— Нет. Тут важны любые мелочи. — качнул головой Евгений Константинович. — Чем труднее, тем лучше результат. Мы и так его здорово страховали. Там тварей из аномалии знаешь сколько разбежалось по округе… и никто из них не вернулся на поле боя, когда появился артефакт. — следом князь ненадолго замолчал, погружаясь в свои мысли, а затем неожиданно добавил. — Будь всё так легко и просто, знаешь сколько гроссов и абсолютов было бы сейчас на нашей планете? Природу не обманешь.

— Сейчас-то нам что делать? — откинувшись на спинку кресла бросил младший из братьев. — Отправлять на войну пацана, который даже барьер не в состоянии поднять? Я ему когда эту новость говорил — сам себя послать хотел…

— Понимаю тебя. — согласно кивнул хозяин кабинета. — Скажу так: был я в молодости знаком кое с кем из его рода… Жестокая у них стихия. В тепличных условиях, ни о каком восстановлении и речи быть не может.

— Алло, Ваше Величество?

— Приветствую, Ярослав.

— Здравия желаю. — оглядываясь по сторонам бросил Калинин в трубку. — В общем, докладываю: официальное расследование заходит в тупик. Тел никаких найти не удалось: ни так называемых моих коллег, ни самого Обломова. — выждав паузу в несколько секунд, полковник продолжил. — Контора нагнала сюда людей, пальцы веером загибает, но это всё без толку. В той мясорубке, которая тут произошла, можно и два десятка агентов было схоронить — и взятки гладки. Опрос свидетелей ничего не даёт. Я сам видел результат битвы и поле боя… и скажу вам, что такое зрелище наблюдал, наверное, впервые.

— По существу-то что скажешь? Что дар подсказывает? — задумчиво бросил монарх.

— Мутно тут всё, конечно, но то что наш клиент жив — я уверен. Вдобавок, с друзьями его говорил — гладко стелят ребята. Только вот даже дураку понятно, что никакую горечь утраты они не переживают. Грустные, конечно, да и только. — позволил себе усмехнуться военный. — Резюмируя, результат однозначно будет. Мне просто времени больше нужно. Да и этих бы… откомандировать назад в Москву. Иначе шороху наводят, только мешают.

— Услышал тебя, Ярослав. Работай, раз уверен, что жив мальчишка. Какую нужно помощь окажем.

— Принял, выполняю. Конец связи.

— Рота, подъём! Подъём, е* твою мать! — грубо лязгнуло по ушам.

В армии матом не ругаются, здесь матом говорят. Ничего нового, как говорится, поэтому на смотревшего на нас буром старшину я злобу таить не стал.

Борисов был лет тридцати на вид, среднего роста, но при этом довольно крепко сложенным мужчиной. Волевой взгляд и угрюмое, жёсткое лицо, однозначно добавляли веса его словам.

Тем не менее, поднимался с койки спокойно, без лишней суеты. Куда торопиться? Боевой тревоги нет, а тешить эго этому солдафону желания у меня не было.

— Поживее, я сказал! — на этот раз уже персонально для меня добавил Борисов.

Несмотря на то, что я учился почти десять лет в школе для одарённых, а это само по себе подразумевало военную подготовку, перед отправкой на фронт меня направили в так называемую «учебку». Можно было бы, конечно, обойтись и без этого, но текущая легенда обычного детдомовца не сумевшего поступить в университет, всё-таки предполагала этап хоть какой-то подготовки. Так я и оказался в воинской части находящейся к югу от неизвестного мне села Можаевка.

Внезапно прилетевшая затрещина от оказавшегося сбоку старшины, подействовала весьма пробуждающе… Будучи сонным, я её заметил в самый последний момент, поэтому единственное что успел сделать, это сжать челюсть и поджать левое плечо.

Щеку и ухо моментально обдало жаром. Что такое боль я себе позволять не забывал — мы с ребятами с детства часто практиковали поединки на мечах без барьера, поэтому болевых ощущений от оплеухи практически и не заметил. А вот тот стыд, который я неизбежно ощутил наблюдая внимание всех без исключения окружающих сослуживцев, больно ударил по чувству собственного достоинства.

