психолога. — я усмехнулся, без страха глядя на ярящуюся функционерку. — Вообще это сложная медицинская профессия, на которую надо специально учиться, но видимо стаж в комсомольской организации автоматически засчитывается и делает человека специалистом. Не суть. Так вот, перед тем как устраивать судилище, стоило поинтересоваться, а что, собственно, произошло. Кто у нас гражданин Иванов, доморощенный Казанова, не пропускающий ни одной юбки, или же примерный семьянин, отважившийся на левак. Если первое, тогда конечно, гоните его, насмехайтесь над ним. А вот во втором случае возникает множество вопросов. Например, чего ему дома не хватало, что он пошёл на измену.

— Да чего ему могло не хватать, козлу безрогому!!! — снова влезла Иванова, уже даже не пытаясь строить из себя невинную жертву, а с яростью глядя на мужа. — Дома с него мать пылинки сдувает, вот он и обнаглел в край!!! Конечно, я-то ей не нравлюсь, ей городскую подавай! Мы то из деревни не люди!

— Вот, собственно, мы и дошли до сути, — я с довольной мордой хлопнул в ладоши. — Итак, что мы имеем в анамнезе. Девушка из области выходит замуж за городского парня. Живут они с родителями жениха, что не нравится его маме, которая начинает пилить невестку. Та отыгрывается на муже, вынося ему мозг. Если кому-то кажется, что это всё ерунда, хочу сообщить, что моральное насилие пусть не такое яркое как физическое, его меньше видно, но по факту куда более разрушительное и приводит к очень печальным последствиям. Вот в нашем случае в поисках элементарного домашнего тепла молодой муж отважился на поход к любовнице. Кстати, до этого могло довести отлучение от тела жены, требующей решить вопрос с квартирой для молодых. При этом её не волнует, как это сделает молодой преподаватель техникума, зарабатывающий по нижней планке. А узнав об измене, она тут же кинулась в комитет, почуяв, что мужик может сорваться с поводка и следует укрепить свою власть. Естественно, она вслух этого не говорила, а требовала вернуть гулящего мужа в лоно семьи, но по факту подразумевалось именно это, сегодняшнее заседание должно было надёжно загнать его под каблук и приструнить свекровь, которой можно будет тыкать в лицо сыном-изменщиком и решением комитета комсомола.

— Так что, получается это Иванова виновата? — Титов с лёгкостью перекрыл поднявшийся шум, — Или я чего-то не понимаю?

— Видишь ли, Егор, — я тяжело вздохнул. — В этой истории, если я прав, положительных персонажей нет вообще. Молодой муж привык что за ним ухаживает мать и не спешит с решением жилищного вопроса, наплевав на чувства и эмоции жены. Та, в свою очередь, плевать хотела на гордость и самооценку мужа, фактически приковывая к позорному столбу у всех на виду. Свекровь не интересует мнение обоих супругов, она хочет всё решать за сына, как это делала раньше, а её муж, если таковой есть, вообще самоустранился, позволив конфликту перейти в горячую фазу. На истину в последней инстанции я не претендую, наверняка в моей модели есть какие-то нюансы или неточности, но процентов восемьдесят всё было именно так, судя по тому, что граждане Ивановы молчат. И пострадавшие здесь только мы с вами, которым пришлось копаться в чужом грязном белье, вываленном на обозрение. Зачем? Лично мне не ясно. И как комсомольцу и как человеку.

— А это не тебе решать! — окрысилась секретарь. — Как фамилия⁈ Буду ставить вопрос о безобразном поведении и целесообразности нахождения такого хама в рядах комсомола!

— Это сколько угодно, — я ухмыльнулся и поднялся, игнорируя горящий взгляд Анны. — Семён Чеботарёв, группа ЭВТ-110. И не стоит меня исключением пугать, когда несколько месяцев назад в школе товарищи из обкома попытались, я значок бросил на стол и ушёл. Шантажировать я себя не позволю. Но и вы не думайте, что это вам решать, кто достоин быть в комсомоле, а кто нет. Это не ваш клуб по интересам, это помощник партии. Союз коммунистической молодёжи, если кто-то забыл. Именно союза, а не слепое подчинение тому, кто залез повыше. Так что честь имею. Где меня найти вон Егор знает. И счастливо оставаться, я больше в этом фарсе участвовать не намерен.

— Семён, ну какого хрена, — в голосе Сикорского сквозила вселенская усталость. — Ты не мог просто промолчать?