— Сказал же, сука, реще двигайся! — зарычал вмиг озверевший мужчина нависая надо мной.

Спокойно оглядевшись по сторонам и убеждаясь, что от других бойцов я не отстаю, а стоявшего напротив старшину раздражаю лишь тем, что не стараюсь делать всё показательно быстро, я исподлобья посмотрел на него и коротко бросил:

— И надо тебе было с утра настроение портить?

— Ты мне ещё попререкай…

Договорить ему было не суждено. Мощным коротким апперкотом с правой в челюсть, от которого на такой дистанции увернуться сопернику было практически невозможно, и последующей двойкой туда же вдогонку, я отправил уже бессознательное тело военного на дощатый пол нашей казармы.

Попытку добавить этому козлу ещё и берцом по роже, неожиданно прервал подскочивший сбоку бугай, сгребая меня своими лапищами в объятия и валя с ног.

— Ах ты…

— Стой! — закричал парень, отмечая как мои руки инстинктивно пробираются к его шее и пытаясь спихнуть с себя.

Закрыть замок и взять бугая на удушающий мне не дали двое других следом же подскочивших парней, растаскивая нас в разные стороны.

— Успокойся, бешенный! Я просто разнять хотел! — вскидывая руки перед собой бросил крепыш, но на всякий случай встал ко мне боком.

— Это ты зря. Ему бы не помешало. — бросил я поглядывая на старшину, так ещё и не сумевшего прийти в себя.

— Так то оно так, только вот что теперь с тобой будет⁈ — с неожиданными переживаниям в голосе воскликнул бугай и уже более спокойно добавил. — Не усугубляй своё положение.

— Поживём — увидим. — безразлично ответил я и накинув на плечи бушлат, направился в сторону выхода из казармы, на ходу бросив. — Пойдёмте, у нас построение.

Глотать унижения ради того чтобы избежать дальнейших проблем не позволяла мне не только гордость и чувство собственного достоинства, но и кое-что ещё.

На днях, ещё перед отправкой в этот лагерь, у меня состоялся разговор со своими демонами. То, что они мне сейчас подчиняются и выполняют все приказы, было результатом в первую очередь той лояльности, к которой мы пришли за прошедшие годы. Нет, данная демонами клятва верности, естественно, тоже держала их в узде, независимо от наличия и отсутствия у меня дара. Но по примеру отношений с Люси я отлично помнил, что бесы при желании могут выполнять приказы в очень извращённой форме, что в итоге может свести всю пользу такого взаимодействия на ноль, или даже хуже — здорово меня подставить. Поэтому сделанная в своё время ставка на развитие взаимоотношений и увеличение степени их благонадёжности, однозначно сыграла мне на пользу.

Тем не менее, то, что тёмные любят и уважают силу, выбрасывать из головы совершенно не стоило. И позволить втаптывать себя в грязь кому бы то ни было, могло вполне оказаться для меня едва ли не смерти подобно — о возможной попытке подчинить и занять моё тело, забыть себе я тоже позволить не мог. Мало ли какие лазейки в клятве сможет найти изворотливая душа разочаровавшегося «верного» спутника?

Поэтому несмотря на то, что в глазах всех окружающих я был обычным бездарным рядовым салагой, относиться к себе соответствующе я просто не мог позволить, потому как в таком случае и вовсе потеряю то немногое, что ещё вообще у меня осталось. Заложник ситуации? Возможно. Но это было последнее о чем я сейчас вообще мог переживать.

Выходя из казармы вместе с частью парней, что тоже последовали на выход, я занял место в общем строю и принялся ждать. Собственно, здесь же находился и командир учебной роты, который как раз к этому времени подоспел к небольшому плацу, где сейчас спешно формировался наш строй.

Отметив, что солдаты стоят, а старшина отсутствует, офицер недовольно огляделся по сторонам и громко произнёс:

— Где Борисов?

— Придавило, господин капитан! — крикнул кто-то из солдат справа от меня.

— Тьфу ты… как всегда. — бросил ротный и добавил. — Зам ком роты! Провести проверку личного состава и доложить!

— Есть! — отозвался тот же голос.